Двенадцать башен
Шрифт:
— Кажется, отец, — удивленно проговорил молодой человек. — Как он сюда попал?
— Да ведь это мой старик! — вскричала старуха. — Только почему он не меня кличет, а вас?
Тем временем лодка пристала к берегу, и человек взошел на борт. Женщина зарыдала. Она оказалась женой почтенного Иня, которого встретила после долгой разлуки. А получилось все так. Когда Инь покинул дом, в их места пришли мятежные солдаты и захватили всех женщин в плен. Один отряд двигался по течению реки, второй — ему навстречу. Оба отряда должны были соединиться в определенном месте, и там открыть торговлю людьми. Они надеялись заработать большие деньги, а потом сдаться юаньским войскам. Обе женщины, старая и молодая, очутились в одной лодке и познакомились. Если бы злодеи продали их в разное время, старый Инь вряд ли встретил бы свою жену, а Яо Цзи — невесту. Но Творец всего сущего распорядился судьбами куда искусней, чем это делают люди! Впрочем, подобным мастерством обладают и сочинители. Автор, собравшись с мыслями, пишет повесть или пьесу, в которой люди встречаются, дабы расстаться, или разлучаются, чтобы встретиться. О, какого труда стоит ему
Наша замысловатая история, кажется, подошла к своей кульминации. Но в жизни случаются события еще более удивительные, такое, что даже в голову не придет.
Вернемся, однако, к нашим героям. Почтенный Инь и его жена привели молодых людей в парадную комнату в башне, дабы совершить церемонию встречи.
— В этой комнате вы будете счастливы, — промолвил Инь. — Когда мы с женой перебрались в башню, у нас вскоре родился сын. Сейчас ему было бы столько же лет, сколько тебе. Но с ним случилась беда — он попал в пасть тигра. В память о нем мы отдаем эту башенку вам. Пусть у вас родятся дети!
Старики повели молодых людей наверх.
— Приберете здесь сами! — сказал Инь.
Но Цзи внимательно огляделся: окна, постель с пологом, стол, стулья... Его лицо выразило изумление.
— Эта комната напоминает мне детство, — молвил он. — Я часто видел ее во сне. Странно, ведь я никогда не имел родного очага, а сейчас будто очутился дома!
— Что ты этим хочешь сказать? — спросил Инь.
— В детстве мне часто снилась эта комната... Та же дверь, окна, оконные створки, ложе, задернутое пологом, утварь. Все точь-в-точь такое. Как-то ночью я спросил себя: «Почему все это мне снится?» И тогда я услышал чей-то голос: «Это дом, где ты родился! Вон в том сундучке хранятся твои игрушки. Не веришь — взгляни!» Я открыл сундучок и увидел игрушки. Много-много разных игрушек: глиняные человечки, лошадки, флажки, палочки... мои старые знакомые. Потом я проснулся. Комната, где я находился, вовсе не походила на ту, что я видел во сне. «Мало ли что может привидеться во сне», — подумал я. И вот сейчас я снова вошел в эту комнату! Что это, сон или явь?
Супруги Инь немало удивились.
— Действительно, вскоре после того, как мальчик исчез, мы поставили сундучок с игрушками за постель. Но откуда ты это знаешь? Неужели ты тогда остался жив? Какой-то мошенник подобрал тебя и продал. А нынче Небо и Земля помогли нам соединиться вместе! За какие же это наши заслуги?
— Мне сейчас двадцать с небольшим, — сказал Яо Цзи. — И за все это время я ни разу не слышал, чтобы моих родителей называли не Яо, а как-то иначе!
— Ты и вправду словно находился во сне! — рассмеялась молодая женщина. — У нас в доме все знали, что ты без роду без племени, только тебе не говорили. Из-за этого отец не хотел брать тебя в зятья. Хотя ты был ему по душе. Кто-то сказал ему, что тебя купили и привезли в наши края. Неужели ты ни о чем не догадывался?
Яо Цзи был в полной растерянности — он не знал, что сказать.
— Кажется, я разгадал загадку и могу рассеять последние сомнения, — проговорил, помолчав, Инь.
Он отвел юношу в сторонку и велел расстегнуть одежду.
— Все ясно! Ты мой сын! — воскликнул он. — Чего только не бывает в жизни, но такого я еще не слышал. Само Небо даровало мне счастливый день, когда мы встретились. Сын мой, то, что ты взял чужого человека себе в отцы, было предопределено Небом!
Тут все пали на колени и принялись истово кланяться Небу и Земле. Потом Инь велел заколоть свинью и ягненка, дабы отблагодарить духов за их милость. Само собой, чудесная история сразу же стала известна всей округе. Почтенный Инь, боясь, что ему не поверят, велел сыну подтверждать верность своих слов. И тогда юноша получил прозвище Инь Полмошонки.
