Двенадцатый жнец

— Но тогда кто их нанёс? — раздалось из под закрывавшего лицо капюшона.

— Ангелы.

— Ангелы?! — подскочила на месте Рена, что даже капюшон соскользнул с её головы, подставив под серебряные лучи ночного светила белоснежные волосы арбитра. — Но почему? За что они на тебя напали?

— Скажем так, у нас немного разные взгляды.

— Но разве они не знают, что тебя создал Бог для борьбы с демонами?

— Отец и вас создал, — ответил жнец. — Но у него не всё хорошо получается, поэтому и был применён потоп. Правда он решил дать ещё один шанс людям, но помня о вашем стремлении ко злу, он и создал двенадцать жнецов. Мы карающий меч, который отсекает поражённые скверной ткани от здорового тела. По началу всё так и было, но люди слишком быстро размножаются и мы перестали справляться с разрастающимся человечеством. Людей не изменить вы по прежнему падки на зло, чем падший и пользуется. И я не был создан для борьбы с демонами, я создан для борьбы с людьми поражёнными скверной. Если у тебя больше нет вопросов то давай спать.

— У меня последний вопрос, — посмотрела на жнеца Рена.

— Какой?

Вместо ответа она указала на свои волосы.

— Спустя сто двадцать лет волосы человека приобретают именно этот цвет, — ответил жнец.

— Это всё конечно, прекрасно, но я вряд ли доживу и до половины этого срока.

— Согласен с тобой и я тоже сомневаюсь, что ты вообще протянешь даже месяц.

— Замечательно, но на вопрос, почему мои волосы в одно мгновение стали седыми ты так и не ответил?

— Когда человек становится арбитром, он перестаёт стареть и остаётся в том возрасте в котором принял книгу жнеца, — объяснил Амадей, продолжая смотреть на звёзды. — И умрёт он в тот час, когда стал арбитром, но произойдёт это ровно через сто двадцать лет, именно такой срок дал Отец человеческой жизни. А цвет волос лишь знак указывающий, что жизнь не вечна и она когда-нибудь закончится. Но даже до отпущенного срока арбитр практически никогда не доживает. Его жизнь заканчивается в каком-нибудь заброшенном доме или пещере, одним словом, где до него добирается какая-нибудь тварь. Сегодня был трудный день и не только для меня, поэтому тебе стоит отдохнуть, а время на остальные вопросы у нас ещё будет.

Рена смотрела как жнец повернулся к ней и костру спиной и практически мгновенно уснул. Она тоже хотела бы, как и жнец мгновенно отключиться, но то, что она узнала окончательно разогнал те крохи сна, которые у неё были.

— Сто двадцать лет, — прошептала она, держа в руках прядь белоснежных волос. — Арбитр перестаёт стареть, — повторила она слова жнеца.

Такие вещи человек не каждый день слышит, да вообще никто такое не слышит и не знает за исключением единиц, к которым теперь принадлежит и она. Достав книгу жнеца, Рена придвинулась ближе к костру и открыла первую страницу. Рена никогда не считала себя способной нарисовать хоть что-то. Раньше она пыталась это делать, но после того, когда никто из тех, кому она показывала свои наброски не узнавал изображённые на них предметы, она больше не брала в руки карандаш.

В этом плане, книга облегчила для неё работу и рисунок обращённого на первой странице проявился сам. Единственное, что она заметила это одинарный хвост обращённого вместо тройного. И едва она об этом подумала, как рисунок мгновенно изменился и у демона появилось ещё два хвоста. Затем она решила пошалить и попыталась добавить обращённому рога, но как она не старалась рога так и не появились.

Рена на этом не остановилась и продолжила попытки додумывать то, чего на самом деле не было, но рисунок отказывался изменяться. Книга изображала только то, что было в действительности и могла добавить лишь те элементы в рисунок, которые временно упустил арбитр, а затем вспомнил. Правда Рена настолько увлеклась попыткой изменить рисунок, что даже книга жнеца не выдержала и под изображением демона появились слова: «Угомонись дура».

Быстро захлопнув книгу, Рена испугалась, что от этого звука мог проснуться жнец, но он продолжал мирно спать. Решив, что на сегодня экспериментов достаточно, она убрала книгу и устроившись у костра быстро уснула. Сегодняшний день для неё выдался тяжёлым, но интересным и она погрузилась в глубокий сон так ни разу не проснувшись до самого утра.

