Две жизни в одной. Книга 2

На холме, похожем на корабль, стоит дворец Альгамбра —крепость, бывшая резиденция арабского халифата в Испании, построенный в честь победы над испанцами. Во дворце захоронены забальзамированные король Фердинанд и королева Изабелла. В резиденции находятся и ворота, и Дворец правосудия, и место приема дипломатов. Прямоугольный бассейн с полосатыми и красными рыбками. Для трехсот наложниц — стены резные, решетчатые, через которые женщины могли смотреть на окружающий мир. Есть двор львов, комната наследника. Колонны похожи на стволы пальм. Потолки высокие, куполообразные, белые, кремовые, и все в кружевах из алебастра.

Маленькая легенда...

Один из рыцарей влюбился в любимую жену эмира. Тридцать шесть рыцарей были приглашены на пир и обезглавлены.

Интересно устроена баня. Потолок из кедра с отверстием пятиугольной формы. Стены отделаны перламутром и слоновой костью. Пол — мраморная плитка с подогревом. На балконах играли слепые музыканты. В другом помещении — ванны как бассейны. И благовония! Вокруг дворца и сейчас чудесный запах от растущих мирт, хвойных южных растений.

Осмотрев огромное помещение и дворцовый двор, все дружно направились на осмотр садов Хенералифе. Я замешкалась, рассматривая одну из витрин магазина. Мне приглянулась маленькая испаночка с гитарой. Ну как настоящая. И прическа с гребешком в темных, украшенных цветами, волосах, и платье, и туфельки на каблучках. Не устояла. Отдала три доллара за миниатюрную фигурку. Глянула, а наших нет. Куда идти? Спешу в сторону парка. Знаю, что должны туда пойти. В воротах полицейский с голливудской улыбкой. Говорю:

— Русские там? Я с ними, отстала от группы.

Полицай улыбается, будто понимает, о чем идет речь, но при попытке сделать шаг в сторону ворот, встает на пути, широко расставив ноги, продолжая улыбаться. Опять поясняю, пытаюсь пройти. Словно он не человек, а робот, все повторяется в движении и улыбке. Знаю: не пройти, не пропустит. Панически думаю: «Как быть? До теплохода два часа автобусом! Но как добраться? Где обедаем? Не знаю. Вроде «Дженерал» говорили? Ведь отстану! Скажут: сбежала. Один литовец так уже сделал!»

Вижу — гостиница. Вхожу. Встречает милый улыбчивый испанец. Пытаюсь объяснить ситуацию. Он на очень плохом ломаном русском языке просит:

— Гово-ри-те по-мед-лен-не-е.

Отвечаю:

— Дженераль, Дженераль...

Поняв, в чем дело, испанец берется за телефонную трубку, чтобы вызвать такси. Зачем мне такси? Куда я поеду? И хватит ли долларов? И вдруг вижу идущую мимо толпу литовцев с нашего теплохода. Я бегом к ним. Пытаюсь присоединиться. И что вы думаете? Тот крупный, рыжий, что накануне сидел в нашей каюте и болтал с нами, отстраняет, не подпускает меня к группе. Я в отчаянии бегу и врезаюсь в первый ряд идущих и благополучно миную «врата», которые охраняет полицай, похожий на робота. Со своей группой встретилась уже в парке. Они, осмотрев сады Хенералифе, покидали его, а я так и не увидела этих садов. А наш ресторан, куда мы отправились обедать, назывался не «Дженераль», а «Джеймс-грасс». Вот так за пятнадцать минут я прочувствовала, что такое капитализм. Когда до тебя никому нет дела. Хоть умри, если нет «мани-мани». И литовцы меня поразили. Еще называются братской республикой, соседями латышей?!

Возвращаемся в Малагу. В свободное время бродим по улицам, рассматриваем витрины магазинов. Не знаю, как другие, но я чувствовала себя Козеттой.

Весь следующий день в море. Температура воды +18°. Загораю, искупаться в бассейне успела три раза.

