Дверь в лето (сборник)

Пятого марта 2001 года, в понедельник, я пришел в бюро найма, встал в очередь к клерку, заполнил дюжину анкет, никак не связанных с инженерией и еще одну, связанную… и мне сказали: “Не звоните нам, мы сами вам позвоним”.

Я не отступился и сподобился предстать перед очами заведующего бюро. Он неохотно просмотрел единственную путную анкету и объявил, что мое инженерство ничего не значит, ибо с тех пор прошло тридцать лет.

Я объяснил, что пролежал это время в анабиозе.

— Это еще хуже, — ответил он. — Мы не нанимаем людей старше сорока пяти лет.

— Но мне нет сорока пяти. Мне только тридцать.

— Извините, но вы родились в 1940 году.

— И что же мне теперь делать? Застрелиться?

Он пожал плечами.

— На вашем месте я бы попросил пенсии по возрасту.

Я поспешил выйти прежде, чем сформулировал достойный ответ. Затем прошел три четверти мили до главного входа и вошел в него. Генерального директора звали Куртис; я объявил, что желаю встретиться с ним.

Двух первых клерков я оставил позади, просто объявив, что у меня есть дело к директору. “Горничные, Инкорпорейтид” не пользовалась своими клерками-автоматами, здесь предпочитали плоть и кровь. Всеми правдами и неправдами я пробился, наконец к двойным дверям, что вели (как мне показалось) в кабинет босса и здесь натолкнулся на главную цербершу. Она пожелала узнать суть моего дела.

Я огляделся по сторонам. В большом зале было человек сорок живых людей и столько же машин.

— Ну? — резко сказала она. — Выкладывайте ваше дело и я доложу о нем секретарю мистера Куртиса.

Громко, чтобы все слышали, я сказал:

— Мне хотелось бы знать его дальнейшие планы относительно моей жены!

Шестьдесят секунд спустя я уже был в кабинете босса. Он поднял глаза от бумаг.

— Ну? Какого черта вам нужно?

Понадобились полчаса времени и кое-какие документы, дабы убедить его, что никакой жены у меня сроду не было и что я — основатель фирмы.

Тут появились сигары и выпивка, разговор стал совершенно дружеским; меня познакомили с коммерческим директором, главным инженером, начальниками отделов.

— Мы думали, что вы умерли, — сказал мне Куртис. — Так говорится в официальной истории нашей компании.

— Это всего лишь слухи. Меня спутали с каким-то другим Д.Б.Дэвисом.

— Чем вы сейчас заняты, мистер Дэвис? — спросил Джек Галлуэй, коммерческий директор.

— Ничем особенным. Я занят, гм, в автомобильном бизнес Но собираюсь в отставку. А почему вы спрашиваете?

— “Почему?!” Разве это не очевидно? — Он повернулся к главному инженеру, мистеру Макби — Слыхали, Мак? Все вы, инженеры, одним миром мазаны: не видите своей выгоды, даже когда она сама вешается вам на шею. “Почему?” мистер Дэвис? Потому ч вы клад для нас! Потому что вы — сюжет для романа. Основатель Фирмы Восстает из Могилы к Своему Детищу. Изобретатель Нового Робота — Слуги Видит Плоды Своего Гения.

— Подождите минутку, — прервал я его. — Я же не рекламный манекен и не восходящая звезда. Я люблю уединение. Я не за этим шел сюда. Я пришел сюда работать… инженером.

Мистер Макби поднял брови, но ничего не сказал.

Некоторое время мы спорили. Галлуэй пытался доказать, что я обязан помочь фирме, которую основал. Макби говорил мало, ясно было, что он не считает меня подарком своему отделу. Между прочим он спросил, что я знаю о проектировании стереоцепей и мне пришлось признаться, что все мои познания почерпнуты из популярной литературы.

Наконец, Куртис предложил компромисс.

— Послушайте, мистер Дэвис, ваше положение — совершенно особое. Одно можно сказать — вы основали не только эту фирму, целую индустрию. Но, как верно намекнул мистер Макби, с тех пор эта ИНДУСТРИЯ ушла далеко вперед. Считайте, что вы приняты в штат фирмы на должность… гм, Заслуженного Инженера-Исследователя

— А что это будет означать? — заколебался я.

— Все что вы захотите. Честно говоря, я надеюсь, что вы, кроме всего прочего, будете сотрудничать с мистером Галлуэем. Мы не только производители, но и торговцы.

— Гм… а проектировать я смогу?

— Как пожелаете. У вас будет все, что надо и вы сможете делать все, что захотите.

— Все что надо?

Куртис посмотрел на Макби.

— Конечно, конечно… — ответил главный инженер, — в разумных пределах, естественно.

Он изъяснялся на шотландском диалекте и я еле понимал его.

— Мы все устроим, — живо сказал мистер Галлуэй. Простите, босс, можно я заберу мистера Дэвиса? Нужно щелкнуть его рядом с первой моделью Горничной.

Что он и сделал. Я рад был увидеть ее… самую первую модель, в которую вложил столько сил и души. Я хотел взглянуть, работает ли она, но мистер Макби не позволил мне включить ее — похоже, он всерьез не верил, что я умею с нею обращаться.

Март и апрель слились в один медовый месяц. У меня было все, что я хотел: инструменты, специальные журналы, торговые каталоги, библиотека, Чертежник Дэн (“Горничные, Инкорпорейтид” не производили чертежных автоматов, предпочитая пользоваться моделью “Аладдина”) и инженерная трепотня… музыка для моих ушей!

Ближе всех я сошелся с Чаком Фриденбергом, главным помощником главного инженера. По-моему, Чак был единственным настоящим инженером; все прочие были просто хорошо выдрессированными механиками… в том числе и Макби — для того, чтобы быть Инженером нужно, по-моему, нечто большее, чем диплом и шотландский акцент. Позже, когда мы сошлись еще ближе, Чак признавался, что питает к главному инженеру те же чувства.

— Мак и вправду боится всего нового. Будь его воля, он бы работал теми же методами, что и его дедушки в копях Клайда. [31]

31

Местность в Шотландии, с древних времен знаменитая рудными разработками.

— Что же он делает на своей должности? Подробностей Фриденберг не знал. Кажется, раньше существовала фирма-производитель, которая брала напрокат патент (мои патенты) у “Горничных, Инкорпорейтид”. Лет двадцать назад фирмы слились и новая фирма приняла имя той, что я основал. Чак думал, что Макби был нанят именно тогда.

— Для пущей важности, должно быть, — добавил он.

Мы с Чаком частенько просиживали вечерами за кружкой пива, обсуждая технические проблемы, дела фирмы и все такое прочее. Его особенно интересовало все, что относится к Спящим. Этим интересовались многие, причем интерес был какой-то нездоровый (как если бы мы были уродами). Поэтому я предпочитал помалкивать об анабиозе. Чак — другое дело, он был зачарован самой идеей прыжка во времени, тем, что есть люди, для которых то время, когда он родился, было “только вчера”.

В награду он был всегда готов консультировать мои технические идеи и откровенно указывал мне (а это случалось частенько) на то, что устарело к 2001 году от Рождества Христова. Под его дружеским руководством я быстро наверстывал упущенное, становился современным инженером.

Но когда я обрисовал ему в общих чертах идею автосекретаря, он озабоченно спросил:

— Дэн, ты занимался этим в рабочее время?

— Гм, нет, а что?

— Что написано в твоем контракте?