Дверь в Иной мир (сборник)

— Владыка? — переспросид Дэвид. — Кто это?

Фон Хаусман указал на черный замок на далеких скалах.

— Вон замок Владыки. Он — правитель этого острова, но кто он такой, не могу сказать. Никто, из тех, кто живет здесь, никогда не видел его.

— Хотите сказать, он никогда не покидает свой замок? — удивился Дэвид. — Но тогда откуда вы знаете, что он вообще существует?

Немец вздрогнул.

— Мы отлично знаем, что он существует, поскольку время от времени он призывает одного из нас. Тот, кого призвали, идет в этот проклятый замок и никогда не возвращается.

Неожиданно Дэвида охватило странное, тревожное чувство.

— А моя жена? Я должен найти ее…

Тут впервые заговорил огромный норвежец. У него был странный урчащий акцент. Но обратился он не к Дэвиду, а к немцу:

— Быть может, его жену встретил кто-то из наших и отвел в деревню?

Фон Хаусман закивал, хитро прищурившись, а потом повернулся к Дэвиду:

— Возможно, кто-то из наших отвел твою жену в деревню, как говорит Халфдон. Думаю, тебе лучше отправиться с нами.

Сходя с ума от беспокойства, Дэвид быстрым шагом следовал за двумя новыми знакомцами через густой лес. Они шли по едва заметной извивающейся тропинке, ведущей в глубь леса, вокруг огромных деревьев и полусгнивших упавших стволов.

Несмотря на свое состояние, Дэвид заметил, что деревья и кусты вокруг него совершенно незнакомые. Раньше он никогда не видел таких деревьев, таких огромных цветов и гигантских гротескно-оранжевых фруктов. Все это казалось странным сном, но проснуться он никак не мог.

Тем временем фон Хаусман продолжил рассказ:

— До деревни недалеко. Жалкое поселение, где мы влачим свою никчемную жизнь, собирая фрукты и охотясь на мелких животных, ожидая, когда придет время и Владыка призовет нас, — добавил он мрачно. — Я бы хотел, чтобы мастер призвал меня, положив конец этому жалкому существованию, от которого никуда не деться…

Вскоре они спустись в небольшую заросшую лесом долину. На дальнем ее конце возвышались черные, мрачные скалы, над которыми нависал эбонитовый замок. Кроме того, в долине расположилась деревня: два или три десятка хижин, построенных из грубо обработанных бревен и коры. Маленькая деревня, казалось, сжалась от страха в тени черных скал и таинственного замка.

В центре поселения собралась толпа мужчин. Когда Дэвид и его спутники услышали их крики, они резко прибавили шаг. Офицер с немецкой подлодки поджал губы.

— Как я и предполагал, ваша жена тут, — проворчал он. — Похоже, вам придется сражаться за нее.

— Сражаться? — удивился Дэвид.

Фон Хаусман кивнул.

— На этом острове потерпевших кораблекрушение очень мало женщин. И женщины принадлежат тем, кто сможет сразиться за них и победить. Поспешим!

Они помчались вперед между рядами грубых хижин. Люди, человек двести, столпившись в центре деревни, продолжали что-то кричать. Из из дверей хижин выглядывали несколько испуганных женщин в лохмотьях. Но толпа состояла исключительно из мужчин. Оборванные моряки, выброшенные на этот остров волею судьбы. Тут были и рыжебородые британцы, и индусы с темной кожей, и рослые скандинавы, и смуглые испанцы, итальянцы и португальцы, бородатые русские и немцы с гортанными, хриплыми голосами, а также представители других рас и народов. Все они стояли в толпе, скучившейся вокруг кого-то, кого Дэвид никак не мог рассмотреть. Они принялись проталкиваться вперед. А потом совершенно неожиданно оказались на пустом пространстве в центре толпы, Дэвид остановился, как громом пораженный

— Кристи!

Да, это была она, стройная и прекрасная даже в мокрых брюках и порванном свитере. Но за руку ее держал коренастый рыжебородый мужчина, лет тридцати, очень похожий на обезьяну, с маленькими голубыми глазами, больше похожими на стеклянные пуговицы. Кристи пыталась вырваться, но рыжий крепко держал ее одной рукой, а другой, сжав пальцы в кулак, грозил толпе:

— А я говорю: эта девушка моя! Я нашел ее в лесу! И если кто-то хочет ее, он может драться со мной прямо здесь и сейчас!

Неожиданно наступила мертвая тишина. Фон Хаусман наклонился и прошептал Дэвиду на ухо:

— Это рыжий О'Рейли — бомбардир, чья шхуна села на мель лет десять назад. Он один из самых жестоких обитателей острова.

Но Дэвид не слушал. Переполненный гневом, он вырвался из толпы, резким движением вырвал руку Кристи из руки О'Рейли и врезал ирландцу так, что тот растянулся на земле.

После этого объявил:

— Черт побери, эта девушка не для тебя, и не для кого-то еще из собравшихся тут! Это — моя жена!

Кристи прижалась к мужу, всхлипывая с облегчением.

— Дэвид, я так боялась, что ты умер… Я пыталась найти помощь и… меня поймали.

О'Рейли поднялся на ноги и в мертвой тишине огляделся, словно пытаясь понять, что случилось. А потом, увидев Дэвида, угрожающе развернулся в его сторону.

— Так это твоя жена? — с издевкой в голосе спросил рыжеволосый. — Может, она и твоя жена где-то там, вне этого проклятого острова, но здесь действуют определенные законы, и никому не дано право их нарушать. Тут правит сильнейший. Так что теперь сделаем так: я разорву тебя на части, а потом заберу ее.

Приземистый рыжеволосый мужчина сорвал с себя лохмотья пиджака и рубашки, и теперь стоял перед Дэвидом, словно горилла, выпятив волосатую грудь и сжав огромные кулаки. Давид оттолкнул побледневшую Кристи себе за спину, в руки застывшего от удивления фон Хаусмана. Оборванцы вокруг взревели от волнения.

— Убей его, Рыжий! Разорви его на куски! — ликующе вопила толпа.

Фон Хаусман, наклонившись, быстро прошептал:

— Постарайся прикончить его прежде, чем он доберется до тебя, иначе у тебя не будет никаких шансов.

Дэвид вышел навстречу О'Рейли. И только тогда увидел, что у противника огромные плечи, широкая грудь и мускулистые руки. К тому же американец был обессилен после схватки с волнами, да и понимал, что, даже в лучшей своей форме, никак не ровня О'Рейли. Но если его убьют, то судьба Кристи на острове окажется поистине ужасной. И это наполнило душу Дэвида диким отчаянием и остервенением.

Он неожиданно выбросил вперед кулак левой руки, вложив в этот удар всю свою силу, и тот со всего маху врезался в челюсть О'Рейли. Ирландец покачнулся. Тогда Дэвид подскочил к нему и врезал противнику правой, точно так, как и левой, прямо в лицо. О'Рейли снова покачнулся, пытаясь сохранить равновесие.

Дикий вой раздался из толпы. В глубине души Дэвид понимал, что он сделал все возможное, но ему так и не удалось сбить противника с ног. Как медведь, охваченный яростью, покачивая головой, словно пытаясь прочистить зрение, рыжий бросился вперед. Дэвид попытался обойти его, но нога его поскользнулась на гравии. Потом последовал страшный удар в челюсть, и все поплыло в красном тумане. А потом он смутно осознал, что лежит на спине на влажной земле и что-то горячее и липкое стекает у него с уголка рта. А О'Рейли стоял над ним, рыча.