Двести лет вместе. Часть I. В дореволюционной России
Шрифт:
Сочувственный к евреям писатель Д. Мордовцев в «Письме христианина по еврейскому вопросу», в еврейском журнале «Рассвет», пессимистически призывал евреев «эмигрировать в Палестину и Америку, видя лишь в этом решение еврейского вопроса в России» [682] .
В еврейской публицистике и воспоминаниях этого периода высказывалась обида: ведь печатные выступления против евреев, как с правой, так и с революционно-левой стороны, следовали непосредственно за погромами. А вскоре (из-за погромов тем более энергично) и правительство вновь усилит ограничительные меры против евреев. Эту обиду нужно отметить и понять.
682
КЕЭ, т. 5, с. 463.
Но в позиции правительства следует разобраться объёмно. В сферах правительственно-административных шли и дискуссии, и искались общие решения проблемы. Новый министр внутренних дел Н. П. Игнатьев в докладе Государю обрисовывал её объём за всё минувшее царствование: «Признавая вредные для христианского населения страны последствия экономической деятельности евреев, их племенной замкнутости и религиозного фанатизма, правительство в последние 20 лет целым рядом предпринятых мер старалось способствовать слиянию евреев с остальным населением и почти уравняло евреев в правах с коренными жителями». Однако, нынешнее антиеврейское движение «неопровержимо
683
Ю. Гессен*, т. 2, с. 220—221.
И, соответственно тому, в ноябре 1881, были образованы в 15 губерниях черты оседлости, а также в Харьковской [684] – губернские комиссии «из представителей от всех сословий и обществ (не исключая еврейских), которые и должны были осветить еврейский вопрос и высказать свои мысли об его разрешении» [685] . А предлагалось комиссиям ответить, среди многих сугубо фактических, и на такие вопросы: «Какие вообще стороны экономической деятельности евреев особенно вредно влияют на быт коренного населения данных местностей?» Какие затруднения мешают применять узаконения о евреях относительно покупки и арендования земель, торговли крепкими напитками, ростовщичества? Какие изменения признавались бы необходимыми, дабы устранить обход евреями законов? «Какие вообще следовало[бы] принять меры законодательные и административные, дабы парализовать вредное влияние евреев» в разных родах экономической деятельности? [686] Созданная двумя годами позже либеральная «Паленская» межминистерская «Высшая комиссия» по пересмотру законов о евреях отметила, что в этой программе, заданной губернским комиссиям, как бы заранее были уже и признаны – «вред от евреев, их дурные качества и свойства» [687] .
684
ЕЭ. т. 1, с. 827.
685
Ю. Гессен, т. 2, с. 221.
686
ЕЭ, т. 1, с. 827.
687
Ю. Гессен, т. 2, с. 221.
Однако и сами администраторы, воспитанные александровской бурно-реформенной эпохой, были многие основательно либеральны, и ещё же состояли в тех комиссиях общественные участники. И министерство Игнатьева получило изрядный разнобой ответов. Некоторые комиссии высказывались за уничтожение черты оседлости. «Отдельные же члены[комиссий] – и их было не мало» – признали единственным правильным решением еврейского вопроса – отмену вообще всех ограничений [688] . – Напротив, виленская комиссия формулировала, что евреи «овладели экономическим господством, „благодаря ошибочно понятой общечеловеческой идее равноправности, вредно применённой по отношению иудейства в ущерб коренной народности“; еврейский закон дозволяет „пользоваться всякою слабостью и доверчивостью иноверца“. „Пусть евреи отрекутся от своей замкнутости и обособленности, пусть откроют тайники своей общественной организации, допустят свет туда, где посторонним лицам представляется лишь мрак, и только тогда можно будет думать об открытии евреям новых сфер деятельности, без опасения, что евреи желают пользоваться выгодами национальности, не будучи членами нации и не неся на себе долю национального бремени“ [689] .
688
ЕЭ, т. 1, с. 827—828.
689
ЕЭ*, т. 2, с. 742—743.
