Двое
Шрифт:
Глеб не стал дожидаться моего приглашения, прошёл внутрь, захлопнув за собой дверь.
Мы остались наедине в моей прихожей. От волнения мне стало трудно дышать. Зачем он пришёл? Откуда он знает мой адрес? Что ему нужно?!
– Лида звонила, - пояснил он, - Сказала, что ты хочешь уволиться. И будто ты намекнула, что это из-за меня.
Мне стало ещё больше не по себе, неужели он приехал выяснять отношения?!
– Она меня неправильно поняла, - севшим голосом ответила я.
Глеб разулся, и стал медленно приближаться ко мне, а я неосознанно попятилась назад, пока не уткнулась спиной в стену.
–
– Хорошо... Будешь чай, кофе?
– мой рассеянный взгляд упал на полочку возле зеркала, где стояла внушительная бутылка алкоголя, принесенная Викой, - Может, текилу?
– Заманчиво, но нет, - ответил он, проследив за моим взглядом, - Тебе это самой ещё пригодится.
Я хмыкнула его шутке. А может, он это и серьёзно? Это же Глеб, что ещё от него ожидать. И снова я почувствовала прилив странной теплоты по отношению к нему. Было сложно понять, чем именно он вызван. Неужели, мне нравится хамство? Надо же, Настя, до тридцати лет дожила, а все ещё узнаешь о себе что-то новое.
– Пошли на кухню, - позвала я его, отбрасывая странные мысли.
Мы сели за стол друг напротив друга, и Глеб сразу перешёл к делу.
– Почему ты хочешь уволиться?
– спросил он, изучая взглядом мое лицо.
– Почему тебя это волнует?
– задала я встречный вопрос.
Неужели этому грубияну и вправду есть до меня дело?
– Потому что я намерен переубедить тебя, если причиной тому послужило мое поведение.
– Дело не в тебе, - вздохнула я, - Точнее, я не могу сказать, что твоё поведение не сыграло никакой роли, но все же, по большей части, дело не в тебе.
– Дело в Егоре?
– прямо спросил он.
– Да, - коротко ответила я.
– Почему?
– снова спросил он, ставя меня в тупик.
– Что почему?
– Почему ты хочешь уволиться?
– Я же сказала!
– недоуменно произнесла я.
– Ты не сказала причину. Хочешь проучить Егора таким образом? Или подтолкнуть его к каким-то действиям?
Глеб продолжал внимательно смотреть на меня своими небесно голубыми глазами, слегка приподняв брови. Я как зачарованная любовалась ими, и до меня не сразу дошёл смысл сказанных слов. А когда дошёл, я разозлилась.
– Ничего подобного я не хочу. Я просто не хочу больше его видеть, вот и все.
Брови Глеба поползли ещё выше.
– Ещё вчера ты говорила, что любишь его?
– Да, говорила. Но любовь - это взаимное чувство. Ты же сам постоянно намекаешь на то, что я для него всего лишь очередное развлечение? Разве не так?
На лице Глеба возникла удивленная улыбка.
– Значит, ты решила прислушаться ко мне?
– Типа того, - я картинно развела руками.
– Умничка, девочка, - похвалил он, поднимаясь со стула.
– Ты куда?
– напряглась я, вдруг осознав, что совершенно не хочу его никуда сейчас отпускать.
Он остановился в проходе между кухней и прихожей.
– Домой. А что?
– с невозмутимым видом поинтересовался он.
– Я думала, ты пришёл переубедить меня увольняться, - сказала я, вставая и приближаясь к нему.
– Переубедить тебя сделать разумный поступок?
– усмехнулся он.
Я остановилась совсем рядом с ним и посмотрела в глаза исподлобья. Что-то
происходило со мной, что-то странное, необъяснимое. Я не знала, что это было, действие приличной дозы алкоголя на мой рассудок, или скрытые желания, наконец, прорвавшиеся наружу, или и то и другое сразу... Но мне неудержимо захотелось ещё больше сократить расстояние между нами, прикоснуться к нему... И я позволила себе медленно провести пальцами по его предплечью.– Значит, ты вроде как заботишься обо мне?
– мой голос прозвучал тихо, вкрадчиво, будто я флиртовала с ним.
Да нет же, я действительно флиртовала с ним!
Взгляд Глеба моментально потерял всякую насмешливость и стал тёмным, глубоким.
– Что ты делаешь?
– спросил он низким голосом.
– Я?
– почти физически я ощутила, как в мою кровь поступает адреналин, разжигая опасный огонь внутри вен, - Я хочу, чтобы ты остался...
Неужели я это сказала?! Похоже, что да, я действительно это сказала! Ему!
Глеб склонил голову набок, с любопытством изучая мое лицо, которое горело огнём.
– А как же Егор?
– С Егором все кончено, - сухо ответила я, проигнорировав болезненный укол в сердце.
Старший брат сделал шаг мне на встречу, максимально сокращая расстояние между нами, и посмотрел на меня сверху вниз.
– Ты же понимаешь, что я ещё худшая партия, чем он?
Ещё бы. Ты вообще не вариант. Но сейчас мне было на это плевать. Я нетерпеливо кивнула.
– Значит, хочешь, чтобы я остался?
– вкрадчиво спросил он, проводя ладонью по моей щеке.
От его прикосновения кожу зажгло ещё сильнее, и я вновь спешно кивнула.
– Хочешь, чтобы я намотал твои волосы себе на руку и впечатал тебя щекой в стену?
На этот раз я не стала кивать, воображение моментально нарисовало мне эту картинку, и мое дыхание тут же сбилось.
– Задрал платье, сорвал твои трусики?
– продолжал он озвучивать возможные для меня перспективы, - И оттрахал так, чтобы ты охрипла от собственных криков?
Сказав это, Глеб действительно завёл свою руку мне за спину, и начал медленно наматывать мои волосы себе на кулак. Его взгляд при этом проникал в самую душу, и мое сердце зашлось в бешеном ритме. Я не в силах была ничего отвечать, и лишь сглотнула.
– Ты же понимаешь, что я не смогу быть нежным, как он?
Конечно, я это понимала. И, более того, как раз этого я и хотела. Во мне словно проснулся давно спящий вулкан, манящий поддаться своим самым тёмным желаниям и полностью сгореть в этом дьявольском огне. Казалось, воздух сгустился между нами, я буквально кожей ощущала это. Я хотела его. Хотела Глеба. Хотела, чтобы он осуществил все то, о чем только что говорил вслух. И я знала, как добиться этого. Нужно было лишь немного спровоцировать его.
– С каких это пор ты стал таким болтливым?
– произнесла я со сбившимся дыханием.
И едва успев договорить, коротко вскрикнула, потому что Глеб резко дёрнул мои волосы, и после этого больно впечатал меня щекой в стену, как и обещал.
– Я выбью из тебя эту спесь, - с угрозой прошептал он мне в ухо, касаясь его своими горячими губами.
Я напряглась всем телом, с трудом делая вдохи и выдохи. О черт, кажется, я снова влипла. И на этот раз мне не отвертеться, ведь сама просила.