Две попаданки и другая нежить

Я осмотрела богато обставленную гостиную и удивленно переспросила:

– Абель лишил нас всего?

– Конечно! – гаркнул отец. – Неужели ты не видишь наше бедственное положение? Забыла люстру с бриллиантами, которая висела в этом зале? Не заметила, что на въезде осталась всего пара золотых карет? Все пришлось продать, все! По твоей милости мы оказались в нищете.

Видимо, мы с ним очень по-разному понимаем слово «нищета». Здесь близостью голодной смерти даже и не пахнет. Чудесный замок, богатый интерьер, куча слуг. А люстра с бриллиантами – это уже как-то в самой задумке перебор. Я прикусила язык, чтобы не сказать об этом вслух, а герцог продолжал сокрушаться:

– Меня лишили должности при дворе и всех привилегий! Пришлось потратить целое состояние на взятки, чтобы вельможи выступили в мою защиту – и только поэтому я не потерял титул. Однако теперь приходится на всем экономить, в том числе и на твоем содержании. И уж прости за такую мысль, доченька, но это должно пойти тебе на пользу. Как же тебе хватило совести поставить всех нас в такое положение, но притом не сообщить, что ты жива?

Мне иррационально стало стыдно перед ними. Не то чтобы я возомнила себя Инэттой, а эту чету своими настоящими родителями, но именно в данной ситуации их дочь не была виновата – она не могла связаться с семьей, потому что по милости Кьяра сидела в какой-то непонятной пещере. И, чтобы закрыть хотя бы эту тему, я начала врать:

– Простите меня. Я собиралась отправить вам письмо, но не вышло. Вначале я ехала куда глаза глядят – так боялась мести Абеля, а потом направилась в Исагон.

– Куда?! – заорали они хором. – Ты спятила?

Менее уверенно я продолжила развивать свою ложь:

– Ну… просто подумала, что там он меня не найдет.

– Конечно, не найдет! – нервно выкрикнул герцог. – Никого там не найдут, потому что уроженцев Олагонии еще при приближении к Исагону убивают!

Я скорректировала свои показания:

– В общем, я туда и не доехала. Немного пожила в таверне на границе, а по пути в Пеларинские Земли на наш караван напали разбойники. – Глаза у родителей Инэтты стали квадратными, но легенду надо было заканчивать какой угодно чушью: – От них мне удалось сбежать, потом помогли крестьяне из деревни. Вот у них я и жила, пока не залечила все физические и моральные травмы. Да и путь домой оказался неблизким, сами понимаете.

К счастью, их настолько поразили перечисленные испытания, что на деталях они заострять внимание не стали. Пусть хотя бы не думают, что их обожаемая и избалованная дочь наплевала на их чувства. И теперь я могла жить в роскоши и богатстве – и безразлично, что сами они называют их положение «нищетой». Повезло, что до того я уже успела пройти курс пребывания в замке богача, пока числилась наложницей Гранта, поэтому быстро сориентировалась с общими правилами, не путала вилки и не задавала совсем уж немыслимые вопросы.

О своей прежней судьбе я от маменьки и узнала – тогда впервые и догадалась, что женщина вовсе не со всеми людьми так мила, как со «своим сердцем»:

– А эта проклятая безродная Феррино все равно сдохла. Мы сейчас отлучены от двора, поэтому новости узнаем в урезанном виде, но ту гадину все-таки прикончили. Так что ты могла и не тратить на нее силы! В любом случае за Абеля замуж тебе уже никак не выйти – папенька ведь рассказывал, что именно дракон создал нам столько бед и проблем. На тебя он уже не посмотрит, смирись. Только не смей опять плакать, родная моя, я не выдержу твоих слез!

