Две недели среди ненормальных

– И что, он превратится в снеговика? – выдала свою версию Сара.

– Если бы, – сокрушенно покачав головой, ответил Раздолбаев. – Ровно в полночь он станет ПОЛНЕЙШИМ ДЕБИЛОМ!!!

– Так сегодня же не полнолуние, -фыркнул Травкин, замечая, что еще немного – и Семён взорвётся. Доводить Долдонова оказалось на удивление весело.

– А это не зависит от полнолуния! – объяснил Миша. – Ровно в полночь он превращается в ПОЛНЕЙШЕГО ДЕБИЛА! А это значит, что от него надо держаться подальше, иначе он может вас укусить, а тогда вы тоже станете превращаться в полночь. И учтите, что он может высморкаться в вашу одежду, отнять всю вашу еду...

– ЗАТКНИСЬ! – рявкнул Семён, слепил снежок и швырнул в Мишу.

– Вы видите, какой он агрессивный становится? – затараторил Раздолбаев, отскакивая. – Вот, уже начинается.

– Иди в жопу! – совсем обиделся Долдонов. – А где водка?

– Ой! – испугался Раздолбаев, заметив, что и его пакет с бутылками куда-то делся.

– Я тебе голову оторву, – пообещал Ваня. – Если мы еще и без водки вернемся...

– Да вот же они! – воскликнула Роза, освещая местность вокруг фонариком, который ей все-таки удалось отобрать у Миши.

– Какое счастье, – облегченно выдохнула перепугавшаяся Шмеленкова. – Мы бы точно были победителями по жизни, если бы потеряли и водку.

– Тогда кого-то точно в живых не осталось бы, – сердито сказал Травкин, забирая пакет у Раздолбаева, ибо так гораздо надёжнее.

– Так тебе водка дороже меня? – возмутился Миша, протягивая руку за пакетом и отнимая его. – Видеть тебя больше не хочу!

– Это что, семейные разборки? – гоготнул Семён.

– Осторожно, озабоченный пузатик! – заорала каким-то чудом все еще не охрипшая Роза, обвиняюще указывая на Долдонова.

Семён задумался было, как ответить нахалке, но вдруг откуда-то из леса послышался рёв мотора. Впереди показались два ярких пятна света.

– Что это? – испугалась Роза, чуть не уронив свой фонарик.

– Снеговики? – предположил Раздолбаев, на всякий случай хватая Сарочку за руку.

– Дед Мороз? – предложила идею Шаня, осторожно отходя и прячась за Ваню.

Все шестеро замерли на месте, глядя на приближающийся неопознанный объект.

Вскоре стало понятно что эти яркие огни – не что иное, как фары. К ним медленно двигался автомобиль, с трудом преодолевая высокие сугробы, то ныряя вниз, то взбираясь наверх. Свет ослепил ребят.

– Мы спасены? – шепотом спросила Роза, пряча ставший ненужным фонарик в карман.

– Как знать, – тихо ответила Шаня, у которой появилось нехорошее предчувствие.

Не услышать их вопли было невозможно. Значит, кто-то поехал выяснять, кого там в лесу никак не добьют. Интересно, кто же за ними приехал. А что если это...

Машина остановилась. Хлопнула дверь.

– Вы что, охренели? – прогремел знакомый голос.

К ним, утопая в снегу, шёл Николай Травкин. Он приближался с таким видом, что Шаня невольно подумала, что лучше бы это были снеговики. Хоть целая армия снеговиков.

– Вы что, охренели? – повторил свой вопрос Николай. У него дёргались оба глаза, а выражение лица было такое, что его можно было легко принять за Сатану. В свете фар его фигура почему-то казалась огромной, а длинное пальто напоминало мантию.

– Мы потерялись, – пискнул Раздолбаев, непроизвольно отступая.

Николай медленно повернул голову и посмотрел на него. А дальше он выдал такую тираду, что даже известная богатством своего лексикона Роза вытаращила глаза. Шмеленкова тоже не ожидала такой красноречивости от Травкина – старшего, поэтому испугалась еще больше. Сарочка нервно кусала губу. Семён уже готов был валить в чащу леса. Ваня же сохранял спокойствие.

– Мать уже в морг звонить собиралась! – обратился Николай к сыну. Его голос теперь больше напоминал лай. Ваня ничего не ответил.

– Объясните мне теперь, обезьяны, в каком месте у вас мозг! – продолжил свою речь Николай, обводя взглядом всех по очереди. – Почему вы не пошли по дороге, а выбрали окружную тропинку, которая проходит через соседний посёлок? Вы знаете, сколько я потратил нервов и бензина?! У этого... чудака телефон отключен. Всем остальным телефоны вообще нахрен не нужны, правильно? Да я всё Колокольчиково объездил несколько раз! Опрашивал всех, кого видел! Я сколько по лесу ездил, чуть не застрял к чертовой матери! Кажется, я впервые в жизни рад, что Роза орёт, не затыкаясь. Если бы я её не услышал, то вы бы гуляли до завтра, а ваших мам хватил бы сердечый приступ.

Шмеленкова еле сдерживалась, чтобы не захихикать. Она всегда начинала смеяться в самый неподходящий момент. Особенно когда она нервничала или на неё кто-нибудь ругался. Николай вдруг сверкнул глазами и посмотрел прямо на неё.

– Тебе, нахлеб... Шаня, тут, конечно, лучше всех, я ведь даже не имею права закопать тебя на месте, хотя мне очень хочется, – процедил он. – Но, представь себе, мы и за тебя волновались. Хотя бы потому, что отвечаем за тебя перед твоими родителями, которым, видимо, абсолютно по барабану, что с тобой. Но и они, наверное, не обрадовались бы твоему исчезновению, а? Хотя с такой-то дочкой...

Шмеленкова тихонько фыркнула. Ей уже не было страшно. Но слова Травкина и не разозлили её, даже не задели. Ей стало неудержимо смешно. Сара осторожно толкнула её в бок, чтобы та не ухудшала ситуацию. Шмульдина надеялась, что Николай не заметит. Но, на беду, он заметил.

– Ладно она двинутая, а ты-то что? – спросил он. – Твоя мама, между прочим, уже собиралась вызывать МЧС. Твоя тоже, – сказал он, обернувшись к Семёну. Увидев, что тот почему-то краснеет и раздувается, он решил, что с Долдонова хватит.

– Я, конечно, знал, что мой сын...чудак, но не знал, что настолько, – зло посмотрев на Ваню, проговорил Николай. – Лучше отойди от меня подальше, руки чешутся. Вы мне скажите лучше, кто же предложил идти этой дорогой. Ну?

Повисла тишина. Никто не спешил отвечать. И вдруг Раздолбаеву приспичило чихнуть. Это тут же было воспринято Николаем как утверждение.

– Я так и думал! – рявкнул он, метнувшись к остолбеневшему Мише. – Ну кому ещё такое могло прийти в голову! Только тому, у кого мозг отсутствует напрочь!

Николаю Травкину никогда не нравился Раздолбаев. Он считал его главным нахлебником и чуть ли не врагом народа. Миша об этом прекрасно знал. Выйдя наконец из ступора, он проворно отскочил назад, отчаянно соображая, как отбиться от разъяренного Зануды, и тут его осенило. Он вытянул перед собой руки с пакетом. Николай остановился и недоумённо наклонил голову набок.

– И что ты мне показываешь? – спросил он.

– Не трогайте меня! – заявил Раздолбаев.

– Ты мне условия ставить собрался? – холодно спросил Травкин.