Двести лет вместе. Часть вторая
Шрифт:
Если учитывать советскую реальность, вывод этот представляется малоосновательным и, во всяком случае, формальным. Действительно, сообщений о массовой эвакуации евреев не было в советской печати. И понятно – почему. Во-первых, после заключения пакта с Германией в СССР замалчивалась гитлеровская политика по отношению к евреям, и, когда разразилась война, подавляющая часть советского населения не знала о той смертельной опасности, какую несёт евреям немецкое вторжение. Во-вторых, и это было, вероятно, главное, – с немецкой стороны лихо свистела пропаганда против «иудео-большевизма», и советское руководство, разумеется, понимало, что всеми двадцатыми-тридцатыми годами эту пропаганду изрядно подкрепило, – и как им было теперь провозгласить открыто и громко, что спасать надо в первую очередь евреев? Это только и было бы – поддать Гитлеру опрокидывающей силы.
Поэтому и не сообщалось публично, что среди эвакуированных «евреи составляли более высокий процент». «В эвакуационных приказах евреи не упоминались», однако «во время эвакуации в отношении евреев не существовало дискриминации» [1009] ; вывозили сколько могли, реально, но – молча, без внутреннего, в СССР, шума. Другое дело – вовне. Вот в декабре 1941, после отбития немцев от Москвы, московское радио – не по-русски, конечно, но «на польском языке», а «на следующий день пять раз по-немецки – сравнивало удачное русское зимнее наступление с чудом Маккавеев» и твердило немцам, что «как раз в ханукальную неделю» истреблена 134-я нюрнбергская дивизия немцев, названная по городу, «в котором возникло расовое законодательство» [1010] . –
1009
Н. Арад. Отношение советского руководства к Холокосту // Вестник Еврейского Ун-та…, 1995, № 2(9), с. 23.
1010
И. Шехтман. Советское еврейство в германо-советской войне // ЕМ-2, с. 238.
1011
Там же, с. 237.
Нельзя сказать, что внутренняя советская пресса молчала о немецких изуверствах. Илье Эренбургу, ещё и другим, например журналисту Кригеру, дано было «добро» сквозь всю войну поддерживать и распалять ненависть к немцам – не без упоминания жгущей и выстраданной ими еврейской темы, но и без специальной акцентировки её. Эренбург отгремел главным трубадуром всей той войны, Утверждая, что «немец по природе своей зверь», призывая «не щадить даже неродившихся фашистов» (то есть так понять: убивать беременных немок), и лишь в самом конце был осажен, когда война уже покатилась по территории Германии и стало ясно, что армия слишком хорошо усвоила пропаганду безудержной мести всем немцам подряд.
Несомненно, однако, что гитлеровская политика истребления евреев, в её планомерности и охвате, не была достаточно освещена советской прессой, – так что даже еврейская масса в СССР плохо могла понять размеры опасности и гибели. И всю войну публичных высказываний о судьбе евреев на оккупированных немцами территориях было действительно мало. – Сталин в речи 6 ноября 1941 (24-я годовщина Октября) сказал: «Гитлеровцы… так же охотно устраивают средневековые еврейские погромы, как устраивал их царский режим. Гитлеровская партия есть партия… средневековой реакции и черносотенных погромов» [1012] . («Насколько мы знаем», пишет израильский историк, «это был единственный во время всей войны случай, когда Сталин публично упомянул евреев» [1013] .) – 6 января 1942 в ноте наркоминдела Молотова всем государствам, с которыми Советский Союз поддерживал дипломатические отношения, – евреи упомянуты в перечислении страдающих советских народов, а затем выделены, с указанием цифр, расстрелы евреев в Киеве, Львове, Одессе, Каменец-Подольске, Днепропетровске, Мариуполе, Керчи. «Страшная резня и погромы были учинены немецкими захватчиками в украинской столице – Киеве… было собрано большое количество евреев, включая женщин и детей всех возрастов; перед расстрелом всех раздели догола и избивали… расстреливали из автоматов. Много массовых убийств… и в других украинских городах, причём эти кровавые казни особенно направлялись против безоружных и беззащитных евреев из трудящихся» [1014] . – Затем была декларация советского правительства от 19 декабря 1942, где упоминалось наличие у Гитлера «особого плана поголовного истребления еврейского населения на оккупированной территории Европы» и в самой Германии; «относительно к своей небольшой численности, еврейское меньшинство советского населения… особенно тяжело пострадало от звериной кровожадности гитлеровских выродков». Но указывают, что эта декларация была как бы вынужденной: через два дня после сходной декларации союзников, и без серии публикаций в советской печати, как всегда делалось, когда нужна была газетная кампания. – В 1943 из семи сообщений Чрезвычайной Государственной Комиссии по расследованию гитлеровских злодеяний (по отдельным местам, а также об истреблении советских военнопленных, о разрушениях культурных ценностей нашей страны) только в одном говорилось об истреблении евреев – в Ставропольском крае, близ Минеральных Вод [1015] . – А в марте 1944 Хрущёв, выступая в Киеве с речью о страданиях, перенесенных Украиной под оккупацией, вообще «ни одним словом не упомянул о евреях» [1016] .