Плакать я и не думала, просто пожала плечами. Видимо, предыдущее наложничество с перспективой замужества Инэтта наныла. Но мать даже не заметила, что к этой теме я полностью равнодушна, и продолжила убеждать:

– Да-да, он теперь скорее женится на Арье Ремер, чем на тебе. Придется это принять, сердце мое! И это еще не худшие вести. Про тебя давно завистники разносили мерзкие сплетни, а сейчас и вовсе распоясались. Милая Инэтта… – она виновато посмотрела на меня, собрав брови в треугольник, – боюсь, что ни один благородный человек не захочет взять тебя в жены. Если раньше положение твоего папеньки с лихвой перекрывало злые слухи, то теперь и эта ставка больше не сыграет. Но ты не бойся! Отдохни в родном доме, приди в себя, а потом мы снова вместе придумаем, что делать дальше. Ты у меня самая красивая, самая умная девочка – не бывать такому, чтобы твоя жизнь сломалась из-за одной маленькой ошибки!

– Не бывать такому… – заторможенно отозвалась я.

На самом деле я рассматривала всего два пути. Вот только Исагон уже при первом разговоре отпал. Видимо, туда не пробиться даже с охраной – и то при условии, что я уговорю отца Инэтты вообще меня отпустить в столь опасное путешествие. Риск не оправдан даже с моей точки зрения – может, в том далеком государстве и водятся мои земляки, но барьер перед ними выглядит непреодолимым. Даже книги, прочитанные в замке Абель, это подтверждали, а уж после реакции родных и последние сомнения можно откинуть. Вернее, дорога когда-нибудь откроется – раз Исагон постепенно начал развивать внешнюю торговлю, то о полной закрытости уже речи не идет. Но в ближайшие годы о путешествии туда лучше и не мечтать.

Второй вариант вызывал уйму сомнений, несмотря на то, что именно при его выборе я могла провести эти самые годы с максимальной пользой. Но Инэтту ненавидит Грант Абель и черт знает кто еще. Если в теле Элеи Феррино я поднималась с нуля, то сейчас моя репутация оказалась даже в минусе.

Принять окончательное решение мне помогла служанка. Она принесла утром воду для умывания с розовыми лепестками и какими-то маслами, но споткнулась о порог и немного расплескала. Я бы не заметила, если бы женщина тут же не осела на колени. Она аккуратно отставила тазик в сторону и принялась биться лбом об пол, умоляя:

– Госпожа, прошу, не гневитесь! Я виновата, нет мне прощения! Но у меня маленький ребенок – я полночи не спала, потому и проявила к вам такое неуважение. Обещаю, этого больше не повторится, я клянусь своим маленьким сыночком, что такого больше никогда…

Я просто перебила вопросом:

– Если у тебя младенец, так зачем ты на смену пришла? У вас тут в декреты не отпускают?

Служанка подняла побледневшее лицо и уставилась на меня в полном непонимании. Но поскольку я все еще ждала ответа, ей пришлось что-то говорить:

– Госпожа… так вы ведь сами говорили, что именно я должна заниматься вашим утренним туалетом. Но если опоздаю хоть на минуту – запорете кнутами.

– Я такое говорила? – изумилась я. – Оказывается, я еще хуже, чем о себе думала. Встань и послушай! – распорядилась приказным тоном. – Отпущу тебя в отпуск и сохраню жалованье – родители, похоже, мне вообще ни в чем не отказывают. Присматривай за своим сыном, пока он не подрастет. Но при одном условии – ты очень честно ответишь мне на один вопрос. А если соврешь, тебе мало не покажется. Вот как на духу скажи, ты была не рада моему появлению в отчем доме?

Служанка дрожала всем телом и неуверенно озиралась по сторонам, явно прикидывая в уме, может ли верить моему слову. Однако через несколько минут она решилась и, отведя взгляд, пролепетала:

– Госпожа Инэтта, а если я скажу немного другое? В день вашего счастливого возвращения – пусть боги даруют вам здоровья и долгих лет – из замка ушли пять горничных, два конюха и садовник. Мне-то куда податься? У меня дите на руках… Тутошняя прислуга на моей памяти отмечала всего два праздника – когда вы поехали на отбор к Абелю и когда позже отправились на целых четыре года в академию. А уж когда все решили, что вы погибли – пусть боги даруют вам здоровья и долгих лет – так вообще… Нет, об этом мне точно лучше не рассказывать.