Двери в полночь

И оказались в России. Это было самое начало восемнадцатого века. Страна активно менялась вслед за своим полубезумным царем, слово «реформа» для которого стало утренней и вечерней молитвой. На этом нам и удалось сыграть. Точнее, мне — Оскара я представил как своего ученика. В свите прихлебателей и подлиз несложно было затеряться и так же несложно выдвинуться на передний план — достаточно лишь начать говорить о преобразованиях и переменах. А потом он решил строить город.

…Легенда о теневых городах к тому времени уже плотно ходила по Европе. Ее пересказывали люди — со страхом. О ней шептались нелюди — с затаенной надеждой, с мечтой уйти в тот мир, где никто не будет охотиться на них, где не будет места факелам и вилам. И он стал искать. Много времени ушло, чтобы найти закономерность, понять, почему у одних городов была тень, а у других нет. Чтобы найти сердце — и вход. Однако поиски не проходили впустую — странствующие монахи, как они представлялись людям, то и дело подбирали какого-нибудь паренька, который не любил полнолуния, или женщину, чья белизна кожи граничила с мертвенной бледностью. «Церковь» Доминика разрасталась.

Но Европе чего-то не хватало. И инквизитор решил обратить свой взгляд на восток — туда, где огромным медведем-шатуном раскинулась дикая и непонятная страна непроходимых лесов и постоянного холода — Россия.

Путь ко двору был непрост. К тому же северяне обладали крутым и неуправляемым нравом, из-за которого вчерашний фаворит сегодня оказывался на плахе. Но Доминику удалось найти подход к правителям, и вскоре он занял место то же, что и прежде в инквизиции, — стал разбираться с доносами и свидетельствами о всяческих странностях, убравшись подальше с глаз царя — на всякий случай. Страна оказалась порядком дикой, а люди — скорыми на расправу. Одни смутные времена захлестывали другие, столица утопала в крови и кольях, по ночам он глох от криков из пыточных.

Ему даже удалось переправить к себе своих послушников, среди которых уже давно особое место стала занимать Изабель. Годы скитаний по миру и битвы за жизнь воспитали в ней железную волю и несгибаемый характер. Она была типичным лидером, и Доминик с радостью поддерживал это. Он знал, что мог уйти насколько угодно, и все будет в порядке, возможно, даже большем, чем при нем.

Перебирая доносы бояр друг на друга, Доминик все же смог найти ценную информацию и даже определить Сердце Города. Вне всякого сомнения у столицы было теневое отражение! И оно будет принадлежать ему!

Понадобилось немало времени, чтобы найти вход и установить правила «игры» с Тенью. Входить только в сумерки и не задерживаться дольше, чем до наступления следующих. Пришлось пожертвовать несколькими послушниками, но теперь он мог безопасно уходить в Тень. Точнее, мог бы — чего стоило разочарование, когда оказалось, что вместо полноценного отражения у города есть лишь клубящийся туман!

— Когда слух о строительстве утвердился, я понял, что это наш шанс. Наш с Оскаром. Что ты улыбаешься? Я нес за него ответственность. Он фактически вырос у меня на руках. Я учил его драться, учил языкам, которых он не знал. Что? Нет, он не сын мне — скорее младший брат. Да-да, младший, не смейся, прошу же…

Нам нужен был дом. Место, где мы могли бы осесть и больше не скитаться по миру. Новый город должен был стать им. Мне удалось ввязаться в строительство на ранних сроках и осесть среди грязи и болот. Представь мое удивление, когда я понял, где нахожусь! Тысячелетия изменили это место до неузнаваемости — ведь я не возвращался к нашему дому с того самого дня, когда лишился семьи. Это совпадение показалось мне добрым знаком.

А потом однажды в город приехал Доминик…

…Когда стало известно, что рядом со столицей закладывается новый город, Доминик понял — это знак. Так же, как он взрастил Изабель, как из глины вылепляя из нее то, что было надо ему, Доминик мог вырастить новый город. Оставив столицу на верного оборотня, он отправился на север страны, где кипело строительство. Почва была ужасной, место болотистым, и люди умирали пачками — как бы там ни было, но основа для Тени Города закладывалась с первого дня.

Однако на этот раз его затворничество сыграло с ним дурную шутку — когда инквизитор прибыл в строящийся город и отправился в комитет строительства, чтобы закрепиться на этих мрачных болотах, его ждал неприятный сюрприз. Там, по-хозяйски расстегнув сюртук, сидел тот самый голубоглазый мальчишка, что преследовал его все эти годы, — а у ног его лежала пантера.

