Двое в ночи
Шрифт:
– Курт, не надо! Сколько раз я буду тебе это повторять?! Я не стану этого делать…
– Ууу, тогда все мы умрем страшной и долгой смертью…
– Прекрати относиться к этому, как к какой-то комедии! Боги, ты разве не хочешь прожить еще? Увидеть, когда
– Какая чушь…
– Аид тебя побери, давай же помоги мне найти эту треклятую девчонку. Мы сможем синтезировать её кровь, мы выйдем под свет дневной, станем полноправными правителями этого мира! И, Курт, я нашла в библиотеке…
– Рифи, это не поможет…
– …если принести её в жертву…
– …так же не слушала тогда во Франции…
–…вызови дух Джимма с того света и допроси его, куда он посоветовал ей убраться! Ты один можешь это сделать!
– Что? – на этот раз ей и вправду удалось поразить Курта. – Ты хоть понимаешь, что для этого нужно сделать? Не уважаешь память своего дитя?
Она закусила нижнюю губу, стараясь не расплакаться, глаза её увлажнились.
– А что еще остается, она как в воду канула. Я пыталась его спасти, но Йерт… Я пережила его смерть несколько лет назад, в той части сознания, которой всегда его чувствовала теперь всегда холодно и одиноко. Может, я просто хочу увидеть еще раз хотя бы его тень?
– Нет.
– Курт, прошу. Я хочу тебе помочь!
– Рифи, хватит гнаться за солнечным
зайчиком. Ничего не изменить, никак не уйти от этого, – раздраженно проговорил он и выдохнул, прикрыв глаза. – Будущее предопределено.Она уткнулась лбом в его грудь и обхватила изящными руками.
– Даже ушедшие Ками, предвидя события, говорили, что все изменяемо. Вселенная ежесекундно бесконечно меняется, так почему... – Орифия вздохнула, подняла раскрасневшееся лицо к Курту. Она снова приходила в себя. – Будь со мной сегодня. Твои милые подопечные справятся со всем сами.
Будто бы он собирался уходить. Их встречи в последнее время стали так редки, что, казалось, не хватит и ночи, чтобы как следует насладиться друг другом. Многое им нужно обсудить, искупаться в бесконечных воспоминаниях тех дней, когда все было относительно просто. Сколько совместных приключений было, миллионы расставаний пережиты, большинство врагов и друзей давно развеяны прахом по миру. Да и сам мир вокруг растет, расцветает и грезит новыми горизонтами. Одно только в их жизни не менялось – люди. Во все века все те же. Потерянные дети.
Она мягка, как живая вода, горяча, как солнечный свет на коже этернеля, податлива, как расплавленный воск и мудра, как несколько Александрийских библиотек.
И никогда ему не постичь её до конца, сколь долго бы он не знал её. Такой, она никогда и ни с кем не была, по крайней мере, Бейн надеялся на это.