1012
Доклад Председателя Государственного Комитета Обороны тов. И.В. Сталина на торжественном заседании Московского Совета депутатов трудящихся 6 ноября 1941 года // Правда, 1941, 7 ноября, с. 1-2.
1013
И. Арад. Отношение советского руководства к Холокосту // Вестник Еврейского Ун-та…, 1995, № 2(9), с. 17.
1014
Известия, 1942, 7 января, с. 1-2.
1015
С. Шварц. Евреи в Советском Союзе…*, с. 138—145.
1016
Г. Аронсон. Еврейский вопрос в эпоху Сталина // КРЕ-2, с. 146.
Очевидно, так. И обширные советские массы – не понимали тогда размеров еврейской Катастрофы, да. Это была и общая наша судьба: под твёрдой скорлупой СССР никогда не знать по-настоящему ничего, что происходит в мире. Всё же советские евреи – не могли уж вовсе не знать, что делается на германской стороне. «В середине 30-х гг. советская пресса много писала об антисемитизме в Германии… Роман Лиона Фейхтвангера «Семья Оппенгейм», а также экранизация этого романа и другой фильм – «Профессор Мамлок» – показали опасность, грозившую евреям» [1017] . – Вслед за погромами «Хрустальной ночи» «Правда» напечатала передовую под названием «Фашистские погромщики и каннибалы», резко осуждавшую нацистов: «С омерзением и негодованием смотрит весь цивилизованный мир на зверскую расправу германских фашистов с беззащитным еврейским населением… [С теми же чувствами] следит за грязными и кровавыми событиями в Германии советский народ… Вместе с капиталистами и помещиками уничтожены в советской стране все источники антисемитизма» [1018] . И затем весь ноябрь «Правда» печатала ежедневно, на первых страницах, сообщения: «Еврейские погромы в Германии», «Зверские расправы с еврейским населением», «Волна протестов во всём мире против зверств фашистских погромщиков». Митинги протеста против антисемитской политики Гитлера состоялись в Москве, Ленинграде, Киеве, Тбилиси, Минске, Свердловске, Сталине. «Правда» опубликовала подробный отчёт об общегородском митинге московской интеллигенции в Большом зале Консерватории, в том числе речи писателей А. Н. Толстого, А. Корнейчука, Л. Соболева, народных артистов А. Б. Гольденвейзера, С. М. Михоэлса, – и резолюцию московского митинга: «Мы, представители интеллигенции гор. Москвы… подымаем наш голос гнева и возмущения против фашистских бесчеловечных зверств и насилий над беззащитным еврейским населением Германии. Фашисты избивают, калечат, насилуют, убивают и сжигают живьём среди бела дня людей, которые повинны лишь в принадлежности к еврейскому народу» [1019] . На следующий день, 29 ноября, «Правда» дала на полную страницу информацию о митингах в других советских городах, под шапкой «Советская интеллигенция возмущена еврейскими погромами в Германии».
