Двое против ста

– Я подполковник ФСБ Елизаветин! Слушать меня внимательно! – произнес начштаба, насколько позволял ему выработанный в пограничном училище командный голос.

– ФСБ на х... – крикнул предводитель, постукивая железякой о свою широченную ладонь, но тем не менее замедлив шаг.

– Да, та самая, которая прошляпила, – тем же голосом продолжил Елизаветин, чтобы не молчать. – Здесь есть те, у кого дети сейчас находятся на территории лагеря?

Ответа не последовало. А толпа и вовсе замедлила шаг.

– То, что вы собираетесь сейчас сделать... – заговорил начштаба, с трудом подбирая нужные, убедительные слова.

Это было нелегко для Елизаветина, краснобайства и пафосности он терпеть не мог, в спецпропагандисты и политработники не годился.

– То, что вы собираетесь сделать, – делать не нужно. Вам надо разойтись по домам. Всем и немедленно, – сумев справиться с собственным косноязычием, произнес наконец Елизаветин.

Толпа застыла. Свою роль сыграли не столько слова, сколько интонация. Не слишком высокий, худощавый, одетый в штатское человек сумел заставить повиноваться себе разгоряченную мужскую толпу.

– Да пошел ты, подполковник! – вдруг зло выкрикнул предводитель, перехватывая таким образом инициативу. – Да, там нет наших детей, ну и что с того?! А вы опять газ пустите или из гранатометов жахнете?! Отвечай, подпол!

«Спасибо прессе и телевидению», – мысленно невесело усмехнулся Елизаветин. Ни один из его подчиненных по детям из гранатометов не стрелял. Ни в «Норд-Осте», ни в Беслане. Однако сейчас не объяснишь, не та ситуация.

– Давай сюда! – кивнув на арматуру в ручищах предводителя, произнес Сергей Аркадьевич.

Тот ничего не ответил, но дыхание его участилось, небритая физиономия покраснела.

– Тогда – бей! – продолжил Елизаветин.

Предводитель смерил взглядом подполковника. Начштаба уступал ему и в росте, и в весе. Предводитель отшвырнул в кусты свою железяку, размял кисти рук.

– Я тебя, подпол, и так с дороги смету, – недобро оскалился он.

«Его, видать, в армии сильно обидели. Отсюда и „подпол“, – понял поведение противника Елизаветин. – Он вообще на весь мир обозлен. „Черные“ лишь повод... Такие опасны, их лечить надо. За неимением врача придется самому...»

– Валяй, парень, – произнес в ответ начштаба. – Но если не сметешь, то вы все расходитесь по домам.

– Законно! – вторично, на сей раз по-блатному оскалился предводитель.

И тут же нанес удар в челюсть. Елизаветина выручила боксерская реакция. Он уклонился, и кулак прошел по воздуху. Сам же начштаба, не мешкая, нанес ответный удар. Второго не потребовалось – предводитель рухнул наземь, не успев даже вскрикнуть. «Не так плохо, – мысленно оценил себя Елизаветин. – А вот если бы не успел уклониться?! Прямой в голову, мгновенная смерть».

– Все, мужики? – спросил Сергей Аркадьевич, оглядев набычившуюся толпу. – По домам, – добавил он и внес заключительный аккорд: – Поселок, куда вы движетесь, взят под охрану частями ОМОН. Так что вам туда не попасть в любом случае.

Послышались глухие матерные комментарии, тем не менее мужики, хоть медленно и нехотя, начали выполнять «условия договора». Пришедший в себя предводитель помотал головой и присоединился к остальным.

– Что с вами, Сергей Аркадьевич? – взволнованно спросил Михалыч, когда Елизаветин вернулся в машину и сел на переднее сиденье.

Лицо начальника штаба было настолько бледным, что казалось белым, как меловая маска. На лбу видна была испарина.

– Да так, ничего... Двигаем в штаб! – ответил Елизаветин, закрыв глаза.

– Что с вами? – повторил Михалыч.

Ответить Елизаветин не успел, Михалыч подхватил падающее тело. Нащупав пульс и убедившись, что начштаба жив, прапорщик извлек аптечку, стал искать нужные, по его мнению, ампулы.

Скаутский лагерь «Верные друзья»

– Восьмой! – проговорила Лена, закладывая в арбалет предпоследнюю стрелу.

Только что, после ее выстрела, замолчал автоматчик, который сумел зажать всех троих в сосновой роще рядом с корпусом, в котором находился кинозал. Данилин выполнил отвлекающий маневр, изобразив «акробата» [35] . Автоматчик на некоторое время попал в поле зрения ее оптики, и Лена не замешкалась с выстрелом. Теперь террористов было лишь четверо. И, самое главное, Ротмистру, Данилину и Лене удалось отсечь боевиков от кинозала, просматривая при этом возможные огневые точки. Теперь нужно было выйти на связь с генералом Прохоровым, что Ротмистр и не замедлил сделать.

35

Акробат (сленг спецназа) – боец, отвлекающий на себя внимание противника тем, что, появившись на простреливаемом пространстве, выполняет сложные, почти акробатические кульбиты. Его задача не попасть под пули противника, вызвав при этом огонь на себя.

– Сократ Иванович, дети вне опасности, – сообщил Феоктистов. – Террористы не сумели до них добраться. Их всего четверо. Нужно немедленно поднимать наших!

– Все не так просто, Валера, – ответил Прохоров. – Нам с самого верха запретили силовые действия, если нет прямой угрозы жизням детей.

– Но ведь... – начал было Феоктистов и осекся.

Ситуация складывалась парадоксально-абсурдная. Он, Ротмистр, сам только что сообщил Прохорову, что угрозы жизням юных скаутов нет. Это означало, что руководство не даст «добро» на активные действия спецназа. У Феоктистова голова шла кругом. Оставалось по-прежнему надеяться лишь на самих себя.

– Ответственными за операцию являются наш высокий чин и генерал Гладий, – тяжело вздохнув, проговорил Сократ Иванович. – Я сейчас свяжусь с ними, подожди минут десять.

Между тем Рольф, Умар и двое уцелевших боевиков (один, правда, с легким ранением) фактически ушли в круговую оборону. По ним били автоматными очередями, судя по всему, на помощь к Арбалетчице подошли опытные бойцы. Вопреки договоренности с Гиммлером, Рольф разрешил боевикам вести огонь из автоматов и пулеметов. Тем временем на связь с Рольфом вышел Дмитрий Львович.

– Ты сказал, что «Альфа» не войдет на территорию! Ты подставил нас, сука! – близким к истерике голосом заорал Рольф.

– Рольф, приди в себя, – не теряя спокойствия, ответил Гиммлер. – Никакой «Альфы» здесь нет, а я рядом, совсем рядом! Немедленно прекрати стрельбу... Я у тебя за спиной!

Рольф невольно обернулся. В самом деле, метрах в восьми от него заколыхались кусты, и из них вышел чуть пригнувшийся, соблюдающий правила передвижения по простреливаемой территории Дмитрий Львович Гладий. Следом за ним показались еще пятеро.