Двенадцатая реинкарнация. Трилогия

— Если коротко, то Микоян доволен, что его вовремя отправили на пенсию. Жалуется, что сначала тяжело было без дела остаться, а потом вроде как он понял, что надо для себя и для семьи немного пожить. Стряхнул ипохондрию. Начал понемногу делать зарядку, потом перешёл к закаливанию, сильно сбросил вес, занялся бегом, и вот уже до более серьёзных упражнений добрался. Говорит, что в бассейн записался со следующего месяца. В группу здоровья.

— И тут выкрутился, гадёныш. — стукнул кулаком по столу Брежнев. — Подожди, что он там про вес сказал?

— Про вес там вскользь мелькнуло, и непонятно, за какой период. В беседе Микоян говорит, что сбросил семь с половиной килограмм до того, как к бегу- перешёл.

— Семь с половиной… — Брежнев одним широким движением руки веером разложил перед собой фотографии, разметая собранную им же стопку. — Врёт, наверное… Где ему… С его-то ростом… — начал он пристально вглядываться в снимки. — Он вроде и раньше поджарый был, — заметил генсек, как бы про себя.

— Можем проверить. В записанном разговоре Микоян утверждает, что на нём все костюмы стали болтаться, как на вешалке. Пришлось два новых заказывать. Где он обшивается, нам известно. Старые и новые мерки сравнить не сложно. Кстати, наш сотрудник докладывает, что сам Микоян внешне теперь выглядит не хуже, чем его сын, а то и лучше. Возможность применения объектом грима он отрицает, так как во время их совместной тренировки Микоян обильно потел и не раз протирал всё лицо носовым платком. Ни на лице, ни на платке следов грима наш сотрудник не заметил.

— Пусть аккуратно всё ещё раз проверят. И мерки пусть сопоставят, и в бассейне сфотографируют. Да, папку эту оставь мне пока, может, просмотрю на досуге. А сейчас иди, устал я что-то…

Не забыл Леонид Ильич тех обидных шлепков по самолюбию, которые иногда ему прилетали публично.

1964 год.

Хрущев, задумав повысить роль Верховного Совета как подлинного парламента и реорганизовать с этой целью его Президиум, сказал при всех, показывая пальцем в сторону Брежнева, тогдашнего Председателя Президиума, даже не глядя на него: "Но этот с такой задачей не справится! Или я, или ты, Анастас. Я кроме Секретариата ЦК еще и в Совмине председательствую. Придется тебе, Анастас”.

Брежневу же нравилась должность в ее традиционной конструкции, когда можно было не работать, а лишь по два-три часа — и то не каждый день — вручать ордена и принимать иностранных послов (а в свободное время заниматься охотой и иными увеселениями). Но, именно лишившись этой должности, Брежнев по иронии судьбы стал вторым лицом в Секретариате партии, а потом и Генеральным секретарем. Эта должность ему понравилась еще больше.

Улыбнуться и расслабиться председатель КГБ себе позволил только в автомобиле, заранее подняв непрозрачное стекло, отделяющее его от водителя. Одна из самых сложных фаз операции "Пенсионер" прошла в точном соответствии с тем сценарием, который разработали психологи и аналитики. Все ассоциативные цепочки в разговоре сработали с первого раза. Генсек сам вывел его на нужную тему и вытребовал все подготовленные материалы. Скоро Брежнева ознакомят с заключением врачей, где они будут настаивать на необходимом отдыхе тяжелобольного и "всеми любимого Вождя", и на его длительном санаторном лечении. Потом картину дополнит ещё один блок фотографий с цветущим, похудевшим Микояном, занимающимся плаванием и данные его медосмотров, полученные из бассейна. Человек, может быть единственный, кому Андропов полностью доверял, сразу предупредил, что все анализы будут подлинные и могут перепроверяться любыми специалистами хоть сотню раз. Во всём сценарии ни слова лжи. Только правда, и реальный компромат на тех, кого она не устраивает. Чтобы рот лишний раз не смели открыть.

