Двенадцатая жена, или Выжить после...

— Человеку в здравом уме даже не придет в голову такая мысль. А ты сделала это так легко. Ты говорила, что тебе сняться сны.

— И что? — буркнула я.

— Не кажется ли тебе что эти сны проникают в реальность?

Я уже открыла рот, чтобы возразить, но потом вспомнила…

«Прыгай, Габриэль! Прыгай!».

— Я прав? — он стал наступать на меня. — Останови меня, если я не прав. Но с каждым сном тебе все сложнее отличить его реальности. Скажи мне, две недели назад ты смогла бы прыгнуть с балкона в пропасть, в надежде на то, что дракон поймает тебя?

Ну, это сложный вопрос, учитывая, что две недели назад я не знала о существовании дракона, но я поняла, что он хотел сказать.

Я задумалась и не смогла ответить.

— Не знаю, Малкольм. Я – довольно импульсивный товарищ, — наконец, произнесла я.

— Нет, Габриэль, — он подошел совсем близко ко мне и посмотрел на меня. — Ты бы не смогла. Проклятье действует на тебя медленнее, чем на остальных, но оно действует.

— Что ты этим хочешь сказать?! – рассердилась я. — Что я медленно схожу с ума?

Некоторое время муж молчал. Губы его были плотно сжаты. Ледяные глаза смотрели на меня так, будто видели в последний раз.

— Да.

Я прищурилась.

— И что же это значит?

— Ты уезжаешь, — холодно произнес он.

— Что?! Никуда я не поеду!

Сама от себя таких слов не ожидала, но я действительно не хотела уезжать. Мне нравилось здесь. У меня еще столько дел было! Надо было составить план штаба прислуги, найти новых достойных доверия слуг, научиться летать на Альташе…

И главное… Я не хотела уезжать от Малкольма.

— Уедешь, — он снова стал таким, как на балконе, внушающим ужас, парализующим, не оставляющим права на свое мнение.

Но не в этот раз.

— Нет!

— Ты… — начал он.

— Подожди!

Мозг лихорадочно работал, пытаясь что-нибудь придумать.

— Смотри. Ты думаешь, что с каждым днем на меня все сильнее влияют сны. Так? — не дала ему ответить и продолжила, глядя в его ледяные глаза. — Этот ваш маскарад, он же через неделю, правда? Дай мне эту неделю, и я докажу, что никакие сны на меня не действуют.

— Спустя неделю может быть слишком поздно.

— Тогда я вообще не уеду! — встала я в позу. — Ты, конечно, можешь меня увезти, но я все равно вернусь, ясно тебе?

— Почему?

Мне пришлось приложить колоссальные усилия, чтобы не покраснеть.

И вообще, ну кто такие вопросы задает?

— Мне здесь нравится! И я люблю Альташа! Я не хочу его покидать.

Кажется, выкрутилась? Да?

Он смотрел на меня очень долго и пристально. Очень долго. И очень пристально. Мне сделалось уже откровенно не по себе, когда он, наконец, закрыл глаза.

— Если твое поведение мне покажется хоть сколько-нибудь странным, я тут же отправлю тебя домой. И ты не вернешься. Никогда.

Я прищурилась.

— Тогда у меня ответное условие. Ты не будешь меня избегать.

— Мне это не нравится, — сказала он. — Но пусть будет так.

— Хорошо.

Я направилась к двери и у самого порога обернулась. Он наблюдал за мной со странным выражением, но едва заметив, что я смотрю, взгляд снова стал холодным, точно корка льда.

— Спокойной ночи, муж мой.

Дойдя до кровати, я упала на нее и застонала.

Черти что творится, не семейная жизнь, а дурдом какой-то!

ГЛАВА 14. ПЕРВЫЕ ПОЦЕЛУИ

Рыжие волосы девушки развевались по ветру, а на лице ее цвела радостная улыбка. Когда она смотрел на Малкольма, сидящего рядом с ней, ее золотые глаза будто загорались внутренним светлом, а улыбка цвела еще краше. Мой муж, обычно не показывавший своих эмоций, позволил проступить на лице легкой нежной улыбке.

Такую я видела у него однажды. Только тогда он так смотрел на меня.

Незнакомая мне девушка поднялась. Теплый мех соскользнул с ее тела. И она предстала перед взором моего мужа совершенно обнаженная. Ее рыжие волосы упали на спину, кончики касались ягодиц, она ласково улыбнулась Малкольму и пошла к камину.

Муж одарил ее взглядом, наполненным желанием чего-то мне неведомого, будто ведомый ею, тоже поднялся и медленно направился к ней, привлекая ее в объятья и наклоняясь за поцелуем.

— Любимая, — прошептал он тихо, не сводя с нее взгляда. — Ты – все, что у меня есть.

Нет, извините, конечно, но это уже наглость! При живой-то жене вот так откровенно клеиться к какой-то левой тетке. Он там перепутал что ли чего? Может Малкольм девушек чисто по цвету волос различает?

Я хотела пойти и нарушить блаженное единение этих двоих, но не смогла сделать и шага. Даже не так, я просто не могла пошевельнуться. Я не могла ничего сказать, крикнуть. А так хотелось!

Хотелось крикнуть, чтобы это рыжая мымра убрала свои грязные лапы от моего мужчины! Хотела высказать мужу, все, что я думаю о его скотском поведении! Хотелось врезать им обоим. Хотелось затопать ногами, завопить о несправедливости. Но я могла только наблюдать.

Я могла только смотреть, как Малкольм проводит своими изящными пальцами, которые мне так нравились, по ложбинке груди девушки, как его рука скользит ниже и исчезает меж ее бедер, как она выгибает спину, с ее губ срывается вздох, а он не отрываясь смотрит на нее, будто она – средоточие всего прекрасного, что есть в этом мире.

Так он на меня не смотрел.

— Малкольм, — стонет она.

Прекратите! Просто прекратите, хватит!

Это неправда! Это сон. Это снова всего лишь сон. Это кошмар.

«Это правда» - раздается изо всех углов.

— Это правда, — шепчут тени мне на ухо.

— Это правда, — вторят им стены.

— Это правда, — шипит огонь в камине.

— Это правда, — тихо напевает за окном луна.

Правда. Правда. Правда. ПРАВДА.

— Хватит! — закричала я, что есть мочи, и резко села, часто и прерывисто дыша.

Пот крупными каплями стекал по моему лбу, ночная рубашка неприятно липла к телу. В комнате было душно, хотелось выбежать на улицу и глотнуть обжигающе холодного воздуха, но я чувствовала ужасную слабость.