Как известно, мужчина с подобным недостатком не обязательно лишен способности иметь потомство, тем более если он ведет жизнь тихую и скромную. У него родилось много детей, правда, у мальчиков был тот же изъян, что и у отца. Род Инь процветал вплоть до эры Хунчжи [341] — Величественного Правления, а потом пресекся.
341
Эра Хунчжи —девиз правления Сяоцзуна (1488—1505 гг.).
БАШНЯ, ГДЕ ВНЕМЛЮТ СОВЕТАМ
342
Одеянье посконное —иносказательный образ ведунов и гадателей. В эпоху Сун жил некий даос-отшельник по прозвищу Даос в Посконной одежде, прославившийся своим гадательным искусством. Иногда его связывают с отшельником Чэнь Туанем.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Когда побелела его борода, он покинул стезю чиновника и стал отшельником; отбросив прочь шелковую шляпу, он решил насладиться жизнью на зеленых просторах [343]
В городах, в селеньях окрестных — Всюду тьма солдатни жестокой. Лучше будет уехать отсюда — Поселиться в деревне далекой. Я с женой — вот мое семейство, Мы вдвоем, нет у нас детишек, И возьму только цинь мой звонкий Да котомку, полную книжек. Где тот ивовый цвет чудесный, Что летал над Циньской страною [344] ? Только воды бегут из Улина [345] , Аромат донося порою. Ухожу я прочь поскорее, Оставаться здесь я не буду. Оглянулся — и с болью-тревогой Поле битвы вижу повсюду.343
Зеленые просторы —символ свободного и счастливого бытия бессмертных.
344
Циньская страна —то есть империя Цинь. Здесь, однако, имеется в виду не реальная династия, а некая земля блаженства.
345
Улин —название древнего округа на территории нынешней провинции Хунань. Именно здесь находился легендарный Персиковый источник — обитель людей, достигших блаженства.
Эти стихи я сочинил еще до смутного времени, в те годы, когда покинул город и поселился в деревне. В древности говорили: «В пору малых смут беги из города, в пору больших смут уходи из деревни». Но я так полагаю: в годы больших смут, равно как и малых, в деревне лучше не жить. Другое дело, если в стране царят мир и порядок. Тогда гораздо спокойнее жить подальше от города. И все же деревня не лучшее место для жизни, особенно в пору, когда порядок в Поднебесной еще не установлен и повсеместно вспыхивают мятежи и волнения, пусть даже бесчинствуют не крупные разбойники, а мелкие, и топот их коней слышится чаще, чем грохот солдатских повозок. Увы! Кажется, что в эти времена Творец всего сущего лишился добросердечия. Цзайсянов — «горных вельмож» [346] понижают в ранге, и они, превратившись в простых смертных, вынуждены жить возле «городских колодцев», терпя унижения и позор.
346
«Горные вельможи» —отшельники, которые подобно высоким вельможам — цзайсянам никому не подвластны.
Я прожил на свете полвека. Из них десять лет мне посчастливилось обитать глубоко в горах, подобно важному цзайсяну, вот отчего мне и понятны радости сельской жизни. Сейчас, в пору военного лихолетья, я из-за бесчинств разбойного люда попал в город. Меня окружили местные крысы и лисы, а потому я быстро познал тяготы здешней жизни. Вы спросите, неужели за десять лет жизни в горах с тобой ничего не случилось? Неужели ты не бросился в ужасе прочь, услышав страшное имя Стремительного, для которого стало привычным делом рушить города и убивать людей? На это я так отвечу: «Вначале человеком владеют думы о богатстве и знатности, потом он снимает шапку «узника Чу» [347] и, наконец, облекается в одежду из перьев небожителя» [348] . В свое время я был деревенским учителем, и это занятие меня «подняло на ноги». Потом в разных местах я исполнял чиновную работу сыма [349] . А через несколько лет, поверив гаданью, поселился в горах, стал «горным вельможей» — цзайсяном. Тем, видно, и кончу.
347
Узник Чу —символ человека, попавшего в безвыходное положение.
348
Одежда из перьев —одеяние бессмертного-сяня. Обретя бессмертие, человек облачается в одеяние из перьев и улетает на небо.
349
Сыма —чиновничья должность. В древности соответствовала должности военного министра.
Вы мне не верите? Считаете мои слова бесстыдным бахвальством? А я между тем сказал сейчас чистую правду. Славу, которую я здесь снискал, не сравнишь ни со знатностью, ни с богатством. Вначале она словно бы незаметна и как бы исподволь являет свое величие. Ничего подобного никогда не случается с каким-нибудь важным чином, который свой пост воспринимает как должное. Лишь покинув высокую должность, он начинает понимать, что счастья добиться совсем нелегко. Так произошло и со мной. Лишь покинув чиновную службу, я понял, что мудрые старцы предпочитали жить в горах еще до наступления смутного лихолетья.