Дворец из песка

К колоссальному моему облегчению, в огромном холле «Мадлен» на меня никто не обращал внимания. Разумеется, молодой человек за рецепшн был безукоризненно любезен, и карту Парижа мне продали с вежливой улыбкой, но это была улыбка, предназначенная простой туристке, а не жене хозяина. Переведя дух, я весело поблагодарила и вышла на заполненные осенним солнцем бульвары.

Через несколько кварталов, которые я прошла, сверяясь с картой, стало понятно, какой же он маленький – этот Париж. Не успела я оглянуться, как прошла мимо церкви Святой Мадлены, миновала бульвар Капуцинов и вышла к мосту Сен-Мишель. В Москве я дольше бы шла до метро… Воодушевившись этим, я двинулась к Монмартру, который, если верить карте, был в другом конце города.

Осенний Париж был сказочной игрушкой, расцвеченной красными и рыжими листьями каштанов, блекло-голубым небом и серебристым шпилем знаменитой башни. На удивительно чистых тротуарах, шурша, танцевала сухая листва. Сена медленно текла между гранитными берегами, и в воде отражались медленно идущие по ней баржи и силуэт собора Нотр-Дам. В прозрачном октябрьском воздухе летели тонкие паутинки, нежаркое солнце сеялось сквозь редеющие кроны деревьев в Люксембургском саду. Идя по аллее, я запрокидывала голову, и солнечные пятна грели мне лицо. Араб, продающий жареные каштаны, засмеялся, глядя на меня, и поманил меня рукой. Я решила, что он хочет всучить мне каштаны, и жестом отказалась, но он улыбнулся еще шире, показав мелкие, редкие зубы, вытащил из-за пазухи помятую сиреневую астру и подарил мне. После этого я, конечно, купила десяток каштанов, жестом же показала арабу, что его коммерческий ход удался, и продолжила путь.

Я пробродила целый день, петляя по узким старинным улочкам Латинского квартала, задирая голову в огромном соборе Святого Сердца на Монмартре, разглядывая работы уличных художников в непременных беретах и шарфах, любуясь на неподвижную из-за раннего времени мельницу «Мулен Руж» и на репродукции Тулуз-Лотрека в витринах ресторанов на площади Пигаль. Заходить в крошечные, уютные кафе мне было почему-то страшновато, и я, обнаружив на углу респектабельнейшей улицы Риволи родимый «Макдоналдс», с легким сердцем пошла туда. Со своей перестроечной юности я любила это заведение, но затащить туда Шкипера было невозможно. Еще в Риме в ответ на мою робкую просьбу он возмущенно заявил, что не для того провел молодость под пулями конкурентов, чтобы на старости лет жевать в американской столовке пластиковую котлету с хлебом. Спорить с ним было, как обычно, без толку, я отстала, но в одиночку питалась в «Макдоналдсе» часто. Поев, я направилась на остров к собору Парижской Богоматери, облазила его весь с путеводителем на русском языке, потом пошла к Эйфелевой башне, неожиданно обнаружила там целую орду цыганок-кэлдэраря, [9] продающих грошовые открытки с видами города, и с удовольствием проболтала с ними полчаса. Потом цыганки ушли, вместо них явился оркестр аккордеонистов и, рассевшись на складных стульчиках, заиграл попурри из песен Эдит Пиаф. Я слушала до тех пор, пока не заметила, что уже начинает темнеть. О Саша Вермон я напрочь забыла и вспомнила о ее визите только за квартал до «Мадлен».

9

Группа балканских цыган.

Входя в отель, я на всякий случай достала свой мобильный телефон, но никаких непринятых звонков не было отмечено. Прекрасно, значит, Шкипер меня не искал. С трудом передвигая гудящие ноги, я добралась до лифта, поднялась, прошла по коридору и дернула дверь номера.

Шкипер был там, и мне сразу стало понятно, что нам предстоит выход в свет. Настроение упало так, что я чуть не заревела снова. Шкипер, конечно, был прав, говоря, что статус обязывает, но где и когда он выучился прилично одеваться, я не знала. У него было такое же люмпен-пролетарское происхождение, как и у меня, но, вероятно, в шкиперовской родословной, вспоминая классика: «Тут не без водолаза». Наверняка какая-нибудь из его прабабок грешила с князем или графом. Я в который раз подумала об этом, глядя на то, как Пашка стоит перед зеркалом в позе уличного гопника – руки в карманы, ноги расставлены, в углу рта сигарета, – но в черном вечернем костюме от Армани. Последнее я прочла на отрезанной бирке, валяющейся на ковре. Костюм сидел как влитой, и, в общем, Шкипер напоминал Ретта Батлера.

