Двое
Шрифт:
– Пейте! Не бойтесь ничего.
– Да я и не боюсь,- ответил Виктор. Укусил хлеб и глотнул из стакана. Сосредоточенно, словно решая сложную задачу, жевали они в тишине хлеб и запивали молоком. Друг на друга не смотрели, как будто ничего такого особенного не происходит. Вот он, и вот она. Сидят, пьют молоко. Ну что такого?
– Ещё?- Она поставила стакан на поднос и вопросительно взглянула на него.
– Нет, спасибо.- Виктор допил молоко и поставил свой стакан рядом. Они откинулись одновременно на высокие спинки, положили руки на полированные подлокотники...
–
– Да,- ответил он, но улыбнуться не сумел. Хотел, да не получилось. Почему не может он чувствовать себя так же легко и свободно? А ведь это ей должно быть сейчас неуютно или даже страшно!
– Может, вы мяса хотите?- посмотрела она на него, приподняв брови.
– Мяса?.. Нет, не хочу.- Он покачал головой.- Я это... всё никак не могу разобраться...- Опустил глаза.- Вот вы... такая... нормальная... Так?.. И я нормальный... Но что-то такое у нас получилось, чего я никак не пойму. Вы учились, знаете много, а я что, простой работяга. Я многого не знаю, но вы то всё знаете? Верно? Так что...- Он замолчал, заблудившись в мыслях, не умея выразить свои чувства.
Женщина сидела не шелохнувшись, на лице ее читалось напряженное внимание.
– Вы хотите получить объяснение моего поступка?- подсказала.
– Да. То есть нет!- заторопился он.- Не так! Не объяснение, а вообще. Я многого, видать, не понимаю, а вы понимаете, вы в академии учились. Вы такая... такая уверенная и... красивая.
– Красивая?- удивленно переспросила она.
– Ну, не то что бы сильно. Не как роботы, конечно, но почти. Я потому вас и перепутал тогда.
Женщина несколько секунд пристально смотрела на него, и вдруг рассмеялась.
– Почему вы смеетесь? Я сказал что-нибудь смешное?
– Нет... Извините. Вы так сказали...
– Что?
– Про робота. Что я почти как робот!- Она снова засмеялась, закрываясь рукой. И Виктор тоже улыбнулся. И, осознав это, постарался сохранить улыбку на лице, запомнить ее. Надо же! Он почти уже смеется!
– Давайте я еще вам молока налью,- перестав смеяться и поднимаясь, сказала женщина.- Как вас зовут?
Он машинально поднялся.
– Виктор.
– А меня Мирослава.- Она протянула ему руку.
– Я знаю,- проговорил он, беря ее пальцы и осторожно пожимая их.
– И я знаю,- склонила голову.
– Что знаете?
– Что Виктор...
– Отняла руку и пошла на кухню.
Он медленно сел, перевел дух... Зачем же спрашивала?
– Это бабушка так меня назвала,- сказала она, входя в комнату с подносом в руках.
– Какая бабушка?
– Моя, какая же еще?- Поставила поднос на столик и, присев, стала наливать молоко в стаканы.
– У вас что, есть бабушка?- Он удивленно огляделся.
– Была,- вздохнула она.- Теперь ее нет.
Виктор не знал, что сказать. Он снова начал лихорадочно размышлять. Какая еще бабушка?
– Она меня воспитывала, когда я была маленькая.
– Вас воспитывала бабушка?- переспросил он машинально.
– Да. Она забрала меня
из интерната и воспитывала сама. Ей не хотели отдавать, а она все равно забрала. Она такая была.– И что потом?
– Ничего. Я росла, а она меня воспитывала. Разговаривала со мной и учила разным вещам.- Женщина взяла свой стакан, поглядела на него задумчиво и начала пить мелкими глотками.
– М-да,- произнес Виктор, ставя стакан на столик.
Женщина допила молоко и горестно вздохнула. Виктору стало даже как-то неловко. Пришел, расстроил человека. Он сделал движение, чтобы подняться, но она остановила его.
– Подождите! Я же еще ничего не рассказала.
– А вы хотите что-нибудь рассказать?- удивился он.
– Но вы же сами спросили! Зачем же вы пришли?
– Да? я пришел... Вот вы сказали, что хотите сами родить, и я всё время думаю: зачем это? Вы могли пойти в этот... то есть и ходить не надо. Вы ведь сдавали...
– Вы хотите спросить, почему я не воспользовалась услугами инкубария?
Виктор кивнул.
– Не знаю даже. Просто, мне так захотелось...
– Просто захотелось,- усмехнулся Виктор.
– Бабушка мне рассказывала, что раньше все женщины рожали сами, и жили потом вместе с мужчинами и со своими детьми тоже в одном доме...
– И вы, конечно, решили, что это хорошо, и так и должно быть.
– Да нет, ничего я не решила... Я сама не знаю.
– Чего?
– Хорошо это, или нет, когда все вместе.
Виктор усмехнулся.
– Чего уж хорошего... все в одном доме. Мужчины, женщины, старики, дети...
Женщина молчала.
– Человек должен жить один,- продолжил Виктор,- только тогда он будет свободным и не будет никому мешать. Про это же все знают!
– Да,- женщина медленно кивнула.- Все про это знают.
– Однако никому не приходит в голову возобновлять эти дикие традиции.Или вы хотите проверить всё на себе?
– Проверить?- Женщинна с недоумением посмотрела на него.
– В каком смысле? Зачем проверить?
– Ну не знаю... Из любопытства, может.
– При чем тут любопытство? Я же объясняю: я хочу сама родить и вырастить ребенка. Сама! Понимаете? При чем тут проверить?- Она смотрела на него строго, но во взгляде ее не было враждебности, скорее удивление.- Мне кажется, что вам лучше перестать думать об этом. Забудьте обо мне и живите по-прежнему. Почему вас это волнует? Если бы я тогда не выдала себя, вы бы ничего не знали, и жили обычной жизнью. Ведь так?
– Да. Пожалуй, так и было бы.
– Ну вот и считайте, что ничего не случилось.
– Но ведь случилось!- воскликнул Виктор.
– Так чего вы хотите? Я и сама не понимаю, зачем я это сделала! Ну вот взяла и сделала. И теперь уже ничего не исправишь. Вы меня простите... Я не хотела вас расстроить,- добавила совсем тихо.
– Да нет, что вы, я ничего,- поспешно ответил он.- Всё нормально. Я не обижаюсь.
– Правда?- она сразу просветлела.
– Правда!
– И вам... вам не противно было? Нет?