Дворец в истории русской культуры. Опыт типологии

И.Я. Фроянов убедительно показал, что последовавшие в ходе перестройки изменения отношений собственности, демонтаж советской государственной системы, дискредитация советской идеологии и установление президентской демократии западного образца представляют собой скорее осуществление тщательно спланированной программы разрушения советской системы власти и советской модели экономики, чем хаотичные попытки реформирования. Ситуативный момент, конечно, имел место, но не был решающим. Это была революция, проведенная в целях «включения России в мировую капиталистическую систему в качестве полупериферийного «партнера», имеющего в экономической и финансовой конкурентной борьбе неравные шансы со странами «высокорганизованного пространства» и потому обреченного на подчинение и зависимое положение со всеми вытекающими отсюда колоссальными потерями для россиян» [783] .

А. Дугин, сторонник евразийской концепции российской цивилизации, считает, что это был этап цивилизационной войны «талассократии» против «теллурократии», в которой первая одержала победу. Цивилизационный характер конфликта предполагает не конфликт идеологий, казалось бы исчерпанный вследствие перемены строя в Российском государстве и принятием идеологии свободного рынка, но уничтожение России как цивилизации и русского народа как ее субъекта [784] .

«Внешний фактор» может быть понят не только как план по уничтожению советской антисистемы, выношенный в капиталистической миро-системе, но и как проблема постановки двойных целей «новым классом» советского общества, аналогичным западному «новому среднему классу» или «новой техноструктуре». В результате «в России сформировалась хорошо известная в экономической литературе и широко распространенная в слаборазвитых странах Африки и Азии модель, для которой характерно резкое социальное неравенство, концентрация богатства в немногих руках и нищета большинства населения» [785] .

Для этой модели характерно: ослабление государственного суверенитета и формирование политики, ориентированной на одобрение «мирового сообщества»; массовый вывоз капиталов за границу; приоритет отраслей, ориентированных на внешний рынок, перед отраслями, ориентированными на рынок внутренний; добыча и транспортировка на внешний рынок невосполнимых энергетических ресурсов, продукции энергоемких и «грязных» производств; разрушение научно-производственного и интеллектуального потенциала; свертывание системы социальных гарантий. Подобная модель экономики не отвечает интересам населения страны, но согласуется с интересами транснациональных корпораций и крупного международного капитала.

С точки зрения постиндустриальной концепции власти первый вариант трактовки событий выглядит слишком архаичным. Второй – гораздо более вероятным.

Развитие событий с 1985 года вполне могло быть чредой спектаклей, результатом деятельности постиндустриального типа, «новой оси социальной организации и стратификации». События революции – введение «гласности», кровопролития в Тбилиси, Вильнюсе, Москве, августовский путч 1991, вспышки этно-национальных конфликтов могут быть поняты как «высокостоимостная продукция», несерийный интеллектуальный высокотехнологический товар [786] . Восприятие произошедших событий как «естественных» можно считать следствием применения информационных технологий, широко использованных в ходе событий 1985–1991 года.

Из бывших республик Советского Союза образовались новые государства, репрезентирующие свой национальный суверенитет дворцами парламентов, президентскими дворцами, дворцами наций . Чаще всего в этом качестве выступают бывшие дворцы и дома советов, здания республиканских партийных комитетов (Киев) или дворцы культуры (Вильнюс) [787] . Огромное строительство развернулось в Астане – новой столице Казахстана, которая по праву может претендовать на славу Чандигарха и Бразилиа, символов освобождения от колониальной зависимости. Уже стоит президентский дворец и дворец парламента , идет строительство дворца наций , где планируется разместить Ассамблею народов Казахстана и национально-культурные центры [788] . В столицах новых суверенных государств появились национальные библиотеки, национальные музеи. Чаще всего это совершается путем переименования бывших республиканских и краевых библиотек, музеев, академий наук, университетов.

В целом, репрезентация власти на постсоветском пространстве строится в парадигме идеологем индустриальной эпохи. Однако, механизмы деятельности постиндустриальной власти, описанные в теории и подтвержденные практикой, ставят под сомнение реальную власть официальных политических структур [789] . В ситуации «страшноватого спектакля с переменой ролей политики и неполитики при сохранении фасадов» [790] правительственные дворцы могут на поверку оказаться симулякрами.

