Две жизни пилота Климова

Третью девушку, которая одета в гражданское, я не знаю, но она и есть тот самый психолог. Держится она уверенно, её движения красивы. Я заметил, как она посмотрелась в зеркало, висящее поодаль от нас, просто чтобы убедиться, что её строгий костюм хорошо сидит. Она носит очки, хотя я чувствую, что функция их сугубо эстетическая - они ей очень идут. У неё красивые, слегка пухловатые губы, и маленькая родинка около рта.

– Задерживаетесь, дамы, - по-свойски говорит Лёшка, галантно кивая.

– Мы не на вахте, значит нам можно. Привет, Саша, - говорит Лена, присаживаясь на диван.

– Привет. Привет, - говорю я, - Александр.

Представляюсь психологу.

– Ульяна, - говорит она, протягивая руку.

Главный вопрос - пожать или поцеловать? Думаю, она предпочла бы второй вариант.

– Приятно наблюдать за настоящими кавалерами, - сказала Оля, садясь рядом с Леной.

– Александр сегодня в хорошем настроении. Наверно, представил, как на погоны ложатся ещё две звезды.

– Не в этой системе, - грустно заметила Оля.

– Почему?
– спрашиваю я, и даже чувствую, как вытягиваюсь в её направлении, - левики не вышлют подмогу?

– Нет, - отвечает Лена, - им не до этого. Я сегодня была в штабе.

– Наша Валькирия то же что-то такое говорила, - добавляет Оля, - но генерального сражения ещё не было, так что может и доведётся пострелять.

Она томно и красиво вздыхает, хотя, если бы я не слышал её женский голос, подумал бы, что это говорит мужчина.

– Я думал, вас в патрули посылают хотя бы, - говорю я.

– Посылают. Но левиками тут уже не пахнет. Эх, надо было в атмосферном флоте оставаться, - она снова красиво вздыхает.

– Погоди-погоди, - останавливает её Лёшка, - вы Симонову Валькирией называете?

– Ну да, - отвечает Оля, - взмах крыла, и тебя нет.

– Так она же просто провожает павших, Валькирия в смысле, - не уступает Алексей.

– Ну, она их сначала делает, - усмехается Оля, - наша, по крайней мере.

– Вы чего-то не о том, - встреваю я, - Мелара-то уже полностью наша?

– Мелара да. Остались только очаги сопротивления, которые держатся в основном потому, что наши хотят сохранить левиковские установки для изменения атмосферы. Но и им осталось недолго. Новая армия уже формируется, - сухим штабным языком отчеканивает Оля.

– И мы в неё входим.

– Да, - улыбается она, - по умолчанию - весь приданный флот Ориума и весь его гарнизон. После перегруппировки сюда прибудет часть гарнизона Мелары. Та, что нужна в наступлении.

– И куда бросок?

– А тебе всё расскажи, Климов, - улыбается Лена, - наверное, адмирал ещё не знает, а ты спрашиваешь.

– Видать, хорошо насели на левиков, что они прогнулись до низа, и теперь даже не знаешь, куда и бросаться.

– Ну, примерно так.

– А вы когда-нибудь говорите о чём-то, кроме боёв?
– уместно замечает Ульяна.

– Простите, - говорю я, - давайте поговорим о чём-нибудь другом. Например, расскажите нам о себе. А то мы здесь вроде друг друга все знаем, а вы человек новый.

– Ну, я работаю в медблоке старшим специалистом.

– Руководите возвращением бойцов в строй?

– Да, - со скромной улыбкой замечает она.

– А много потерь на Меларе сейчас? Раненые уже, наверное, поступают.

– Мне, к сожалению, не с чем сравнить, но мы не загружены под завязку. А вы, меж тем, опять начали говорить о боях.

– Каждый о том, чего больше всего хочет, - замечает с улыбкой Лена, - Климов, у меня для тебя плохие новости.

– По-твоему, мужчина должен больше всего хотеть чего-то другого? И даже если это так, то ты считаешь, что мы здесь сейчас должны обсуждать это что-то другое?

– Ну, ты же наш брат по крылу, - шутит Оля.

– Тогда уж по пилону, мы не в атмосфере. Но я всё равно стесняюсь, так что, извини.

– Климов неисправим, - разряжает Алексей, - он даже мне ничего не рассказывает.

– А Серёга? Что это он сегодня глушит?
– спрашивает Лена, - кивая на Сергея, который дошёл до второго бокала Вина.

– Ох, ты права, - Лёшка встаёт, - нужно его спасать. Сёстры по крылу, не поддержите меня в атаке?

– Ну, если уж тебя не поддержать, то кого ещё?

– Спасибо, но я тоже неподалёку.

– Климов, ты забыл, что ты и один можешь справиться?
– она улыбается и подмигивает мне.

А мне меж тем становится немного не по себе, потому что я остаюсь наедине с Ульяной. Да уж, неловко, очень неловко. Не бояться левиков и пасовать перед красивой женщиной.

– Алексей много о вас рассказывал, - негромко говорит она, вырывая меня из ступора.

– Надеюсь, ничего плохого, - я подсаживаюсь ближе к ней, чтобы лучше её слышать и не быть как дикарь.

– Вовсе нет, но вы бы, как мне кажется, так не посчитали.

– Ну, не считаю нужным выносить на всеобщее обозрение личную жизнь, тем более, если она не влияет на службу.

– О, она влияет на всё. Мы ведь не машины, как бы некоторые из нас ни хотели ими быть.

– Я бы не отказался. Иногда так думаю, но всё же рад, что это не так.

– Простите, если вы увидели в этом намёк. Я не имела в виду вас.

– Я не обиделся. Всё в порядке.

– У вас ведь нет тайн от ваших друзей? И у них от вас.

– Нет.

– Тогда я открою вам маленький секрет. Я знаю причину такого поведения вашего друга.

– Он приходил к вам?
– спрашиваю я, пожалуй, со слишком живым интересом.

– Нет. Но я знаю девушку. Она и правда очень милая.

– Я не сомневался, что у моего друга хороший вкус.

– Все хотят быть значимыми. Только кто-то добивается этого войной, а кто-то другими способами. С войны, Алексей, иногда нужно уходить, и лучше это делает тот, кого ждут. Каждый, кто уходит на войну или просто в бой, хочет, чтобы его ждали. Вы не исключение. И все ваши тревоги и зацикленность на войне исходят отсюда. Если бы вы спрашивали моего совета, я бы просто сказала вам, что нужно быть терпеливее. Ваш час ещё не пробил, только и всего. А в остальном вы в полном порядке.