Глава 4 Чёрная церковь

Жнец проснулся задолго до того момента, когда открыла глаза Рена. Он смотрел на своего нового арбитра и видел что ей снится, что-то хорошее. Она улыбалась во сне, а это большая редкость в этом мире. Здесь смерть с тобой ходит всегда, она просыпается с тобой, обедает за твоим столом и постель застилает тоже она. В конечном счёте человек обязательно оказывается на её ложе и засыпает навсегда.

Только дети с их непосредственностью в отношении к жизни могут улыбаться. У его нового арбитра похоже в сердце остался ребёнок, который во сне заставляет её забыть о кошмарах реального мира. На осколок скалы у которого они разбили лагерь приземлился ворон и видя, что люди на земле живы, раздосадованно проорал и взмахнув крыльями улетел.

От громкого карканья Рена мгновенно проснулась и несколько мгновений пыталась понять где она. Ведь последние годы её жизни она просыпалась в безопасной кельи храма. Но когда её взгляд упал на сидящего по другую сторону от потухшего костра жнеца она вспомнила всё, что с ней произошло за прошлый день.

— Поднимайся, нам пора в дорогу, — произнёс Амадей, надевая плащ и забрасывая в рот кусочек вяленого мяса.

Рена поднялась но прежде чем последовать за жнецом она открыла книгу и заглянула на первую страницу. Кроме изображения обращённого с тремя хвостами там больше ничего не было. Облегчённо выдохнув она сделала пару глотков из фляги и поспешила догонять жнеца. Выбравшись на заброшенный тракт они продолжили путь сохраняя полное молчание. Рена в таком стиле смогла продержаться только двадцать минут, а затем она обратилась к своему спутнику.

— Мне нужно то, чем я смогу писать, — произнесла она. — Я ведь должна записывать всё, что с нами будет происходить.

— Всё записывать не нужно, только важные моменты, обычно это монстры которых мы уничтожим, — поправил её жнец. — Да и для того, чтобы внести в книгу текст тебе достаточно лишь вспомнить то, что произошло и слова сами появятся на страницах, — пояснил он.

— Понятно, — кивнула она. — Но я всё равно не могу взять в толк, зачем тебе вообще арбитр? Если даже записывать ничего не нужно, а достаточно только подумать. Или арбитр своего рода обычный носильщик твоей книги?

— Нет, арбитр мне нужен не для этого, — ответил Амадей. — Свою основную задачу ты узнаешь, когда придёт время.

— Но ты уверен, что я скорее всего скоро умру, так может расскажешь в чём моя основная задача?

— Узнаешь когда придёт время.

— Это не ответ, я хочу знать для чего жнецу арбитр, по крайней мере до того момента когда я умру.

— Если ты умрёшь раньше, чем узнаешь своё предназначение, значит и не нужно тебе этого знать, — ответил жнец. — Но если тебе невыносима мысль о существовании без очевидной цели, то считай, что ты просто носильщик для книги.

— Хочешь меня задеть, чтобы я с тобой не разговаривала?

— А это поможет? — удивлённо взглянул на неё Амадей.

— Теперь нет, — ответила Рена, увидев реакцию жнеца. — Но мне хотелось бы знать, я действительно настолько бесполезна в качестве арбитра?

Амадей задумался над её вопросом и некоторое время шёл молча обдумывая ответ.

— Нет, — спустя некоторое время ответил он. — Ты хорошо себя показала во время сражения с обращённым. Расставить множество ловушек в которые он мог угодить было хорошей идеей, а главное она сработала. Но на будущее знай, что перед боем лучше подготовить несколько незаконченных заклинаний, чтобы была возможность завершить их единственным штрихом. Если это сделать заранее то, ситуаций на подобии осколка колонны можно будет избежать.

— Спасибо, — поблагодарила его Рена и тоже замолчала, обдумывая совет жнеца.

Они какое-то время шли молча, а затем Амадей остановился и свернул с заросшего тракта на едва заметную тропинку. Рена в ней с трудом узнавала некогда оживлённую дорогу. Этот путь постигла та же участь забвения, что и некогда широкий тракт. По мере их движения по тропинке она становилась всё более широкой и похожей на дорогу. Здесь явно кто-то жил иначе кто её вытаптывал?

Наконец они вышли к небольшому городку, который переживал не лучшие свои времена. Пока им попадались лишь заброшенные дома, которые кто-то разбирал на запчасти. По мере приближения к центру городка они стали замечать людей и их оказалось не так мало, как могло показаться стороннему прохожему. Город оказывается не умер окончательно, а начинал помаленьку возрождаться.