Две смерти

Онъ думалъ объ этомъ тогда, когда она пришла къ нему веселая, бойкая, пришла, свжая отъ купанья, пахнущая молодостью и весною, и отдалась ему весело, шумно и беззастнчиво.

Теперь онъ сидлъ на стул подл смятой постели и смотрлъ на нее, устало уснувшую на подушк.

Только теперь онъ замтил, что при прелестномъ личик и чудномъ бюст у нея короткiя, толстыя и кривыя ноги съ большими вывороченными ступнями. Только теперь, когда образъ дущей Нельки сталъ передъ глазами, онъ понялъ всю грязь и пошлость своего увлечения.

И слова оправданiя не шли на умъ. «Все»… Но у этихъ всхъ нтъ Нельки, для которой онъ все… Убить Рахиль?.. Обрызгать кровью свои руки, и неужели Нелька возьметъ эти окровавленныя руки и будетъ цловать, какъ цловала когда-то въ минуты нжности его загорлыя руки.

Да выхода нть. Все кончено. Остается одно — встать на колни передъ Нелькой и просить ее простить. Простить и забыть. А потомъ?…

Семеновъ вышелъ, вернулся, написалъ письмо. Глупое, безумное, дикое письмо…

«Моей жен. Прости, Нелька. Я сталъ такимъ подлецомъ, что не могу больше жить. Я измнилъ теб. Измнилъ глупо, пошло и подойти къ теб не могу. Прости. Твой Шурикъ».

Послалъ письмо съ встовымъ товарищу. Такъ стало легче. Как будто часть вины снялъ съ себя.

Вышелъ на лстницу. Раздалось два выстрла… Потомъ пальцы закоченли, и револьверъ покатился внизъ.

* * *

«Старшему врачу «Земгора». Примите мры противъ разложния тла поручика Семенова. Вдова хочетъ непремнно везти съ собою на родину. За гробомъ послано. Пахнетъ ужасно. Комендантъ мстечка 1.389, капитанъ Колесниковъ».

— Какiя же мры я приму при этакой жар? Человкъ молодой, полный соковъ. Да и матерiала нигд не достанешь — говорилъ въ штабной столовой молодой докторъ.

— Да… Формалину тутъ ни за какiя деньги не получите. Разв въ земскомъ склад попытаться, — отвчалъ ему другой, худой и желчный.

— Вотъ и поймите вы женщинъ. Ну за что этакого подлеца любить! Застрлился да еще и выложилъ въ письм, изъ-за чего. Ахъ, молъ, какой я подлецъ. Нате, полюбуйтесь на меня.

— Да и встретятся об. Жидовочка эта и молодая вдова.

— А вы видали ее?

— Да. Восхитительна. Знаете, такой измнить, правда, подлость.

— Hу и стрляться тоже, — вмшался въ разговоръ полный батюшка. — Церковь Божiя осуждаетъ самоубiйство, какъ самый тяжкiй грхъ.

— Самоубiйство на войн… Да, ужасно.

— А все-таки, господа, что я коменданту отвечу? Вдь пахнетъ ужасно…