Двэйн

На секунду луна нырнула за край облака. Поднимался ветер. Затем ночное светило показалось вновь, и от Двэйна не укрылась легкая дрожь Линэд, как будто женщина озябла. Но, скорее всего, в ночном сумраке она увидела зеленые огоньки в глазах собеседника — и испугалась.

— Что же изменилось сейчас? — спросил дроу, слегка нахмурив брови. — В чем сейчас виновато дитя по имени Сейлан?

— Неужели не ясно?! Я растила ее, понимая, что она не соперница моим девочкам — ни по красоте, ни по рождению, — и сдерживала все слухи, хотела только одного — сохранения чести Хальдвана. Теперь, когда случилась эта омерзительная история с переигранным сватовством, говорить о чести семьи не приходится, а моя родная, моя собственная младшая дочь, чей ребенок должен унаследовать эту часть Дал Риады, останется ни с чем?! Хальдвану безразлично, какая из дочерей выйдет замуж, он бестолков в таких делах, как и все мужчины! Ты не можешь понять, что я пережила, сид! Поначалу я не хотела смерти Сейлан, я только думала отнять у нее красоту…

Двэйн был мудр в достаточной степени, чтобы не ужалить ожесточенное материнское сердце болезненными, страшными словами в виде весьма непростых вопросов. Не осведомлен ли риаг о том, что супруга убила его наложницу, раз сейчас так охотно взялся за устройство судьбы незаконнорожденной дочери? Так ли хорош жених из Дал Фиатах, который меняет свои брачные намерения из-за слухов о необычной красоте другой сестры? Будет ли он порядочным и верным мужем? А если судьба подарит молодоженам только девочек, как это случилось с Хальдваном и Линэд — во что превратится устойчивое будущее королевства и этой пары, не в череду ли междоусобиц?..

Вместо этих страшных слов (а Линэд слишком умна, чтобы не понять их справедливость!) он мягко взял ночную гостью за руку. Его оружием убеждения для женщин, как и у многих взрослых эльфов-дроу, был голос. Бесполезно было пускать его в ход при общении с эльфийками, но женщины человеческой расы всегда были восприимчивы и слушали как завороженные.

— Я расскажу тебе, как все было, госпожа. Ты хорошо осведомлена о действии яда и старалась действовать постепенно, чтобы ни у кого не возникло подозрений. Минеральный яд, содержащий соли мышьяка, имеет явный резкий запах. И готов поспорить, что в твоем личном уголке сада при замке, где ты отдыхаешь от многих дел, ухаживая за растениями, большая часть чеснока выкопана, даже едва завязавшиеся головки. Как и многие пряные травы тоже. Ты избавилась от няньки и семейного лекаря. Отнять красоту у девушки, сделав кожу нечистой, волосы — редкими, а суставы — больными, как у старухи — первый шаг отчаяния. Потом ты решила, что будет надежнее поставить жениха перед фактом — младшей дочери Хальдвана больше нет, так женись, как уговорено ранее. Да, это имело смысл. Но!.. Ты обнаружила, что результат не гарантирован. Почему-то Сейлан чахнет гораздо медленнее, чем рассчитано. Мало того, некоторые признаки отравления пошли на убыль, и вот тогда…

Двэйн сделал паузу, понимая, что его рассуждения верны. Госпожа Линэд выдержала его взгляд, но только до тех пор, пока не было произнесено следующее:

— Я думаю, у супруги риага в сундуках достаточно серебра, чтобы заплатить тем, кто должен был участвовать в быстром и наспех организованном налете на побережье, вдоль которого девушка совершает регулярные прогулки верхом. Почти каждый вечер. Не могу утверждать, но предполагаю, что мальчишка из Дал Арайде и его охранники тоже были склонены тобой к этому скверному делу. Сейлан должны были похитить или убить… Свидетелей уже нет в живых, кто-то смог сбежать — спросить не с кого, но если твой досточтимый супруг захочет докопаться до истины…

От ночного эльфийского зрения не могло укрыться то, как побледнела Линэд, даже губы побелели. В сердце этой женщины, одержимой двумя страстями — материнской любовью и желанием смести все преграды на своем пути, — ярость сейчас боролась с невольным страхом.