Тут Андропов нахмурился, вспомнив про собственное здоровье. Самому не мешало бы в санаторий съездить, почки хоть немного подлечить, но постоянно некогда, а сейчас и не время. Начальные этапы этого странного мирного заговора прошли удачно. Сделаны необходимые, незаметные на первый взгляд, кадровые перестановки. Проведены закулисные соглашения. Отступать уже поздно! Слишком велики на кону ставки. Слишком тонка и виртуозна разыгрываемая интрига, чтобы можно было отвлекаться на личные проблемы и болезни.

Для председателя КГБ, каким бы тонким знатоком человеческих душ он себя не считал, определённой гарантией на успех было участие в их проекте Микояна. Андропов хорошо помнил, что Микоян не стал участвовать в заговоре группировки Шелепина, в начале 1967 года. Чутьё старого волка тогда его не подвело. Тот заговор провалился, едва начавшись.

Посмотрев на руководство Брежнева, его ярые союзники становились не менее ярыми врагами. С Шелепиным Брежнев разобрался чуть мягче, чем с некоторыми остальными своими бывшими соратниками. Его вывели в ВЦСПС, а потом отправили на пенсию.

Шелепину в укор, среди прочего, было поставлено то, что он стал проявлять, по словам Л. И. Брежнева, "ложный демократизм": — поехал отдыхать не на спецдачу, а в обычный санаторий и стал ходить питаться в общую столовую.

Проект смены руководства в стране у группировки Шелепина не получился. Зато Брежнев, удачно лавируя между интересами кланов, понемногу окружал себя себе подобными. Тот же Черненко, которого Микоян открыто назвал нечестным человеком, и предложил ему уволиться из аппарата Верховного Совета, и "добровольно положить партбилет на стол". Черненко тогда спешно "уволился" с канцелярской работы в Верховном Совете и ушёл под защиту Брежнева, на должность заведующего общим отделом ЦК КПСС.

Клан Брежнева понемногу вырастал, применяя время от времени, ротацию кадров, выбирая в свои ряды "наиболее достойных".

"Твердоголовые" — это коммунисты-догматики, это те, кто "забыл", а то и "творчески переработал" основные ленинские тезисы Революции: — "Власть народу! Земля крестьянам! Фабрики рабочим!" — они тоже сохраняли свои позиции в руководстве страны. При этом, ни у одного из них даже лицо не кривилось, когда они называли себя "ленинцами". Словно Слово сдержали, свои обещания выполнили, и что обещали, то и дали. Что крестьянам, что всем остальным. Вот такие классные Члены… м-м… Политбюро.

Этот клан, в основном, специализировался на пропаганде. "Войну Лжи", со времён Геббельса, ещё никто не отменял. Вот и сейчас, клан "твёрдоголовых" вещал про достижения промышленности и строительства, половину из которых составляли приписки, про рост благосостояния населения, который зашкаливает, про успехи "любительского советского спорта", и про неудачи капитализма.

"Твердоголовые" диктовали моду на одежду, литературу, музыку. Они считали себя поборниками нравов, и могли запретить просмотр любых "нежелательных" фильмов и спектаклей.

Заодно они курировали Комитет партийного контроля, протолкнув туда Пельше, поддерживаемого Сусловым — воинствующим ортодоксом-идеологом. Суслов обладал уникальным талантом для коммунистов: — он мог часами произносить правильные речи, давая при этом ссылки и на память называя положения Съездов и цитируя работы основополагателей марксизма-ленинизма. Софисты очень популярны среди ксендзов. Их специально разыскивают и обучают особо одарённых. Суслов талантливо владел необходимыми навыками и даром, поэтому без особого труда "охмурял" собратьев по партии. Так же, как "ксендзы охмуряли Козлевича".

У человека был Дар — на правильной, "коммунистической фене", заболтать любого насмерть. Вот только насмерть — это не форма речи. Для многих она превратилась в приговоры, зачастую, "без права помилования".

Глава 11

Весна. Конец марта н начало апреля выдались на Урале на удивление тёплыми. Снежные завалы съёжились, превращаясь в лужи. Хрупкая корочка льда, образовывающаяся за ночь, уже к полудню стаивала и разбегалась весёлыми ручейками. Появились первые перелётные птицы. И только машины недоверчиво цокают шипами по мокрому асфальту, как бы намекая, что ранней уральской весне доверять не стоит.