Дверь в никуда

Окончив обед, Искандер быстро попрощался с Никитой: у него как раз подошло время окончания очередного модельного расчета, и он торопился проанализировать результаты. А Никита, как и намеревался, отправился к Володе. Визит этот, однако, ничего не дал. Когда Никита рассказал Володе о своих проблемах, тот только удивился: почему Никита сразу не рассказал обо всем Ане. Сам он ничего посоветовать не мог, поскольку был не сведущ в медицинских аспектах психологии.

Купаться было уже холодновато, а собирать грибы Никите не хотелось, так что он рано вернулся в город, и сразу пошел искать иллювизор.

Иллювизор оказался небольшой комнаткой, в центре которой стояло единственное кресло. Компьютер спросил севшего в кресло Никиту, что он желал бы увидеть.

– Выступление на конкурсе танцев Анны Балуевой, танец Льда,- ответил Никита.

Через несколько секунд свет погас, и Никита очутился сидящим в большом зале, где кресла зрителей поднимались амфитеатром над полукруглой сценой. Зал был полон. Иллюзия присутствия действительно была настолько полной, что он даже протянул руку, попытавшись коснуться сидящих рядом. Но наткнулся на гладкую невидимую стену, которой не было перед началом сеанса.

Свет в зале медленно слабел, ровный гул человеческих голосов резко смолк.

На сцену выбежала Аня в плотно обтягивающем тело костюме, цвет которого нельзя было определить. Вероятно поверхность ткани была покрыта интерференционным, или голографическим, как говорят не знающие физики, слоем, так что в зависимости от угла освещения была зеркальной или сверкала разными цветами. Костюм создавал удивительный эффект: Аня в нем казалась полупрозрачной, как огромная сосулька, или хрустальная статуэтка, разбрасывающая в стороны кусочки радуги. До начала танца, в полумраке, Аня светилась неярким зеленовато-голубым светом ледяного тороса в лунном свете. Со сцены пахнула ощутимая волна холода, танец начался.

Музыка была то ласковой и пушистой, как свежевыпавший новогодний снежок, то ревела грозной лавиной, взрываясь столкновением айсбергов, то завывала унылой ночной вьюгой, переходящей в торжествующий хохот демонов зимней стужи. А Аня своим телом выражала все ипостаси изменчивой, прекрасной и безжалостной стихии севера. Никита сидел ошеломленный, неспособный думать, а только впитывающий ощущения и эмоции танца, который он не мог бы описать словами. Лишь позже он понял, что Аня использовала в танце движения, похожие немного на современный Никите балет на льду, когда кажущаяся неподвижность фигуристов контрастирует со стремительным скольжением и резкими поворотами, которые совершаются, как-бы сами по себе, безо всякого участия мускулов. Но танцующие на льду используют энергию движения, которой управляют незаметными для постороннего глаза тончайшими изменениями нажима коньков. А Ане удалось добиться такого же ощущения у зрителя, танцуя в балетных туфельках на совсем не скользком полу. Аня в этом танце была и доброй Снегурочкой, и злобной Снежной Королевой, и равнодушно - смертоносной Снежной Девой японских сказок, всем этим, и еще много большим, потому что под внешней холодностью и бесстрастием созданного ею образа угадывался огонь, скрытый до поры сверкающим ледником. Танец Ани не был похож на классический балет 20-го века, в котором гибкость и грация сковывались жесткой заданностью раз и навсегда канонизированных поз и движений, превращая исполнителей в подобия механических кукол. Не был он похож и на современные для Никиты, любимые им, эстрадные танцы, где движения были свободными, не скованными канонами, но в них отсутствовала мысль, идея, что превращало танцы в игру красивых, сильных, ловких, но совершенно бездумных зверей. Может быть, Анин танец напомнил бы Никите любимую и охаиваемую в начале его века Айседору Дункан, хотя Аня танцевала не босиком, но Никита никогда не слышал о такой танцовщице.

Десять минут танца проскочили как один миг для забывшего о времени Никиты, и еще долго он приходил в себя, слушая гром аплодисментов. Теперь он начал понимать, какой замечательно талантливой девушкой свела его необычайная судьба.

