Двенадцать
Шрифт:
– Лайла…
Она резко дернула головой, даже не поглядев на него.
– Я не желаю, чтобы вы так говорили.
– Нам надо выбираться отсюда.
Она с грохотом кинула чашку в раковину и повернула рычаг. Принялась резко дергать его вверх-вниз, без особого эффекта.
– Проклятье, воды нет. Почему долбаной воды нет?
Грей встал. Она резко развернулась к нему, сжав кулаки в гневе.
– Как вы не понимаете! Я не могу снова ее потерять! Не могу!
В ее словах не было смысла. Она имеет в виду ребенка? Что она имеет в виду, говоря «снова»?
– Мы не можем остаться.
Он
– Здесь небезопасно.
По ее щекам потекли слезы ярости.
– Почему вы сделали это? Почему?
Она принялась молотить его кулаками. И Грей притянул ее к себе, как боксер, входящий в клинч, обхватил ее руками. Это было рефлекторное движение, он просто не знал, что еще сделать.
– Не говорите так, – повторяла она снова и снова, извиваясь в его объятиях. – Не говорите так.
И тут дыхание будто оставило ее, и она повисла на нем.
Они стояли так не одну минуту, неловко обнявшись. Как давно Грей не прикасался к другому человеку? Он и вспомнить не мог. Грей чувствовал ребенка между ними, в ее животе, настойчиво пытающегося привлечь внимание. Ребенок, подумал он. У этой бедной женщины будет ребенок.
Наконец Грей разжал руки и сделал шаг назад. Навязчивой женщины, говорящей отрывисто и снисходительно, той, которую он встретил в «Хоум Депо», больше не было. Вместо нее перед ним стояло хрупкое ранимое создание, едва не ребенок.
– Могу я тебя кое о чем попросить, Лоуренс? – еле слышно спросила она.
Грей кивнул.
– Чем ты раньше занимался?
У него ушла секунда, чтобы понять, что речь идет о работе.
– Убирался, – сказал он, как на исповеди. – Я был уборщиком.
Лайла на мгновение задумалась, глядя на грязный пол.
– Ну, полагаю, в этом ты меня превзошел, – сказала она и вытерла слезы с глаз. – Если по правде, думаю, что я вообще была никем.
В комнате снова воцарилась тишина. Интересно, подумал Грей, что еще она скажет. Никогда в жизни он еще так ужасно не переживал за кого-либо.
– Я уже один раз потеряла ребенка, понимаешь, – сказала Лайла. – Девочку.
Грей ждал.
– В этом не было ничьей вины. Просто так иногда случается.
Как странно. Стоя здесь, в тишине, Грей чувствовал, будто он уже знает все это о ней. Если не в конкретных деталях, то в общем. Все будто разом сложилось, будто в одной из тех картин, которые выглядят бессмысленными вблизи, а потом отходишь назад и все видишь.
– Что ж, – наконец сказала Лайла и протяжно выдохнула. – Полагаю, лучше мне сказать все сразу. Я так понимаю, что ты предлагаешь уезжать завтра же, с утра пораньше. Если я тебя правильно поняла.
– Думаю, так будет лучше всего.
Лайла с тоской поглядела по сторонам.
– Очень плохо на самом деле. Я хотела закончить детскую.
Она снова посмотрела на него.
– Только одно условие. Ты не заставляешь меня думать об этом.
Грей кивнул.
– Мы просто… просто едем на природу. Это понятно?
– О’кей.
Грей ждал, что она скажет что-то еще, но не дождался. Она оставила эту тему так же быстро, как и затронула.
И тут совершенно внезапно ее настроение снова стало хорошим. Ее глаза резко расширились, она едва не смеялась.
– О боже мой, что за сцену я устроила! Поверить не могу!
Ее руки дернулись, касаясь лица и волос.
– Я,
должно быть, ужасно выгляжу. Я ужасно выгляжу?– Думаю, ты хорошо выглядишь, – выпалил Грей.
– Вот приехали, у меня гость дома, а я слезами заливаюсь. Брэда это всегда с ума сводит. Он всегда говорит, Лайла, ради бога, не надо все время столько эмоций выплескивать.
«Снова это имя», – подумал Грей.
– А кто такой Брэд?
Лайла недоуменно нахмурилась.
– Конечно же, мой муж.
– Я думал, твой муж Дэвид.
– Ну да. В смысле Дэвид.
– Но ты сказала…
– Я много чего говорю, Лоуренс. К этому тебе придется привыкнуть. Возможно, ты думаешь, что я просто безумная.
– Я вовсе так не думаю, – солгал Грей.
Она иронически улыбнулась.
– Мы оба знаем, что ты говоришь это только из вежливости. Но я это ценю.
Она снова огляделась и тяжело вздохнула.
– Тяжелый день был, не думаешь? Боюсь, у нас нет подходящей комнаты для гостей, но я тебе на диване постелю. Если не возражаешь, то посуду до утра оставлю и пожелаю тебе доброй ночи.
Грей понятия не имел, что и думать. Будто она на мгновение вышла из транса, а потом рухнула обратно. В дверях она обернулась и снова посмотрела на него.
– Ева, – сказала она.
Грей поглядел на нее.
– Моя дочь, которая умерла, – объяснила Лайла. – Ее звали Ева.
И она ушла. Грей слышал, как она медленно топает по коридору, а потом по лестнице. Убрал со стола тарелки. Хотелось бы их вымыть, чтобы утром она пришла на прибранную кухню, но тут ничего не поделаешь, просто придется сложить в мойку, к остальным.
Взяв со стола свечу, он пошел в гостиную. Но лишь он лег на диван, как понял, что спать он не будет. Мозг пребывал в полной готовности, а еще он до сих пор чувствовал тошноту от супа. Он снова вспомнил то, что произошло на кухне, тот момент, когда он обнял ее. Не обнял по-настоящему на самом деле. Тогда Грей просто хотел, чтобы Лайла не могла дальше колотить его. Но через какое-то время это стало похоже на объятия. Это было хорошо. Больше, чем просто хорошо, на самом деле. В этом ощущении не было ничего сексуального, по крайней мере в том смысле, как Грей это помнил. Прошли многие годы с тех пор, как Грей ловил себя на мыслях, хоть отдаленно напоминающих сексуальные. Антиандрогены об этом позаботились. Ко всему женщина еще и беременная, ради всего святого. Что, если задуматься, было, наверное, самым лучшим во всем этом. Беременные женщины не обнимаются направо и налево без причины. Обнимая Лайлу, Грей ощутил, что вступил в некий круг, и внутри этого круга не двое, а трое – ребенок, который тоже был с ними. Может, Лайла безумна, может, и нет. Уж не ему о таком судить. Но он не считал, что это что-то меняет. Она выбрала его, чтобы он ей помог, и он делал именно это.
Грей едва не начал говорить сам с собой, размышляя об этом, и уже почти уснул, когда тишину прорезал звериный визг. Он резко сел на диване, приходя в себя. Звук снаружи. Он быстро подошел к окну.
И только тогда вспомнил про револьвер Игги. Так отвлекся, что оставил его в «Хоум Депо». Как он мог так ступить?
Он прижался лицом к стеклу. Посреди улицы лежал темный комок, размером с лабрадора. И похоже, не шевелился. Грей подождал, затаив дыхание. По верхушкам деревьев скакал какой-то серый силуэт, который вскоре пропал.