Более вероятными претендентами на реальную власть являются крупные корпорации, возникшие на основе бывших советских централизованных систем добычи и использования природных ресурсов. Офисы Газпрома или РАО ЕЭС могут оказаться топосами реальной власти. Само строительство и открытие сверкающих кристаллов новых офисов приобретает политический резонанс, в них принимают участие представители официальных политический структур. Так, губернатор Санкт-Петербурга В.И. Матвиенко принимала участие в пресс-конференции по поводу открытия нового офиса Газпрома в 2006 году [791] . Архитектурный облик новых административных резиденций отчасти напоминает «стиль большого бизнеса» в США полувековой давности.

Особняком стоит пример Белоруссии, где предпринята попытка создать новый тип правительственной резиденции, отвечающей концепции власти=знания. В июне 2006 года открылась новая Национальная библиотека, которая одновременно предназначена для политических встреч международного уровня, т. е. библиотека и дворец конгрессов в одно и то же время. Архитектурный образ новой библиотеки – стеклянный многогранник, «алмаз знания» – выполнен как достаточно прямолинейное разъяснение постиндустриального тезиса о знании как ресурсе власти [792] .

На постсоветском пространстве продолжают стоять бывшие «дворцы социалистической культуры», но кардинально изменились учреждения, занятые теперь не организацией массового общества, но получением прибыли. Главные изменения касаются, впрочем, не введения оплаты за те или иные виды занятий, но разрушения самой системы деятельности дворцов и домов культуры, дворцов и домов спорта, дворцов и домов творчества юных . Набор студий, кружков и мероприятий, предлагаемых дворцом культуры в советское время, был увязан с системой искусств и системой наук, образовательный или творческий досуг был частью общей сферы образования или искусства. В ситуации, когда основной целью организации является прибыль, возникает другая система – рентабельных и нерентабельных услуг, которая к сфере образования и просвещения имеет косвенное отношение. Бывшее единство дворца-учреждения превращается в набор составных частей, а каждая из них в товар, который может быть оценен по критериям рентабельности. Система «часть-целое» превращается в набор частей, тенденция к расчленению, в ситуации когда законы прибыли и эффективности «священны», идет по нарастающей.

Пространства бывших дворцов захлестнула торговая стихия. Часть помещений дворцов культуры сдается под торговые площади: в Петербурге стали нормой вещевой рынок во дворце культуры им. Ленсовета, книжный рынок во дворце культуры им. Н.К. Крупской. На стадионе «Текстильщик», центральном стадионе города Иваново, вместо трибуны и спортивной арены стоят прилавки и действует текстильный рынок. Во дворце творчества юных в Аничковом дворце работает музей восковых фигур, устраиваются коммерческие балы и елки. С ними соперничают в привлекательности детские праздники, устраиваемые в бывшем дворце кино (к/т Гигант), ныне казино «Конти». Игорный бизнес работает над созданием образа «доброго отдыха», над технологией создания привычки, которая обеспечит ему клиентов среди подрастающего поколения.

За время реформ значительно сократилось количество санаториев, домов отдыха, загородных пионерских лагерей и детских садов – дворцов здоровья советской эпохи. Перевод предприятий на самоокупаемость и самофинансирование, создание из них акционерных обществ и частных предприятий, привели к выделению рентабельных и нерентабельных видов деятельности. К последним относятся все те, что исполняли жизнеобеспечивающие функции, в том числе содержание домов отдыха, санаториев и детских оздоровительных лагерей.

На постсоветском пространстве сложился особый стиль уничтожения советских дворцов– без комментариев и лишней огласки. Снесен дворец культуры им. Первой пятилетки в рамках освобождения территории для строительства нового здания Мариинского театра. Продан в частные руки дом культуры «Красный октябрь» в Петербурге на ул. Блохина. Завод им. Кулакова, которому принадлежал дом культуры признан банкротом и приватизирован. Здание дома культуры, как сообщают журналисты, будет реконструировано, в нем разместится бизнес-центр либо элитное жилье [793] . Принято решение о сносе дворца школьников в Алма-ате [794] . Приватизирован и продан с аукциона дворец молодежи в Ереване, построенный в конце 1980-х годов. Его новые владельцы – официальные дистрибьютеры компании «Крайслер» – приступили в декабре 2005 года к разборке здания. На месте дворца молодежи с 16-этажной гостиницей предполагается построить …. гостиницу [795] . В 2006 году приступили к разборке дворца Республики в Берлине, построенному в 1970-е годы в качестве универсального общественного здания, объединяющего органы власти и народ, представленный многочисленными реальными формами организации и самоорганизации.