— Я не знаю, как никто не сбежался. Служащие привыкли, что мы с Оскаром часто тренируемся, и не обращали внимания на шум из наших комнат. В служебном помещении нам была отведена комната для занятий. Но в тот день… Чирик, я швырял его об стены, бил всем, что попадалось под руки, и в какой-то момент даже отдал Оскару — но он выжил. Раны затягивались у меня на глазах, вывернутые руки вставали на место. Оскар располосовал ему грудную клетку и перегрыз горло, но все заживало в одно мгновение, и он восстанавливался раньше, чем я успевал придумать, как еще лишить его жизни…

…Из города пришлось уйти. Они задали ему хорошую трепку, но он видел отчаяние в их глазах — его невозможно убить. Возвращаться в столицу было стыдно, но делать нечего. Сейчас. Что ж, он подождет. А пока что надо собрать вокруг себя такую армию, которую не удастся победить одному мальчишке, пусть и очень живучему.

Вскоре часть его нелюдей отправились в дорогу — собирать новых послушников и разносить весть, что в далекой заснеженной России есть человек, который поможет укрыться от гонений. Что есть место, где можно будет жить не страшась, считать его своим домом. Потому что каждое существо ничто не защищает так яростно, как свой дом.

— Когда в город приехал первый нелюдь, я был удивлен. Вампир, имевший при всем том неплохое образование и надеющийся устроиться здесь. Он сообразил, что на строительстве города без жертв точно не обходится, и решил, что пару лишних тел никто не заметит. Его звали Альберт. Я не дал ему устроить пир и оговорил рамки. Да, не смотри на меня так — всем нужно выживать. И если для этого надо убивать — приходится убивать. Смертность в городе действительно была высокая, и поэтому я запретил трогать обычных рабочих, но разрешил делать с преступниками что угодно. Они все равно шли на эшафот или на каторгу, что примерно равнялось смерти, только медленной и мучительной. Вскоре он уехал, пообещав вернуться, и действительно через несколько месяцев привез с собой собрата. Ты знаешь, у вампиров очень сложные внутренние отношения. Но если они создают альянс, то действительно заботятся друг о друге. Так и Альберт, найдя пригодное для жилья место, перевез сюда и своего друга. Его звали Виктор, и на него было просто страшно смотреть. Да, тот самый.

Альберт не вдавался в подробности. Я знал только, что на родине ему пришлось очень несладко. Вампиры по сути своей не слишком живы, но ум их остер, а движения быстры — ты сама видела. Но этот был как будто мертв изнутри. Они поселились вместе, Альберта удалось пристроить под мое начало разбираться с бумагами — я предпочитал приглядывать за ним, да и финансово он зависел от меня. Виктор иногда появлялся, молчаливый и безучастный. Однако со временем он начал откликаться на наши разговоры и даже принимать в них участие. Времени прошло немало, но для нас оно не имело большого значения. Город рос на глазах, и я чувствовал, что под ним растет основа, но боялся поторопиться и искать вход. Вампиры заразились моей идеей — тогда мы еще думали, что Вниз можно уходить на любое время, и мечтали о дивной жизни в месте, где нам ничего не будет угрожать и где наше прошлое уйдет в забытье. Ты знаешь, в те времена вампирам приходилось, наверное, тяжелее всего. Оскару уже было за двести лет, и он мог оборачиваться когда угодно. Что он, кстати, и делал, половину времени проводя в зверином образе. Я ничего не говорил остальным о Доминике или о том, кем на самом деле являлся, но, убедившись в его полной неуязвимости, надеялся хотя бы просто уйти туда, где его не будет.

Однажды к нам пришел Виктор и сказал, что собирается отправиться в родные края и привезти сюда еще несколько соплеменников, раз уж здесь вот-вот станет безопасно. Я согласился, оговорив только один момент — они все поступят ко мне на службу (найти в строящемся городе работу для существ, которые могут таскать тяжести, не представляло проблемы) и не будут охотиться без моего разрешения. Виктор скрипнул зубами, но вынужден был согласиться — для них много значило правило первенства, а первым был я.

Не буду тебе рассказывать, как набрались все остальные. Слух о безопасном месте разнесся быстрее, чем я ожидал. Сначала здесь жили в основном вампиры — пасмурная погода сыграла свою роль. Как пришли оборотни? Одного привез Виктор из очередного путешествия. Это был совсем слабый паренек, израненный и больной. Ты не увидишь его здесь, не думай — мы не смогли его спасти, увы. Клаус заболел раньше, чем впервые превратился, и здоровье его было подорвано столь сильно, что даже превращение давалось ему с трудом, отнимая почти все силы. Все что могли — только обеспечить ему спокойную смерть. Однако для Оскара эта история стала поворотной. Ему было тогда… дай подумать, в пересчете на человеческие что-то около двадцати лет. Сама понимаешь, мальчишка. Он и не думал о том, что может привнести какой-то вклад в наше дело. Но он не знал других оборотней и за время болезни Клауса немало привязался к нему. Когда его не стало, Оскар попросил разрешения отправиться в поездку вместе с Виктором. Скрепя сердце, я согласился, уговорившись, что он не будет слишком рисковать. Оскар пообещал, и они уехали.