«В отношении проживания в деревнях и сёлах комиссии признали необходимым ограничить права евреев»: или вовсе запретить там жить, или обусловить согласием сельских обществ. Права владения недвижимостью вне городов и местечек – одни комиссии предлагали вовсе лишить евреев, другие – установить ограничения. Наибольшее единодушие проявили комиссии в том, чтобы запретить евреям питейную торговлю в деревнях. Министерство собирало мнения и от губернаторов и, «за редкими исключениями, отзывы местных властей были неблагоприятны для евреев»: изыскивать, как оградить христианское население от столь надменного племени как еврейское»; «от еврейского племени нельзя ожидать, чтобы оно посвятило свои дарования… на пользу родины»; «талмудическая нравственность не ставит евреям никаких преград, ежели дело идёт о наживе на счёт иноплеменника». Но, например, харьковский генерал-губернатор не считал возможным предпринимать ограничительные меры против всего еврейского населения, «без различия правого от виноватого»; он предлагал: «расширить право передвижения евреев и распространить среди них просвещение» [690] .
690
ЕЭ*, т. 1, с. 827—828.
Той же осенью по представлению Игнатьева был учреждён специальный (уже девятый по счёту) «Комитет о евреях» (из троих постоянных членов, из них двое профессоров), с задачей: обработать материалы губернских комиссий и составить из того единый законопроект [691] . (Существовавшая же с 1872 «Комиссия по устройству быта евреев», есть восьмой комитет, была вскоре упразднена, «по несоответствию её назначения с настоящим положением еврейского вопроса».) Новый Комитет исшёл из убеждения, что цель слияния евреев с прочим населением, к чему правительство стремилось последние 25 лет, – оказалась недодостижимой [692] . Поэтому «трудность разрешения запутанного еврейского вопроса вынуждает обратиться за указанием к старине, к тому времени, когда разные новшества ещё не проникли ни в чужеземное, ни в наше законодательство и не успели ещё принести с собой тех печальных последствий, которые обыкновенно наступают, когда к данной стране… применяются начала, противные духу народному». Евреи издавна считались инородцами и должны считаться таковыми [693] .
691
ЕЭ,
т. 9, с. 690—691.692
ЕЭ*, т. 1, с. 829.
693
Ю. Гессен*, т. 2, с. 222.
Комментирует Гессен: «дальше… не могла пойти самая реакционная мысль». А: если уж заботиться о национальных устоях, то за минувшие 20 лет можно было позаботиться о подлинном освобождении крестьянства.
И правда же: Александрово освобождение крестьян – дальше разворачивалось в смутной, недоконченной и развращающей крестьян обстановке.
Однако: «в правительственных кругах ещё находились люди, которые не считали возможным вообще изменить политике предшествующего царствования» [694] , – и они были на крупных постах, и сильны. И часть министров воспротивилась предложениям Игнатьева. Видя сопротивление, он разбил предлагаемые меры на коренные (и потому требующие нормального процесса, продвижения через правительство и Государственный Совет) и временные, которые по закону допустимо было принять и ускоренным, упрощённым порядком. «Дабы сельское население убедилось, что правительство защищает его от эксплуатации евреев», – воспретить евреям постоянное проживание вне городов и местечек (где и «правительство бессильно защищать их от погромов в разбросанных деревнях»), воспретить покупать и арендовать там недвижимость, также и торговать спиртными напитками. А по отношению к уже живущим там евреям: предоставить сельским обществам право «выселять евреев из сёл по приговорам сельских сходов». – Но другие министры, особенно министр финансов Н. Х. Бунге и министр юстиции Д. Н. Набоков, не дали Игнатьеву осуществить эти его меры: отклонили законопроект, опираясь на то, что нельзя принимать столь обширные запретительные меры, «не обсудив их обычным законодательным порядком» [695] .
694
ЕЭ, т. 2, с. 744.
695
ЕЭ, т. 1, с. 829—830.
Вот и толкуй о безграничном злостном произволе российского самодержавия.