— Мальчишка хотел обладать Сейлан, хотел свободы, я предложила ему и то, и другое. Он собирался уйти к язычникам, за море. — Холодно проговорила она, отнимая у эльфа свою руку. — Ты сам дьявол, если успел так быстро узнать.

— Я долго живу на свете, госпожа. — Так же холодно отвечал Темный. — Я успеваю за чужими поступками в мыслях. И каковы бы ни были твои мотивы, я понимаю, чего ты хочешь сейчас. У людей есть пословица про сытых волков и сохраненное стадо…

— Ты верно понял. Ее жизнь и честь моей семьи — и так, чтобы никто не посмел усомниться в последнем.

Лунный свет ярко озарял вершину холма, где у большого плоского камня стояли двое — видевший много крови и несправедливости на своем бесконечном веку эльф, и смертная женщина, рядом с которой Двэйн теперь ни за что не захотел бы оставить Сейлан.

— Да будет так. — Сказал он. — Я знаю, как поступить…

ЭПИЛОГ второй части.

Брату Ансельму была оказана особая честь — он сопровождал епископа к королю, почтительно встав и склонив голову за епископским креслом во время беседы на важные мирские темы и толики духовных наставлений, которым риаг Хальдван всегда внимал вполуха. Сам же брат Ансельм исподволь рассматривал риага, мощного телосложения мужчину, ровесника Линэд, и представлял в красках возможную реакцию на предстоящие события. Молодой священник держал себя в руках, но прекрасно знал, для чего пожаловал в замок епископ, намедни пообщавшийся с двумя персонами по отдельности. С кем? Конечно, сначала с Темным эльфом (инициатором был сам Двэйн)…

— На что ты меня толкаешь, сын мо… — в возмущении замахал руками епископ, не доведя фразу до конца.

Ибо понял, что привычное обращение к лицам мужского пола звучит как-то неправильно. Во-первых, недопомянутый «сын» уже разменял не одну тысячу лет возраста, а во-вторых, все-таки нехристь. Двэйн рассмеялся. Епископ относился к категории людей с отменным юмором, а потому присоединился к смеху, после чего дело пошло на лад.

— Девушка тебя любит, правда ли это? — строго спросил он и получил рекомендацию спросить у нее самой.

После этого, посмеиваясь придумке сида, он пожаловал к госпоже Линэд — опять-таки, под предлогом наставлений юным дочерям короля, да и самой королеве за компанию, и смог увидеться наедине с Сейлан, которую «мать» вовсе не выпускала из замка. А на следующий день состоялась аудиенция, при которой присутствовал посвященный в тайну брат Ансельм.

— Сын мой! — обратился епископ к риагу. — Властителей ценят не только за мудрое правление, но и за проявленную щедрость.

Хальдван несколько напрягся. После таких слов следовало ожидать какой-нибудь просьбы для подтверждения щедрости в пользу церкви, но…

— Если бы не один фэйри, — пожала плечами духовная особа, — деревне Дансеверик мог быть нанесен урон. Пострадали бы люди, горели бы амбары, плакали бы сироты… Кроме того, фэйри взялся изготовить для тех, кто несет караул на побережье, особые доспехи, отводящие стрелы.

— Я понял. — Кивнул риаг. — Справедливо. Чего он хочет?

— Ну, эльф, он и есть эльф! Он хочет женщину, государь.

— Тьфу, я-то думал… — облегчению риага не было предела, он даже развеселился, — так пусть берет кого угодно! Она хоть не замужем?

— За кого ты меня принимаешь, сын мой! — епископ погрозил пальцем. — Узы брака священны, на это эльф не претендует.

— Кого же он хочет?

— Девицу, государь. Определенную. В качестве награды за предупреждение о нападении и будущую помощь твоим оружейникам. Только ведь это не человек, а эльф, все у них с вывертом, с придурью, с шалостью…

Хальдван начал терять терпение, а потому аккуратно пристукнул по столу крепким кулаком. Брат Ансельм на всякий случай зажмурился, но подумал, что регулярные физические занятия епископа с колуном и дровами не позволят сдаться без боя.