Двенадцать шагов фанданго

Это был железный аргумент. Мерфи уселся на сиденье и включил зажигание.

— Черт с ними, — пробормотал он.

— Порошок у нас?

— Он покажет где.

Я закивал, поскольку старался казаться лояльным. Ситуация на самом деле выглядела весьма скверной, если ее могло улучшить только похищение меня ирландскими террористами и спасение ими же от смерти. Пути Господа, как справедливо отмечал Жан-Марк, неисповедимы.

25

Я сидел очень тихо, просунув кровоточащую руку в рукав пиджака, с дрожью вспоминал каждый отдельный эпизод в цепи событий. Я не интересовался причиной того, почему Иван пересек две страны и одну границу с одиннадцатью фунтами краденого кокаина, потому что знал их происхождение. Мысль о том, что он кому-то должен был доставить кокаин, никогда не приходила мне в голову, но эта пара, конечно, не случайно натолкнулась на возможность заполучить пакет в пять кило. Иван, должно быть, назначил с кем-то встречу возле крепости, но не учел возможности собственной смерти до наступления назначенного времени. Что касается этих Бонни и Клайда, для них он просто не явился в назначенное время в назначенное место. И поскольку они были профессионалами, как показала их стрельба по живым мишеням, они поступили так, как поступают опытнейшие наркодилеры, когда обстоятельства складываются не по плану. Они уехали домой, задернули занавески и стали смотреть телепередачи.

Свобода — больное дитя для дилеров, имеющих дела с килограммами наркоты, требующей постоянного ухода и присмотра. Товару угрожают неожиданные перепады температуры, и чрезмерный жар может быть столь же фатальным, как внезапное похолодание. Наркоторговцу нравится все спокойное, предсказуемое и безопасное, и, если ветер изменит направление или грач сядет слишком близко, а может быть, скиснет молоко, тогда опекуны дитяти уносят его в дом. Пока оно живо, забота о нем продолжается, но, если оно погибло, с этим ничего не поделаешь. Мерфи и Сара, должно быть, завернули свою свободу в одеяло и унесли домой через полчаса после того, как Иван не явился. Они уложили ее в постель с наличными деньгами и стали ждать следующего подходящего случая.

Я вдруг понял, почему они не могли заполучить наличность из дома. Хенрик стащил ее, пока они завтракали в баре. Припомнил тот вечер в заведении Дитера, когда он передал мне паспорта и пытался купить у меня пять граммов кокаина. Должно быть, он обогатился и потому провел последнюю неделю на побережье. Именно поэтому глупец вернулся в Матаморос оплатить свои штрафы, как какой-нибудь победитель лотереи. Именно поэтому эта пара не поехала домой…

— Боже всемогущий! — воскликнул Мерфи, нарушив течение моих неясных мыслей. — Что он прячет под этим чертовым барахлом?

Жесткий край дробовика пнул меня в голову и заставил уткнуться лбом в приборную доску.

— Остановись, черт возьми! — взвизгнула Сара. — Разве ты его не обыскал?

Через несколько мгновений я стоял в оседающем облаке пыли, упершись руками в теплый капот машины Мэри. Сара сидела рядом на корточках и просматривала вещи, взятые мною из фургона Жан-Марка. Подобно клиенту, протирающему очки в парикмахерской, я старался объяснить, что прятал не заряженный пистолет, а кровоточащий палец, но на мои слова не обращали внимания.

— Эй, Мерфи, взгляни на это.

Я оглянулся. Она держала в руках мой паспорт и пачку банкнотов в десять тысяч песет, которую я припрятал под подкладкой своего пиджака, когда покидал крепость. Она держала еще и два паспорта: свой и Мерфи.

— Я объясню, — всполошился я.

— Не утруждай себя, — фыркнула женщина, перелистывая страницы моего паспорта. — Мартин? Забавно — я именовала тебя Валли.

Меня прошибло потом, когда мы возобновили подъем по дороге из Ла-Мендиросы. Атмосферу осложнил резкий электрический разряд, возникший в результате умственной усталости и частичной информированности. Его отрицательный потенциал увеличивался по мере того, как мы осуществляли в уме арифметические действия с неправильными ответами. Они полагали, что именно я вломился в их машину, украл их деньги. Они надеялись, что деньги еще при мне. Они собирались спросить у меня, куда я их дел, и вряд ли были готовы.

Мерфи устремил взгляд на зеркало заднего вида.