Аня стала ему одновременно ближе и понятнее, но и дальше, недоступнее. Нелегко стать достойным такой девушки даже тому, кто родился в этом мире, рос и учился здесь. А Никита пожалуй впервые ощутил себя на деле ископаемым, пропустившим в жизни все важное и прекрасное. И наверстывать будет ох, нелегко!

Потом Никита решил посмотреть и остальные выступления конкурса. Девушки танцевали прекрасно, но ни один танец не оставил впечатления и вполовину столь же сильного, как танец Ани. И не только у Никиты: публика в зале реагировала на другие выступления не так сильно, а по результатам в баллах, которые, в отличие от привычного Никите фигурного катания, объявили только после всех выступлений, Аня заметно оторвалась от остальных участниц конкурса.

Когда Никита вернулся домой, Аня его ждала, и встретила, как сварливая жена подгулявшего мужа:

– Явился, наконец! Эрик говорил со мной. Я только совершенно не понимаю, почему ты с этими проблемами обратился сразу к нему, а не ко мне. Даже тебе должно быть понятно, что все дело в психике, а не в болезни мозга, так что Эрик все равно не мог бы тебе помочь, а послал бы ко мне.

Никита не стал оправдываться - его сейчас волновало совсем другое:

– Добрый вечер. Я только что посмотрел твой танец Льда, и был потрясен. Это совершенно великолепно! Аня, почему ты раньше ничего мне не говорила о нем?

Почему ты не посоветовала мне посмотреть твои танцы?

Аня не была очень обрадована таким заявлением, но все-таки несколько смягчилась:

– Знаешь, как-то неудобно было рекламировать себя. К тому же, у меня кроме этого танца нет ничего достойного внимания. Но я рада, что тебе понравилось.

– Понравилось - не то слово! Я только не понимаю, почему ты бросила танцы:

ты же гениальная танцовщица.

Аня нахмурилась: - Я не люблю об этом говорить, потому что только немногие близкие друзья поняли это. Ну ладно, скажу и тебе - возможно это поможет тебе лучше понимать меня и современный мир. Хотя не знаю, сумеешь ли ты понять.

Видишь ли, в этот танец я вложила слишком много, все мысли и чувства, которые собирались годами. И получилось что-то заметное, но после... Прошло полгода, а у меня не было никакой идеи для нового танца. На следующий конкурс я опоздала, а позже поняла, что мне больше нечего сказать, что я просто не смогу создать что-то превосходящее этот танец. А делать слабее мне было уже не интересно. К сожалению, я оказалась танцовщицей одного танца. Это обычно для современного искусства: писатель одной книги, художник одной картины... Потом мне предложили работу с тобой, и это так меня увлекло, что стало не до танцев. Хотя, если бы не эта работа, я может быть и вернулась бы к танцам. Но я уже почувствовала, что могу сделать что-то значительное и в другой области. Так что больше я не танцую - мне это просто не интересно.

– Значит, ты бросила танцы из-за меня? Прости, я этого совсем не добивался.

– При чем здесь ты? Это была только моя личная проблема.

– Аня, ты прости меня, но все-таки я не могу понять до конца. Я понимаю, что у тебя был кризис, но неужели никто не мог тебе помочь? Ты ведь с кем-то работала: с композитором, балетмейстером.

– Никита, ты не понял: это был конкурс авторских танцев, я танцевала в этом жанре. У меня были учителя, был композитор, скомпоновавший по моей просьбе музыку из понравившихся мне кусочков. Но придумать танец я могла только сама. А у меня ничего не получилось.

– Аня, ты говорила как-то, что ты профессиональная танцовщица. А сегодня ты сказала, что ты оказалась танцовщицей одного танца. Я никак не могу это совместить. Ты выступала профессионально до этого танца?

– В искусстве профессионал сейчас - это тот, чья работа признана общественно полезным трудом. Лишь немногие профессионалы заняты своим искусством постоянно. Проще всего это объяснить на примере литературы.

В твое время человек писал книгу и предлагал ее издателю. Если ему удавалось убедить издателя, что его книга что-то стоит, то книга печаталась массовым тиражом. Читатель платил деньги, и уже потом мог прочитать книгу.