Двести веков сомнений
Шрифт:
В гостинице он встретил недовольного Д.
— Ещё трое, — сообщил он. — Те же симптомы. Двое здесь, один в соседнем городе. Что выяснил?
Клеммен рассказал своему начальнику о рыбе.
— А это идея, — произнёс тот задумчиво. — Ну-ка, ну-ка…
Спустя полчаса Д. Появился, жизнерадостнее прежнего.
— Точно, они тоже ели рыбу. Накануне. Правда, рыба поймана в разных местах. Пойду, сообщу кому следует, пусть разбираются дальше.
Клеммен остался наедине с «походной» библиотекой Д. От нечего делать юноша сел читать про отравления… но ничего подходящего не обнаружил.
Он пошёл в дом красильщика.
Тот был совсем плох. Почернел, едва узнавал окружающих. Тяжёлый запах висел вокруг него — или же нечто, что создавало иллюзию запаха: ни сам красильщик, за которым тщательно ухаживало перепуганное насмерть семейство, ни комната не могли быть источником такого смрада. И всё же…
Клеммен осторожно поднёс руку ко лбу больного. Странное ощущение… словно он и не живой вовсе. Словно не ко лбу прикасаешься, а к куску дерева. Что происходит?
— У вас в городе есть целители?
— Л-лекарь ушёл десять минут назад, — ответила, едва шевеля непослушными губами, супруга пострадавшего.
— Нет, — звучало это очень резко, но церемониться некогда. — Не лекарь. Храмовый целитель. Есть такие поблизости?
— Есть, — призналась она. — Только он к нам не пойдёт, господин. Мы не в состоянии заплатить столько. Уж и так…
— Где он живёт?
— Она, — поправила супруга и назвала адрес. Клеммен стрелой вылетел из дома, где явственно пахло смертью, и помчался к целительнице.
Та встретила его настороженно. Но то ли аванс, который Клеммен первым делом положил на её стол, то ли состояние посетитея побудили Хентис — так её звали — немедленно отправиться к больному. Точно, нашего брата нигде не любят, подумал Клеммен, шествуя рядом с ней. Мчаться бегом казалось столь же неуместным, как торопливо проглатывать изысканные кушанья. Но добрались они неожиданно быстро… чудеса! Возле самого дома Хентис схватилась за голову.
— О Небеса! Что тут происходит?
Она мельком взглянула на красильщика и велела домочадцам:
— Всем немедленно выйти. Заберите с собой домашних животных, всё ценное, ждите нас снаружи.
Те, помедлив, кинулись исполнять приказание.
— Держи, — целительница вручила Клеммену несколько священных символов. — Повесь на каждую стену. В лечебнице работал? Крови, грязи боишься?
— Не знаю, — пожал юноша плечами.
— Придётся терпеть. Давай, не медли!
Сама она торопливо начертила под постелью и на соседних с кроватью стенах какие-то формулы. Красильщик пошевелился и застонал.
— Очень быстро, — шепнула Хентис сквозь зубы, жестом указывая Клеммену встать за её спиной.
— Может быть, мне… — начал было тот, но целительница молча схватила его за руку, оттащила от кровати.
— Это может стоить ему жизни, — пояснила она на словах. — Вопросы потом.
Что произошло, когда целительница сосредоточилась и произнесла долгую и красиво звучащую фразу, Клеммен помнил ещё очень долго. Лицо больного чудовищно перекосилось, стало совсем чёрным; он неожиданно
уселся в кровати. Изо рта, носа, ушей — отовсюду хлынула чёрная отвратительная жидкость. При этом красильщик умудрялся выть на несколько голосов, да так громко, что впору было затыкать уши. Целительница продолжала читать формулу и Клеммен, едва не задыхавшийся от зловония, подумал, что до конца лечения не доживёт.— Помоги, — Хентис стащила упавшего на спину красильщика на пол, — нужно вынести его отсюда, немедленно. Но сначала…
Она извлекла из складок своей одежды крохотную бутылочку и вылила её содержимое на пострадавшего. Тот судорожно дёрнулся, от немногой оставшейся на нём одежды повалил чёрный дым. Клеммен увидел, что пропитанные чёрной массой простыни шевелятся, издают омерзительные чавкающие звуки.
— Быстро отсюда! — скомандовала целительница. Вдвоём они вынесли лёгкого, как пушинка, красильщика во двор. Хентис бегом вернулась в дом. Ненадолго.
Вскоре послышался треск пламени.
— Зачем это? — изумился Клеммен. Родственники красильщика собрались вокруг едва живого хозяина дома.
— Огонь, — пояснила целительница устало. — Необходимо сжечь заразу, пока она весь город не погубила. — Вы, — она указала на супругу пострадавшего, — оставайтесь пока здесь. Я сейчас вернусь.
Она отвела Клеммена в сторонку и попросила листок бумаги.
— Передай это своему начальнику, сынок, — вручила она короткую записку. — Я придумаю что-нибудь для этих людей. Скажи, надо поднимать тревогу. Такого не было уже лет двадцать.
Клеммен кивнул, и принялся пробираться сквозь собравшуюся вокруг горящего дома толпу зевак. Стоило это немалых усилий.
— Нежить! — удивился Д. — Поразительно! Где он мог заразиться? Все ближайшие логовища давно уничтожены. По ночам он из дому не выходил. Уму непостижимо.
И потянулся к амулету — «привратнику», при помощи которого мог молниеносно перемещаться в некоторые места на континенте.
— Постойте, — Клеммен потянул его за рукав. — Когда вернётесь?
— Через час, не раньше, — Д. протянул ученику ключ. — Запрёшь дверь. Я вернусь прямо в комнату…
И исчез.
Клеммен лихорадочно думал. Догадка почти совсем оформилась… не хватает некоторых деталей. Рыба… как рыба может быть связана с этим? И тут его осенило.
Через десять минут он вновь был в ресторане. Там уже знали о жутком излечении. Владелец заведения не горел желанием продолжать разговор, но выбора у него не было.
Ещё через десять минут Клеммен материализовался в комнате у Кинисс (таково оказалось полное имя рептилии, принимавшей памятные экзамены). Там, кроме Д., было полным-полно народа.
— Сайан (Достопочтенная), — обратился юноша к рептилии. Прерывать её было, мягко говоря, невежливо, но если догадка верна…
— Слушаю, — немедленно отозвалась та, выжидательно глядя на возбуждённого юношу. Все остальные замолчали, с удивлением глядя на свалившегося из ниоткуда ненгора.
— Вы умеете… — он замялся. — Как бы это сказать… оживлять мёртвых?
Кто-то присвистнул.
— Если требуют обстоятельства, — ответила Кинисс, не задумываясь. — С кем-то случилось несчастье?