— Он — тот человек?

Я услышал, как Сара фыркнула:

— Похоже на это. — Не часто ко мне обращались как к человеку. — Хочешь сигарету? — спросила она у меня.

Я взял предложенную сигарету «Бенсон».

— Не думаю, что ты прихватил с собой и остальные наши деньги, так?

Я замотал головой:

— Честно скажу, нет. Клянусь вам. — Я чуть было не признался, что знаю, кто украл их деньги, но это показалось неуместным. — Это мои деньги. Поглядите: это мелкие затертые банкноты. Большинство из них, вероятно, поступили из турфирмы «Томас Кук».

— И что же? — продолжил допрос Мерфи. — Как попали к тебе наши паспорта?

— Нашел, — соврал я.

— Не ври, — заявил Мерфи угрожающим тоном.

— Я не вру, — снова солгал я. Пока я был в безопасности, мою жизнь оберегало знание всех обстоятельств. Моя стоимость могла быть взвешенной в килограммах, но, как только они узнают то, что известно мне, я совершенно потеряю свой вес.

— Послушай, Мартин, — смягчилась Сара. — Мы знаем, что произошло между тобой и Жан-Марком. Знаем, почему он заставил нас приехать сюда для встречи, знаем его планы. Не думаю, что ты как-нибудь участвовал в его делах. Я признаю это. Думаю, ты поступал так, как поступил бы каждый из нас. — Она продолжала говорить тоном, который считала мягким, убедительным и рассудительным, я же пытался понять, имела ли она в виду Ивана, когда говорила о Жан-Марке! Решил проверить.

— Послушайте, — затараторил я, — Жан-Марк появился на своем мотоцикле в минувшую пятницу совершенно неожиданно. Я не знал о его приезде — не видел его уже много лет. Как оказалось, он был болен, почти умирал — я знаю только, что он передал порошок в мое распоряжение, когда уходил. Вот и все.

— Вот как, — пробурчал Мерфи, — он отказывался от нашего порошка.

— Мотоцикл — не ваш.

— Он был куплен на наши деньги.

В этой сложной игре вскрылись две забавные истины. Первая из них состояла в том, что Иван имел дело и с этими двумя тоже. Может, он доставлял для них порошок в меньших количествах. Может, делал это на законных основаниях, в той мере, в какой могла быть законной международная наркоторговля. Но что было еще забавнее, Иван представлялся Жан-Марком. Это не поддавалось быстрой проверке, но такой обман был достаточным основанием для того, чтобы гнев пал на отца Ивана, когда дела для этой пары сложились неудачно. Еще давно я прочел статью, которая описывала хронику трагического разлада во французской семье, но только сейчас понял, насколько серьезным был этот разлад.

— Суть в том, — объясняла Сара, — что у нас есть проблема, и самое простое ее решение заключается, если угодно, в сделке или предложении.

— Спроси у нее, что за предложение, — скомандовал Мерфи.

Я спросил.

— Ты отдаешь наш кокаин, остальные деньги и, таким образом, отделываешься от нас. Фактически, поскольку ты потратил не слишком много, я даже верну эту сумму тебе, чтобы ты уехал отсюда куда хочешь. — Она подержала передо мной мою пачку денег в качестве приманки. — Ты согласен со мной, Мерфи?

Тот не слушал. На самом деле любой человек в этих местах подтвердил бы, что не следует кормить поросенка перед закланием.

— Полностью, — кивнул Мерфи с заранее готовым ответом.

— Что ты думаешь об этом? — обратилась она ко мне.

— Прекрасно, — пробормотал я.

— Значит, деньги у тебя? — негодующе спросил Мерфи.

— Не у меня, — искренне ответил я, — но я знаю, где они.

— Рядом с кокаином?

Я замотал головой.

— Не дави на него, Мерфи, — вмешалась Сара. — Мартин переживает стресс. Он славный парень и знает, что делать.

Она одна из нас троих вела себя неплохо. Но Сара была убеждена, что знает мне цену, — я мог представить, что она воображает себя неким добрым арбитром, — и, пока это отвечало моим интересам, я позволил ей выступать от своего имени.

— Машина еще там, — объявил Мерфи, когда мы завернули за поворот в тени высоких сосен. — Эту нам нужно сбросить с обрыва.

Он съехал к самому краю обочины, как раз рядом с тем же темным фургоном, который преследовал Мэри и меня на пути в Ла-Мендиросу.