1017
С. Швейбиш. Эвакуация и советские евреи в годы Катастрофы // Вестник Еврейского Ун-та…, 1995, № 2(9), с. 47.
1018
Правда, 1938, 18 ноября, с. 1.
1019
Правда, 1938, 28 ноября, с. 2-3.
Однако с осени 1939, с момента заключения пакта Риббентроп-Молотов, не только критика нацистской политики, но и какая бы то ни было информация о преследовании евреев в захваченных немцами странах Европы полностью исчезла из советской печати. «Множество
сообщений… достигали Советского Союза по различным каналам: разведка, посольства, советские журналисты… Важным источником информации… были еврейские беженцы, которым удалось пересечь советскую границу. Советские средства информации, включая еврейскую печать, хранили об этом молчание» [1020] .1020
И. Арад. Отношение советского руководства к Холокосту // Вестник Еврейского Ун-та…, 1995, № 2(9), с. 15-16.
«Когда же началась советско-германская война и об антисемитизме нацистов заговорили вновь, многие еврей восприняли это как пропагандистскую акцию», пишет современный исследователь, опираясь уже и на собранные за полвека свидетельские показания переживших Катастрофу. «Многие евреи верили своему жизненному опыту, а не радио, книгам и газетам. В представлении многих немцы были такими, какими они их знали по первой мировой войне. Из всех режимов времён гражданской войны, в оценке евреев, немецкий был одним из наиболее толерантных в отношении евреев» [1021] . «Многие евреи помнили, что во время немецкой оккупации 1918 немцы относились к евреям лучше, чем к местным жителям, и это их успокаивало» [1022] . И потому «в 1941 число добровольно оставшихся евреев было значительно»; но даже и в 1942, «по рассказам очевидцев… в Воронеже, Ростове, Краснодаре и в других городах евреи, ожидая, пока фронт прокатится через их город, надеялись продолжать свою работу в качестве врачей и учителей, портных и сапожников, которые, по их убеждению, нужны при любом режиме… Евреи не могли или не хотели эвакуироваться и по чисто материальным соображениям» [1023] .
1021
С. Швейбиш. Эвакуация и советские евреи в годы Катастрофы // Вестник Еврейского Ун-та…, 1995, № 2(9), с. 47-48.
1022
КЕЭ, т. 8, с. 223.
1023
Там же, с. 49.
В то время как советская пресса и радио затушёвывали информацию о зверствах оккупантов по отношению к евреям, – с лета 1942 о том разрешено было писать полным голосом газете на идише «Эйнигкайт» («Единство») – органу Еврейского Антифашистского Комитета. – Первым шагом к созданию этого Комитета можно считать устроенный в августе 1941 радиомитинг «представителей еврейского народа»; для пропагандистской обработки союзников его транслировали на США и другие союзные страны (участвовали С. Михоэлс, П. Маркиш, И. Оренбург, С. Маршак, С. Эйзенштейн и другие). «Произведенный на Западе эффект превзошёл самые оптимистические ожидания Москвы… в странах-союзницах стали создаваться еврейские организации по сбору средств для нужд Красной армии». Отсюда и возникла в Кремле мысль о пользе создания в СССР постоянного Еврейского комитета. «Так с 1941 года началось продолжавшееся потом в течение семи лет сотрудничество советских властей с мировым сионизмом» [1024] .
1024
В. Костырченко. Тайная политика Сталина, с. 231.
Само создание Комитета – шло через пень-колоду, в больших колебаниях власти. Для возглавления его в сентябре 1941 освободили из тюрьмы авторитетного Генриха Эрлиха, старого бундовца, ещё в 1917 члена пресловутого Исполкома Петросовета, тогда всевластного (затем Эрлих эмигрировал в Польшу, где и был схвачен советскими в 1939). Он со своим товарищем бундовцем Альтером, также из Полыни, стал готовить проект – весь ориентированный на мобилизацию мирового еврейского мнения, на участие более заграничных евреев, чем советских. «Опьянённые свободой польские бундовцы… всё более активно действовали на свой страх и риск. Эвакуировавшись вместе со столичным чиновничеством в Куйбышев [Самару], они вошли в контакт с переместившимися туда же западными дипломатическими представителями… предложив, в частности, сформировать в США Еврейский легион с последующей отправкой его на советско-германский фронт»; «дело зашло так далеко, что польские бундовцы… стали самостоятельно готовиться к выезду на Запад». К тому же оба деятеля Бунда «самонадеянно полагали (и не скрывали этого от окружающих), что им удастся реформировать советскую систему в сторону политической либерализации». В декабре 1941 перебравшие воли вожди Комитета были арестованы (Эрлих повесился в тюрьме, Альтер расстрелян) [1025] .