– Зашибись, – одобрила я, садясь на кровать и подумав, что все дело, наверное, в подходе. Это я могу мучиться и переживать, не зная, как себя вести в платье от кутюр, а этому сыну вора в законе все по барабану. Или, покупая отели в Париже, о некоторых вещах автоматически перестаешь волноваться?

– Куда ты идешь?

– Мы идем вниз, в ресторан. Извини, но там так положено.

– Я не голодная, – струсила я. – Я была в кафе…

– Посмотри платье, – сказал он, словно не слыша меня. – Там, на кровати.

И вот тут… Вот тут я почему-то разозлилась так, что закололо в горле. И, встав с кровати, сказала:

– Пошел ты, сволочь, к чертовой матери. Я шагу отсюда не сделаю! Ты посмотри на себя, уголовная морда! Дон Корлеоне московского разлива! Гангстер хренов! Если совести хватает из себя лорда строить – семь футов тебе под килем, а я… А я – твоя содержанка, и ты меня из кабака вытащил, где я лабухом работала! А дед мой зону топтал! А мать бог знает от кого меня родила! И цыгане воспитывали! Мне по штату таких тряпок не положено, понял?! Понял, князь из навоза?! И не смей меня прессовать, или… Или завтра же в Москву, домой улечу! Там как раз сезон начался, может, меня еще из кабака не уволили! И Бьянку с собой заберу! Теперь можно, документ имею!

Шкипер повернулся ко мне. Медленно вытащил сигарету изо рта, не глядя бросил ее в пепельницу. Подошел ко мне вплотную. И неожиданно усмехнулся:

– Как ты сказала – князь из навоза? Здорово!

Я села на постель, закрыла лицо руками и заплакала.

Шкипер не пытался меня утешать. Сквозь собственные всхлипы я слышала только его шаги: он не спеша ходил мимо меня от стены к стене. А когда я зашарила вокруг себя руками в поисках сумки, где был платок, сунул мне свой и, дождавшись, пока я кончу сморкаться, сел на пол около меня.

– Ну, рад теперь? – всхлипнув в последний раз, грустно спросила я. – Довел, скотина, до соплей? А я ведь предупреждала… Встань с пола, прикид жалко.

– Детка, я не хотел так, – сумрачно сказал Шкипер, глядя в темное окно. – Прости. Хочешь, сегодня же ночью улетим домой?

– А твои дела? – растерялась я. – Ты же говорил…

– Не горят.

– Не надо, Пашка. Делай, что хотел. Только не дергай меня. Не могу я так еще, понимаешь?

– Понимаю. – Шкипер поднялся и неожиданно положил рядом со мной пресловутую визитную карточку. – Вот в этом дело?

– А что это? – поинтересовалась я. – Откуда?

– Са-а-анька… – поморщился он так, что стало понятно: уйти «в глухую несознанку» мне не удастся.

– Она сама приходила? – уточнил Шкипер.

– Да. Утром.

– Что сказала?

– Ничего. Только визитку оставила.

– Вот стервоза… – усмехнулся он, пряча карточку в карман. Я осторожно спросила:

– У тебя с ней роман?

– Да мало ли, детка, с кем у меня роман… был…

– Ладно, не ври. Горбатого могила исправит… Может, тебе с ней в ресторан сходить? А мне дай сто долларов, я лучше в «Мулен Руж» съезжу, шоу помотрю.

Шкипер молчал. Молчала и я, уже чувствуя, что «Мулен Руж» мне не видать. Тишина становилась многозначительной, и, чтобы разрядить обстановку, я потянула к себе коробку с платьем, лежащим на кровати. Разумеется, это был Кристиан Диор. Чек лежал внутри, и я, взглянув на него, чуть не лишилась чувств.

– Слушай! Я на эти бабки лучше бы новый бойлер в ресторан купила!

– А со старым что? Яшка говорил, что все как надо завинтил…

– Шкипер, ты мне зубы не заговаривай! Денег тебе не жалко? Юбка хоть длинная? В короткой я как избушка на курьих ножках…

– Ну-ка, покажи! – заинтересовался Шкипер, вставая на ноги. Я метнула на него зверский взгляд, не давший, впрочем, никакого эффекта, и начала разворачивать голубую папиросную бумагу.

– Разве можно за такие деньги брать вещь без примерки?! А если я не влезу?! Они же обратно не возьмут? Или с чеком можно?

– Я там нашел продавщицу с твоей фигурой, – тоном озабоченного супруга сообщил Шкипер. – Кажется, должно налезть. Осторожно, молния… Помочь?

– Уйди! Сама! Чтоб я с тобой еще когда-нибудь куда-нибудь…