Остров Мальорка

Испанский остров составлен из четырех островов площадью 3740 км. 100 км на 170 км. Порт Пальма — крепость, оставшаяся от бронзового века. Жители Испании, потомки финикийцев, карфагенцев, производят искусственный жемчуг, гончарные, керамические изделия, мебель. Шьют кожаную обувь для Америки, изготавливают оливковое масло, ловят рыбу: скумбрию, тунца, кефаль. В море водятся акулы, киты. Остров у берега равнинный, вдали отлогие горы. Пик Майор — 1440 м высотой. Зимой там снег. В городе много финиковых пальм. На острове 3 млн. миндальных деревьев, низкие развесистые мандариновые деревья. Сахарный тростник, кукуруза, соя — все произрастает на этих островах. А в огромных теплицах-парниках выращивают на экспорт в Европу розы.

Уже в феврале-марте здесь все цветет. В октябре — сбор миндаля. В январе температура воздуха не опускается ниже +14°. Проезжаем деревеньку у подножия гор, где в XIX веке (1838 г.) жил Фридерик Шопен, удивляемся виду земли — красному суглинку.

Жемчуг

В городе Манакор, основанном в 1891 году, где проживает 27 тыс. жителей, знакомимся с фабрикой искусственного жемчуга. За стеклянными помещениями — женщины. Белая пластмасса аналин оплавляется на горелке, получается шарик. Медной раскаленной проволокой шарик протыкается, покрывается рыбьей чешуей, шлифуется. Часть производства не видна — сокрыта. Ожерелье стоит 800 песет: примерно 7-8 долларов.

Представление в пещере Драх

По узким крутым ступеням спускаемся под землю и оказываемся в пещере. Кругом сталактиты. За тридцать лет такая сосулища подрастает всего на один сантиметр: для роста нужен кальцид, оксиды меди и железа.

Первый зал называется «Амео-рыбка» от слова «амео-хамса». Или еще его называют «кладбище фей». Из наростов кипариса виден храм, окрашенный в зеленоватый, местами красноватый, цвет. Температура в пещере круглый год равна +20°. Попадаем во второй зал.

Высота грота тридцать метров, ширина — пятьдесят. Озера первого зала и второго связаны. Вода прозрачная. Видно дно. Это так называемое Венецианское озеро. Неожиданно гаснет свет. В двух местах в воде начинается свечение. Просыпается жемчужина. Слышится мелодия, из-за поворота пещеры появляется лодка. В сумраке видны три фигуры. На корме — парень с веслом. В центре девушка играет на скрипке. Третий участник представления застыл на носу суденышка. Под звуки тихой мелодии видение пропадает.

В третьем зале сталактиты напоминают фигуры святых. Покидаем поэтическую пещеру Драх.

Ужин в таверне

Очень большая таверна с длинными столами, покрытыми белой бумагой. Вместо люстр под потолком висят корзины, в которых носят рыбу. На столах бутылки с вином емкостью в один литр. Пьем, поем. Литовцы — свое, мы, стараясь их перепеть, вопим:

— Эх, дубинушка, ухнем!

В автобусах концерт продолжался. В нашем — на русском языке, у литовцев — на литовском. Возвращаемся на корабль. Поздний, по желанию, ужин. Игра гитариста. Чтение стихов. Смотрим кино «34-й скорый». Море заходило ходуном в 6-7 баллов. Спим словно в гамаках, утром словно пьяные от такой качки. В столовую, в наш теплоходный ресторан, идут не все. Одна треть группы лежит. Я нахожусь среди покинувших «гамаки». Вот они, балтийские гены! Все-таки проклюнулись! Дует самый сильный ветер — мистраль. Шторм. Холодно — +13°. Вскоре появляются берега Франции — нас принимает порт Марсель.

Франция

Марсель. 1,5 млн. жителей. Длина порта — 70 км. Это самый значительный морской порт Средиземноморского бассейна. Полицейские и таможенные формальности пройдены. Бонжур, добрый день, Марсель!

Едем по самой длинной улице Ля-Канеблер, что означает «Бесконечная улица». Старый порт полон яхт. Над морем возвышается башня IX века. Это — остров Иф с древним финикийским названием, в переводе означает «самое низкое место». Все знают историю замка Иф и графа Монте-Кристо. Монте-Кристо действительно существовал. Это священник (кюре). Посетили «Дом сумасшедшего», построенный в 1900 году Картузе. Дом для того времени был действительно необычным.