Двенадцать
Шрифт:
Китридж снова замолк, сам себе удивляясь.
– Если честно, это я уже никому не рассказывал. Ты первая будешь.
– Похоже на обычный день в старших классах школы.
– В яблочко, – сказал Китридж и рассмеялся.
Их взгляды снова встретились. Как странно, подумал он. Минуту назад ты был один, наедине со своими мыслями, и тут вдруг появляется кто-то, кто, похоже, понимает тебя до глубины души, тот, кто может читать тебя, будто книгу. Сложно сказать, как долго они смотрели друг на друга. Это длилось и длилось, в этом не было ни усилия воли, ни отваги, ни даже желания. Сколько же ей? Семнадцать?
В знак доверияа между ними Китридж достал из нагрудной кобуры один из «глоков» и протянул ей.
– Знаешь, как им пользоваться?
Эйприл неуверенно посмотрела на него.
– Позволь угадать. Совсем не так, как в кино.
Китридж отщелкнул обойму и передернул затвор, чтобы выбросить патрон из патронника. Потом вложил пистолет ей в руку и обхватил ее пальцы своими.
– Не жми на крючок суставом, пуля уйдет ниже. Подушечкой пальца, вот так.
Отпустил ее руку и постучал себя пальцем в середину грудины.
– Один выстрел, сюда. Этого достаточно, но промахнуться нельзя. Не спеши, прицелься и стреляй.
Он кивнул в сторону пистолета.
– Можешь оставить себе. И патрон должен быть в патроннике, как я показал.
Она криво улыбнулась.
– Ого, спасибо. А у меня для тебя ничего нет.
– Может, в другой раз.
Шли секунды. Эйприл крутила оружие в руке так и сяк, разглядывая его, будто какой-то непостижимый для нее артефакт.
– Что там отец сказал, «Анта-что-то там»?
– Анта аль-масул.
– Ты узнал, что это означает?
Китридж кивнул.
– «Ты это сделал».
Снова молчание. Эйприл смотрела на пистолет.
– Ты поступил правильно, ты знаешь это, – сказала она. – Ты тоже мог погибнуть.
– Всегда есть выбор, – ответил Китридж.
– Что же ты мог сделать?
Вопрос риторический, она не ждала ответа. Что же еще ты мог сделать? Но Китридж знал ответ. Знал его с тех самых пор.
– Я мог взять его за руку.
Он был на страже у окна всю ночь. Для него не было проблемой не спать, он умел отдыхать быстро, вздремнув совсем недолго. Эйприл лежала на полу, свернувшись калачиком. Китридж снял куртку и укрыл ее. Света не было нигде. Из окна мир казался умиротворенным, в небе сияли россыпи звезд. Когда горизонт начал светлеть, он позволил себе закрыть глаза.
И мгновенно проснулся от шума моторов. По дороге ехала армейская колонна, два десятка машин. Китридж мгновенно достал второй пистолет и отдал Эйприл, которая тоже проснулась, сидела и терла глаза руками.
– Держи.
Сам Китридж быстро спустился вниз по лестнице. Когда он выскочил наружу, колонне оставалось всего на несколько десятков метров до съезда. Китридж побежал вперед, размахивая руками.
– Стой!
Головной «Хамви» резко остановился в паре метров от него. Сидящий на крыше повел в его сторону стволом пулемета пятидесятого калибра. Нижняя половина его лица была закрыта белой медицинской повязкой.
– Стоять на месте.
Китридж поднял руки.
– Я безоружен.
Солдат передернул затвор.
– Я сказал,
не подходи.В напряжении прошли пять секунд, казалось, он готов стрелять. Затем открылась дверь машины с пассажирской стороны. Вышла крепко сложенная женщина и пошла навстречу Китриджу. Ее лицо было обветренным и морщинистым и было покрыто пылью. Офицер, но не из тех, что по кабинетам сидят.
– Майор Порчеки, девятый батальон обеспечения, национальная гвардия Айовы. А ты кто, черт побери?
У него был единственный козырь.
– Штаб-сержант Бернард Китридж. Первый батальон военной полиции Корпуса Морской Пехоты, рота «Чарли».
Ее глаза прищурились.
– Ты морпех?
– Уволен по состоянию здоровья, мэм.
Женщина поглядела мимо него, на школу. Китриджу не надо было глядеть по сторонам, чтобы понять, что остальные смотрят на них из окон.
– Сколько у тебя внутри гражданских?
– Одиннадцать. У автобуса горючее почти кончилось.
– Больные, раненые?
– Все устали и перепуганы, не более того.
Она оглядела его с ничего не выражающим лицом.
– Кодуэлл! Вальдез!
Подбежали два капрала, тоже в медицинских масках. Такие маски были у всех, кроме майора Порчеки.
– Подгоните заправщик, посмотрим, сможем ли заправить этот автобус.
– Мы берем с собой гражданских? Можем ли мы делать такое сейчас?
– Я спрашивала вашего мнения, капрал? И санитара позовите.
– Да, мэм. Виноват, мэм.
Они убежали выполнять приказ.
– Благодарю, майор. Идти отсюда пешком далековато было бы.
Порчеки сняла с ремня фляжку и хлебнула воды.
– Вам очень повезло, что вы нам попались. С топливом проблемы. Мы едем обратно в арсенал Национальной Гвардии в Форт-Пауэлл, туда сможете доехать с нами. ФАЧС там устроило центр для беженцев. Оттуда вас, вероятно, эвакуируют в Чикаго или Сент-Луис.
– Если позволите, нельзя узнать, какие новости?
– Позволю, но не знаю, что тебе и сказать. Эти проклятые твари в какой-то момент могут быть повсюду, а в следующий их никто найти не может. Они предпочитают деревья, но пользуются любым укрытием. В Центральном Командовании говорят, что на границе Канзаса и Небраски собирается большая стая.
– Что значит, «стая»?
Она снова отпила из фляжки.
– Так они называют группы Зараженных, стаями.
Подошел санитар. Беглецы начали выходить из здания школы. Китридж объяснил, что происходит, а солдаты уже организовали охранение. Санитар осмотрел всех, меряя температуру и заглядывая в рот. Когда все были готовы, Порчеки встретила Китриджа у двери автобуса.
– Еще одна вещь. Лучше держите при себе, что вы из Денвера. Лучше говорите, что вы из Айовы, если кто-нибудь спросит.
Китридж вспомнил выстроившиеся на дороге машины.
– Передам всем.
Китридж забрался в автобус и сел позади Дэнни, поставив автомат между ног.
– Черт возьми, – сказал Джамал, ухмыляясь от уха до уха. – Армейская колонна. Китридж, беру все свои слова назад.
Он ткнул большим пальцем назад, в сторону миссис Беллами, которая протирала лоб платком, достав его из рукава.
– Черт, даже не жалко, что эта старая кошелка в меня едва не пальнула.
– Слово не обух, юноша. Слово не обух.