Коренные меры Игнатьева не прошли, а временные прошли в сильно усечённом виде. Отвергнуты были: возможность высылки из деревень уже живущих там евреев; запрет им заниматься там питейной торговлей; и – запрет аренды и покупки земель. И только под опасением, что вокруг Пасхи 1882 погромы могут повториться, – было принято, и как временная же мера, до полной разработки всех законов о евреях: запретить евреям вновь, отныне поселяться и вступать во владение или пользоваться недвижимым имуществом вне городов и местечек, то есть в сёлах, а также «торговать по воскресениям и христианским праздникам» [696] . На тамошнюю недвижимость «приостановить временно совершение купчих крепостей и закладных на имя евреев… засвидетельствование… арендных договоров на недвижимые имущества… доверенностей на управление и распоряжение сими имуществами» [697] . Этот обломок от всех задуманных Игнатьевым мер был утверждён 3 мая 1882 как «Временные правила» (известные как «майские»). Обломок – и Игнатьев через месяц уже вышел в отставку, созданный им «Комитет о евреях» прекратил своё недолгое существование, а новый министр внутренних дел граф Д. А. Толстой тотчас издал строгий циркуляр против возможных новых погромов, возлагая на губернские власти полную ответственность за своевременное предупреждение беспорядков [698] .
696
Ю. Гессен, т. 2, с. 226—227; КЕЭ, т. 7, с. 341.
697
ЕЭ, т. 5, с. 815—817.
698
ЕЭ, т. 12, с. 616.
Таким образом, по «Временным правилам» 1882 евреи, поселившиеся в сельских местностях до 3 мая, не выселялись; их экономическая деятельность там существенно не ограничивалась. К тому же правила эти «применять лишь в губерниях постоянной оседлости евреев», не в губерниях глубинной России. Ограничения не распространялись и на врачей, адвокатов, инженеров, т. е. лиц, имеющих «право повсеместного жительства по образовательному цензу». Ограничения эти не касались также «существующих ныне еврейских колоний, занимающихся земледелием»; и ещё был немалый (а потом всё возраставший) перечень сельских посёлков, в которых «в изъятие» от «Временных правил» разрешено селиться евреям [699] .
699
ЕЭ*, т. 5, с. 815—817.
Вослед изданию «Правил» потекли запросы с мест и в ответ им – сенатские разъяснения. Из них следовало, например: что «разъезды по сельским местностям, временные остановки и даже временное в них пребывание лиц, не имеющих право на постоянное пребывание, законом 3 мая 1882 г. не воспрещаются»; что «воспрещена аренда одних лишь земель и земельных угодий, аренда же всех прочих недвижимых имуществ, как то винокуренных заводов, оброчных статей, зданий для торговли и промыслов и квартир для жилья, не воспрещается»; также «Сенат признал дозволенным засвидетельствование лесорубочных договоров с евреями, хотя бы для вырубки леса назначался продолжительный срок и хотя бы покупщику леса предоставлено было пользование подлесной землёй»; и наконец, что нарушения закона 3 мая не подлежат уголовному преследованию [700] .
700
ЕЭ, т. 5, с. 816—819.
Разъяснения Сената нужно признать смягчительными, во многом и благожелательными, «в 1880-х гг. Сенат боролся с… произвольным толкованием законов» [701] . Однако сами эти правила, сам запрет «вновь селиться вне городов и местечек» и вновь «владеть недвижимостью крайне стеснили евреев в отношении винокурения», а «участие евреев в винокурении до издания временных правил 3 мая 1882 г. было весьма значительным» [702] .
Вот эта мера – ограничить евреев в сельской виноторговле, впервые намеченная ещё в 1804 и даже вот в 1882 осуществлённая лишь крайне частично, – разожгла повсеместное негодование на «исключительную жестокость» «Правил 3 мая». А правительство видело перед собой трудный выбор: расширение винного промысла при крестьянской слабости и углубление крестьянской нужды, или же ограничение свободного роста этого промысла, чтобы только жившие в сёлах евреи оставались, а новые бы не ехали. Его выбор – ограничение – был признан жестокостью.
701
КЕЭ, т. 7, с. 342.
702
ЕЭ, т. 5, с. 610—611.