Дворец любви. Умы Земли. Большая планета

— Нас не интересуют ваши желания! Не вы, а мы терпели страдания, и вы должны следовать нашим наставлениям.

— Но не тогда, когда они нелогичны и безответственны.

— Вы ведете себя дерзко, хотя должны понимать, что я могу вас заставить подчиняться своей воле.

Бек пожал плечами.

— Возможно.

— И вы согласны терпеть этих паразитов?

— Какое-то время. Через несколько лет мы уничтожим их или научимся извлекать пользу для себя из сосуществования с ними. Но прежде чем это произойдет, у нас будет время, чтобы приспособиться к псионическим реалиям.

— Но, как вы старались подчеркнуть, здесь замешаны интересы двух планет, — в голосе слышалась издевка. — Как же быть с Айксексом?

— Уничтожение нопалов вашей планете принесет не меньший ущерб, чем нашей.

Эпиптикс с удивлением дернул головой.

— Чушь! Вы хотите заставить нас отказаться от борьбы, когда мы уже практически у цели?

— Вы одержимы идеей уничтожения нопалов, — сказал Бек, — все время забывая, что втянул вас в эту войну ггер.

— Ггер мертв, нопалы же существуют.

— И очень хорошо, потому что их можно использовать в качестве защиты. Измельченный нопал служит защитой от себя самого и от всех других паразитов паракосмоса.

— Ггер мертв. Мы уничтожим нопалов, и тогда нам не нужна будет никакая зашита.

Бек издал язвительный смешок.

— Не знаю, кто сейчас говорит чушь, — Он показал рукой на небо, — Таких планет, как эта, миллионы. Неужели вы полагаете, что ггер и нопалы уникальны в своем роде и что в паракосмосе нет других паразитов?

Эпиптикс втянул голову в плечи, как встревоженная черепаха.

— В самом деле?

— Взгляните сами.

Эпиптикс вытянулся и напрягся, пытаясь проникнуть разумом в паракосмос.

— Действительно, какие-то образы формируются. Каких-то существ… Одно из них явно злонамеренное. — Эпиптикс посмотрел на Тарберта, затем снова обернулся к Беку. — А вы видите это существо?

Бек тоже стал всматриваться в небо.

— Вижу что-то очень напоминающее ггера… Раздутое бесформенное тело, два огромных глаза, хищный клюв, длинные щупальца…

— Да, именно это я и вижу. Вы правы, нопалы нужны нам для защиты. По крайней мере, на какое-то время. Идемте. Мы возвращаемся.

Он решительно двинулся вверх по склону. Бек и Тарберт шли слегка позади.

— Спроецированный вами осьминог был как живой, — признался Бек. — Мне самому стало как-то не по себе.

— Я пытался создать китайского дракона, — обиженно возразил Тарберт, — А осьминог был бы в самом деле уместнее.

Бек остановился и опять посмотрел в паракосмос.

— А ведь мы не очень-то погрешили против истины. Почему бы нопалам и ггеру не иметь родственников? Мне кажется, что я их даже вижу, очень-очень далеко, — вроде клубка дождевых червей.

— На сегодня с нас, пожалуй, довольно злоключений, — неожиданно весело отозвался Тарберт.

— Не забывайте, — засмеялся Бек, — что у нас в багажнике машины лежит сто килограммов золота.

— Зачем нам теперь золото? Все, что отныне потребуется, — это ясновидение и дубовые столы Лас-Вегаса. Никому не устоять против нашей системы.

Они сели в шлюпку, которая, оторвавшись от поверхности старой планеты, быстро пошла вверх, наискосок пересекая грандиозную расселину, уходившую вниз неизвестно на какую глубину. Заглянув туда, Бек различил в поднимающихся воздушных потоках знакомые силуэты, увенчанные плюмажами. Один за другим устремлялись они в межзвездное пространство к тому месту в паракосмосе, где ярко светился зеленовато-голубой, пусть искаженной формы, но такой родной шарик.

— Дорогая старушка Нопалгарт, — тихо произнес Бек. — Вот мы и возвращаемся.

Большая планета ( Перевод с англ. Л. Михайлик)

1. Саботаж

Его звали Артур Хиддерс. Он был одет по земной моде и, если бы не длинные волосы и лихо закрученные усы, ничем не отличался бы от землянина. Он был сравнительно небольшого роста, 5 футов и 6 дюймов, и, казалось, состоял лишь из костей и мышц. Тонкие черты лица выглядели слишком мелкими на большой круглой голове.

Он отвернулся от иллюминатора и уставился на старика Пианцу с младенчески простодушным выражением.

— Это очень интересно, но не кажется ли вам, что вся затея… хм, фатальна?

— Фатальна? — с достоинством переспросил Пианца. — Я не совсем понимаю…

— Уже пятьсот лет, раз в поколение, Земля посылает комиссии на Большую Планету. Иногда комиссия возвращается. Чаще — нет. И в любом случае результаты равны нулю. Земля теряет людей, теряет деньги, раздражает местное население и ничего не добивается по сути.

— Вы правы, — серьезно кивнул Пианца, — Но на этот раз все пойдет по-другому.

Хиддерс поднял брови:

— А что, что-нибудь изменилось? Большая Планета? Или Земля?

— Изменились условия, — Пианца неуверенно оглядел каюту — пустая, если не считать застывшей в медитации Сестры Благодеяния, — Сильно изменились. Наших предшественников посылали… скажем так, для очистки совести. Мы знали про убийства, пытки, террор — и надо было хоть что-нибудь делать. — Он печально улыбнулся, — Теперь на Планете появилось кое-что новенькое: Бэджарнум Бьюджулэйса.

— Да, да, я часто проезжал через его земли.

— На Большой Планете, вероятно, сотни не менее жестоких правителей, но Бэджарнум — вы это знаете — расширяет свою империю. И не только в пределах Большой Планеты.

— Да. То есть вы собираетесь расследовать Чарли Лисиддера?

— В общем, да. И мы можем это сделать.

На пороге каюты появился невысокий темнокожий человек. Он вошел стремительной походкой, все его движения были резкими, быстрыми и очень точными. Клод Клайстра, председатель Комиссии. Он оглядел каюту тяжелым, ищущим, почти подозрительным взглядом, подошел к иллюминатору, около которого стояли Хиддерс и Пианца, нашел прямо по курсу желтую звезду.