1025
Г.В. Костырченко. Тайная политика Сталина, с. 233—235.
Однако с весны 1942 опять схватились сколачивать Еврейский Антифашистский комитет, и для того опять собрали митинг «представителей еврейского народа», и избрали Комитет, но уже из одних советских евреев – председателем стал Соломон Михоэлс, ответственным секретарём – бывший фанатичный бундист, а затем фанатичный чекист Шахно Эпштейн – «в еврейских делах «око Сталина»; членами стали писатели Давид Бергельсон, Перец Маркиш, Лейб Квитко, Дер Нистор, учёные Лина Штерн, акад. Фрумкин и другие [1026] ; заместителем Михоэлса – поэт Ицик Фефер (бывший троцкист, но отмоливший одами Сталину пощаду себе, «крупный агент НКВД», поездку на Запад ему поручили как «проверенному агенту» [1027] ). А задача этого Комитета опять-таки была: влияние на мировое общественное мнение, «апелляция к „евреям всего мира“, практически главным образом к американским евреям» [1028] , сбор симпатий и денежной помощи Советскому Союзу (для чего и посылали в Штаты Михоэлса и Фефера – их поездка летом 1943, совпавшая с роспуском Коминтерна, имела триумфальный успех, митинги в 14 крупных городах США, в Нью-Йорке – 50-тысячный. Их принимали и тогдашний лидер сионизма Хаим Вейцман, и Альберт Эйнштейн [1029] ). А негласно – подчинялся Комитет всё тому же Лозовскому-Дридзо, заместителю начальника Совинформбюро, в СССР же нигде не имел отделений и возможности действовать и фактически был «не столько органом по собиранию средств в пользу Красной армии, сколько орудием… просоветской пропаганды за границей» [1030] .
1026
Г. Аронсон. Еврейский вопрос в эпоху Сталина // КРЕ-2, с. 148.
1027
Павел Судоплатов. Спецоперации: Лубянка и Кремль: 1930—1950 годы. М.: ОЛМА-Пресс, 1997, с. 465, 470.
1028
С. Шварц. Евреи в Советском Союзе…, с. 239.
1029
Г.В. Костырченко. Тайная политика Сталина, с. 237—239.
1030
С. Шварц. Евреи в Советском Союзе…, с. 166—170.
Иные еврейские авторы утверждают, что с конца 30-х годов происходило скрытное, но настойчивое потеснение евреев из советских командных верхов всех видов. Д. Шуб пишет, что, по состоянию на 1943 год, в высшей коллегии НКВД не осталось ни одного еврея, «лишь в комиссариатах торговли, промышленности и продовольствия они до сих пор значительно представлены. Немало евреев есть также в комиссариате народного просвещения и в Наркоминделе» [1031] . – Иной вывод, основанный на архивных материалах, ставших доступными в 90-х годах, делает современный исследователь: «На протяжении 1940-х роль евреев в карательных органах оставалась весьма заметной и сошла на нет лишь в послевоенные годы, в ходе кампании по борьбе с космополитизмом» [1032] .
1031
Д. Шуб. Евреи в русской революции // ЕМ-2, с. 145.
1032
Л.Ю. Кричевский. Евреи в аппарате ВЧК-ОПТУ в 20-е годы // Евреи и русская революция: Материалы и исследования / Ред. – сост. О.В. Будницкий. Москва; Иерусалим: Гешарим, 1999, с. 344.