Две Родины

– Здравствуйте, уважаемый господин Панков, – сказал один из них по-русски со странным акцентом.

– Здравствуйте, – ответил Леонид Кузьмич., – Чем могу служить?

– Мы почитатели спортивной гимнастики и просим разрешения присутствовать на тренировке ваших замечательных учеников. О них писали в газете как о будущих чемпионах.

– У нас не принято, чтобы посторонние, кто бы они ни были, присутствовали на тренировках. Приходите завтра на соревнования.

– Понимаю. А может, вы расскажете нам о своих учениках?

– Мы заканчиваем тренировку через два часа. Приходите, поговорим.

Люди в кожаных плащах вышли из спортзала.

Гимнасты продолжали тренировку.

– Паша, можешь идти в душ. Ты хорошо размялся и сделал комбинации на всех снарядах. Володя с Олегом еще по разу выполнят вольные упражнения, а ты, Саша, еще разок протащи комбинацию на брусьях и акцентируй внимание на стойку перед соскоком.

После душа все собрались в углу зала и расселись на матах.

– Что-то вы, ребята, не в своей тарелке. Наверное, это из-за резкой перемены климата. В гостинице еще выпьете смесь Коломийца и – спать, спать, спать. На вечерней тренировке просто разомнемся и растянемся и никаких нагрузок. Побережем силы для соревнований. А теперь…

Но Леонид Кузьмич не успел договорить. В зале снова появились три человека в кожаных плащах. Улыбки на их лицах казались наклеенными, глаза смотрели настороженно и внимательно. Леонид Кузьмич поднялся с мата и пошел в тренерскую, гости – за ним.

Они разместились за небольшим столом.

– Прежде всего, я хотел бы знать, что именно вас интересует, – начал разговор Леонид Кузьмич.

– Для начала мы представимся. Меня зовут Чун, а моих друзей Лен и Ру. Нас интересует, как вы отбираете учеников, как их тренируете, как дозируете физические и психологические нагрузки.

– Отвечу только одной фразой: каждый ученик требует своего подхода.

– Четко и емко. Тогда расскажите о каком-нибудь неординарном ученике, не таком, как все. Ведь именно по исключениям из правил можно судить о самих правилах. Я правильно рассуждаю по-русски?

– Если бы не акцент, я бы подумал, что вы выросли в России, настолько точно выражаете свои мысли по-русски.

Чун вынул из кармана плаща газету и развернул ее.

– В этой газете я увидел фотографию вашего ученика. Там написано, что он – юниор. Но на вид ему лет двадцать. Это возраст сложившегося гимнаста.

– На этой фотографии Павел Сосницкий выглядит намного старше своих лет.

– Часто любовь к спорту детям передают родители. Его родители тоже занимались гимнастикой?

– Мать Паши занималась спортивной гимнастикой в школе, а потом – в институте. Выполнила норму мастера спорта. Была чемпионкой общества «Буревестник».

– А после института она занималась гимнастикой?

– Пашины родители геологи. Профессия бросает их с одного места на другое. Им некогда серьезно заниматься спортом. Но спорт помогает на работе.

– Каким же образом?

– Отец Паши занимался альпинизмом, мать – гимнастикой. С такой подготовкой они могут лазить по самым труднодоступным местам и даже по горам.

– Ходить по горам нелегко. Я это знаю. Я работал проводником в горах.

– Вы и гимнастикой занимались?

– Гимнастикой я стал заниматься поздно, но полюбил ее на всю жизнь. Гимнастика – это не просто спорт. Это искусство. Один и тот же элемент можно выполнить по-разному. У каждого большого гимнаста свой неповторимый почерк. Я часами могу смотреть записи выступлений гимнастов прошлых лет, особенно русских гимнастов. Раньше гимнасты обращали больше внимания не на сложность, а на красоту и чистоту исполнения, на стиль и композицию.

– Гимнастика изменилась. Чтобы выиграть соревнования сегодня, надо выполнять очень сложные элементы и комбинации. А сложность иногда мешает композиции и чистоте исполнения. Это – диалектика гимнастики. Нередко мне больше нравятся показательные выступления гимнастов, чем их комбинации на соревнованиях. На показательных выступлениях гимнасты раскованней и свободней, потому что им не ставят оценок и не страшно упасть со снаряда. Но чтобы попасть на показательные выступления, надо быть в числе лидеров. Получается замкнутый круг.

– Вы настоящий философ. И, видно, очень хороший учитель. Мы хотим пригласить вас потренировать наших гимнастов. Условия будете диктовать вы. Можно поговорить с кем-нибудь из ваших учеников?

– Вы сможете поговорить с моими учениками через два дня. Завтра у нас первенство по многоборью, а послезавтра – первенство на отдельных снарядах. Ребятам надо подготовиться, собраться. Их ничто не должно отвлекать. Кроме того, у них акклиматизация.

– Вы настолько уверены в себе, что говорите обо всем честно и открыто. Мы завтра уезжаем. Мы хотели бы поговорить с вашими учениками сегодня, но, конечно, в вашем присутствии.

– Вынужден вам отказать. Но я надеюсь, что мы с вами еще когда-нибудь встретимся и поговорим о гимнастике. Это неисчерпаемая тема, – Леонид Кузьмич поднялся из-за стола, давая понять, что разговор закончен.

В тренерскую постучали. Открылась дверь. В дверях стоял Павел Сосницкий.

– Извините, Леонид Кузьмич. Я хотел с вами посоветоваться. Я считаю, что соскок с коня не вписывается в комбинацию, которую я буду завтра выполнять. К ней больше подойдет выход в стойку из кругов Деласала. Может, на вечерней тренировке и обкатаем эту комбинацию?

– Паша, об этом поговорим в гостинице. Сейчас я занят.

В глазах Леонида Кузьмича появился стальной блеск. Он не любил менять комбинации на снарядах накануне соревнований, но еще больше не любил, когда его разговоры с учениками слышат посторонние.

– Ну тогда я пошел.

– Иди.

– До свидания, господин Панков, – сказал Чун, поднявшись из-за стола.

Лен и Ру тоже поднялись. Леонид Кузьмич по привычке протянул гостям руку, чтобы попрощаться. В глазах Чуна мелькнули удивление, настороженность и, как показалось Леониду Кузьмичу, страх. Пересилив себя и, вероятно, вспомнив, что во многих странах именно так принято приветствовать друг друга и прощаться, Чун пожал руку Панкову. Кисть у Чуна была тонкая, но сильная, как стальная пружина. Леониду Кузьмичу показалось, что от нее исходит чрезмерное тепло. Следуя примеру Чуна, Лен и Ру тоже неловко протянули руки для прощания. Их ладони вспотели и дрожали от волнения. Видимо, рукопожатие казалось им противоестественным.

Когда гости вышли из спортзала, Павел уже направлялся к гостинице. Чун окликнул Павла.

– Господин Сосницкий, пожалуйста, уделите нам несколько минут внимания.

Павел замедлил шаг. Внезапно он ощутил за спиной опасность и, не задумываясь, отскочил в сторону. Через долю секунды по тому месту, где он стоял, проехала мусороуборочная машина. Впереди и позади нее вращались цилиндрические валы со щетками. Они подметали тротуар и с гудением всасывали мусор. Водитель что-то кричал по-японски.