Две стороны отражения

– Мы же не очень торопимся? – смущенно спросила Люка. – Если я пойду туда завтра?

– Более того, Себастьен говорил не торопиться, – поддержал он меня. – Правда, ночевать придется без одеял, но я что-нибудь придумаю.

Я обрадованно отошла еще дальше. Почему-то возможность скорого освобождения пугала. Не потому ли, что призрак барона сказал: огонь не всегда снимает эффекты ритуалов. И если это последняя надежда, то… Я встряхнула головой, отгоняя панические мысли, огляделась и выбрала камень посимпатичнее, который почти вплавился в нечто, наверняка бывшее ранее частью стены дома, но теперь напоминавшее застывший потек. Уселась. Рядом пристроился Люк и полез в мешок.

– Руки бы помыть, – с тоской сказала я, глядя на свои, грязные и с траурной каемкой под ногтями. Хорошо хоть после лазанья в кустах ни один ноготь не обломался. – Мое заклинание чистки только на одежду срабатывает.

Правда, боюсь, после нашего возвращение платье Марго отправится в тряпки: пусть оно сейчас без грязи, зато обзавелось лишними дырочками и висящими на юбке полуоторванными лоскутами. Восстановить можно, но дешевле купить новое. О том, что творится на голове, я старалась не думать.

– Запросто. – Люк извлек баронскую «рюмку». Пасс – и в нее зажурчала струя воды, сконденсированная из воздуха. – Полить?

– Люк, ты чудо! А мыло не умеешь? – восторженно спросила я.– Вода – это прекрасно, но, боюсь, ее не хватит, чтобы все это снять.

– Мыло нет, но умею заклинание общей чистки. Провести?

Я кивнула и даже спрашивать не стала, почему не предложил сразу: хотел покрасоваться, заклинания выделения определенного вещества из смеси очень сложны, требуют не только сильного Дара, но и владением им в приличной степени. Показал, что владеет, теперь можно выдать более простое, но нужное.

Вскоре я руками, может и не совсем чистыми, но уже не навевающих мыслей о ползании в пыли, вцепилась в вытащенный из мешка бутерброд. Есть хотелось так, что казалось, попробуй у меня кто-нибудь отобрать еду, зарычу не хуже голодного тигра. А может, даже укушу. Люк на мой бутерброд не покушался, сделал свой и вгрызся в него с явным удовольствием. Мы ели, смотрели на огонь и молчали. На романтичный ужин у камина это ни капельки не походило: столб пламени устремлялся в небо, грозно гудя, камень, на котором сидели, был твердый и холодный. Зато рядом был Люк, и наползавшая темнота придавала загадочности.

 – Как все-таки здорово настраивает порталы Себастьен, – прервал молчание мой спутник.

– В баронском замке мы вышли высоко над землей, могли разбиться. Но во всех остальных местах телепортация была очень точной. Во Вьенне, попади в любое другое место, мы бы почти наверняка столкнулись с теми монстрами.

– На самом деле, к Штенье телепортация тоже была точной. На крепостную стену. Просто стену не так давно разрушили. Видно, барон кого-то попугал, а этот кто-то со страху шарахнул чем-то по стене. Там видно, что сколы свежие.

 – Но магии там не ощущалось.

– Шаманством тоже можно разрушить. Его мы не чувствуем.

 – Тогда получается, что Себастьен во всех этих местах был?

– Как это был? Он же под надзором?

 – Ты сам говорил, что он в своем доме может закрыть что угодно. Значит, закроет и отсутствие хозяина.

Люк запустил руку в волосы. Насколько я успела понять, в сложных ситуациях этот жест помогал ему думать.

 – Очень может быть, – наконец согласился он. – Себастьен – загадочная персона.

– Тогда почему он не взял баронство себе?

– Может, они не встретились? Себастьен же говорил о призраке, исходя из сведений, полученных от орков.

 – Ага, то есть он там был и проверять не стал?

 – Мог днем прыгнуть ненадолго, убедиться, что ничего интересного нет, и уйти.

– А баронские артефакты?

– Мы их сняли с тела с разрешения барона, – напомнил Люк. – Обворовывать трупы – занятие не слишком благородное, а иной раз и наказуемое связанным проклятьем, или еще чем похуже. Хочешь, вернемся и спросим самого Себастьена?

– Конечно, спросим.

Я откусила от бутерброда и обнаружила, что с него загадочным образом пропали мясо и сыр. Даже не заметила за разговором, что съела. Но как-то странно съела, оставив хлеб. Хлеб без ничего было доедать неинтересно и поэтому я полезла в мешок достать что-нибудь к нему. И тут же почувствовала, что меня кто-то осторожно дергает за юбку платья. Посмотрела вниз.

– Люк, – прошептала я, – кажется, у нас проблемы.

Он бросил пару сканирующих заклинаний и потом уточнил:

– Какие?

Я указала на маленький кустик, сиротливо прижавшийся к моим ногам. Несколько веточек были скромно протянуты вверх в надежде, что им что-то перепадет. Но скромность эта была обманчивая, поскольку нижние веточки держали полусъеденную мышку, пойманную уже явно тут, и активно ее доедали.

– Горелый орк! – Люк сложил пальцы в атакующем жесте. – Сейчас этой проблемы не будет. Нужно было ее еще там, во Вьенне решить.

– Люк, ты что? – Я вцепилась в его руку. – Он же маленький, и он нам доверяет.

– Это он пока маленький, а потом как вымахает, ой-ей-ей. И не доверяет, а просто сожрать не может. Уверен, его родичи сразу бы взяли нас на зубы. Летти, отпусти.

– Не отпущу, – возмутилась я. – Он же сам к нам пришел! Недостойно мага убивать живое!

– Если это живое размножится и попрет из Лантена, спасибо нам не скажут.

– Он же один, как он может размножиться?

– Вегетативно, как положено растениям.

Я с сомнением посмотрела на прижавшийся ко мне кустик, который водил веточками от меня к Люку, словно прислушивался. Но он же явно разумный! Хотя бы зачаточно! А мозги вегетативно не передаются.

– Он может мыслить и двигаться. Думаешь, это передается при вегетативном размножении?

– Летти, он растение. Разделился пополам – передал по половине мозгов. И не факт, что при делении сохранится пиетет к нам.

– Если бы они делились, там, в храме, была бы куча мелких, а он только один.

– Может, отпочковываются? – уже не столь уверенно сказал Люк. – В любом случае, даже если только один огромный зеленый монстр попрет из Лантена, нам спасибо не скажут.

– Он не попрет из Лантена, потому что я его беру с собой.