Дворник
Шрифт:
Полдевятого. Она стоит у ворот парка. Прохожие смотрят и как будто усмехаются. «Что, не пришёл?» – казалось написано у них на лицах. Даша старалась не смотреть на людей, чтобы они не почувствовали панику, которая зарождалась внутри.
Ещё немного постояла и медленно пошла к автобусной остановке.
Когда вошла во двор, совсем стемнело. Тусклые фонари освещали дорожку. Медленно плелась по тротуару Даша. Босоножки натёрли мозоли. Ноги болят. Душа болит. Внутри, досада и злость.
«Вот дура! Самая настоящая дура».
У двери в подъезд нагнулась
Но тут дверь подъезда распахнулась и толкнула Дашку так, что та упала со ступенек и распласталась на асфальте.
Это было уже слишком. Последняя капля.
– Куда прёшь?! – закричала Дашка.
– Извините. Я не нарочно, – парень, что вышел из подъезда, бросился помогать.
– Отвали, придурок! – оттолкнула она его руку.
Постаралась подняться, но на каблуках это оказалось не так просто. Парень схватил её подмышки и поставил на ноги. Расцарапанные коленки и ладони тут же запекли.
– Ну, всё! Это полное дерьмо!
– Простите, я не хотел. Я же не видел, что вы тут стоите.
– Не видел! – Дашка подняла глаза, лицо парня показалось очень знакомым.
В одно мгновение она вспомнила дождь и подвал. Злость, что копилась все эти дни, наконец, вырвалась наружу:
– Ах ты, полоумный придурок, ты что, следишь за мной? Не подходи, а то так закричу, что весь двор сбежится. Я поняла. Ты следишь за мной!
– Зачем мне это нужно? – совершенно спокойно спросил он.
– Потому что ты – маньяк! Точно – маньяк! А ну, отходи от двери!
Он отошёл, и она быстро прошмыгнула в подъезд. Как могла, скорее побежала по лестнице. А он стоял и смотрел ей вслед. Когда она преодолела пролёт, крикнул:
– Вам помочь? Сама вы не справитесь! До пятого далеко!
После этих слов будто крылья выросли у Дашки, она так быстро одолела расстояние до своей квартиры, что сама от себя не ожидала.
Дома сбросила одежду, постояла под душем и в бессилии упала на диван.
Как мерзко на душе. Хочется рыдать. Пара слезинок упала на подушку. Даша вздохнула и закрыла глаза.
Глава 5
– Вот поверь моему слову, если бы не Гоша, я бы к тебе сюда вообще ни ногой. Думаешь, мне приятно каждый раз глядеть на твоё кислое лицо. Да хуже горькой редьки. Нет же, тот вечно бубнит – сходи да сходи. Переживает, значит.
– А я тебя и не звала. Твои нотации уже надели, как придёшь, выслушиваю одно и то же. Та вышла замуж, тот женился. Там жениха упустила, тут чего-то недоделала. Ты, мама, сама должна хоть немного понимать, каково мне слушать твои новости. Думаешь, приятно? У других, мол, вон как всё хорошо, только у меня ничего не выходит. Значит, я – неудачница.
Мама шныряла по квартире. Полная фигура её, на первый взгляд неповоротливая, быстро перемещалась из одного конца в другой. Она бесконечно что-то протирала и складывала. То появлялась на кухне, то в ванной, то в туалете и всё время с тряпкой, губкой или веником. Каждый её приход словно ураган. Она перекладывала вещи, передвигала мебель и всё время что-то говорила. Даша старалась не вникать в её разговоры, но делала вид, что слушает. Привыкшая к тишине и одиночеству
она очень уставала от маминых визитов. Но воспринимала их как что-то неизбежное, то, что нужно выдерживать и терпеть.– А я повторяла и буду повторять. Наверное, я лучше знаю, что и как. У Борисовны сын женился. Говорила тебе, какой парень хороший, не пьющий, в компьютерах разбирается. Что тебе в нём не понравилось, не понимаю. А теперь – он женился, а ты сиди, сиди дальше.
– Да он какой-то не такой.
– А ты, значит, вся такая-растакая, – мама выглядывала из ванной и выкрикивала, продолжая что-то там тереть, – ты, значит, идеал. Нет, ты, конечно, красивая, что уж там, вся в нашу породу, а у нас в породе некрасивых нет. Но ты пойми, и с красотой нужно как-то уметь обращаться. Вот ты совсем не умеешь. Другая бы на твоём месте уже пару раз замуж сходила, а ты что-то никак не доберёшься.
– Что ты говоришь?
– Я говорю, что тебе уже двадцать пять, дорогая. И пора серьёзно задуматься, а не так, финти-минти.
– Ну, хорошо, что ты предлагаешь, чтобы я вышла на улицу, подходила к каждому парню и спрашивала, не хочет ли он на мне жениться? Так ты предлагаешь?
– Нет не так, но как-то нужно с людьми общаться, а ты сидишь целыми днями. Никуда не выходишь.
– Мама, – Даша вышла из кухни, – этот разговор – вечный. Мне это надоело. Если не можешь разговаривать о чём-то другом, то и не нужно приходить.
– Ах, вот как, – мама быстро сняла перчатки, вышла в прихожую, подхватила свою сумочку и крикнула напоследок, – ну и не приду.
Дверь хлопнула, и Даша стала тереть стол ещё сильнее.
Быстрым шагом Ольга Семёновна пересекала двор. Неожиданно она вспомнила, что, возможно, забыла у Дашки телефон. Раскрыла сумочку и на ходу стала копошиться в ней, но так неловко, что сумочка выскользнула и упала на асфальт. Круглый живот не позволял сильно нагнуться, пришлось присесть на корточки, чтобы собрать всё, что вывалилось. Пока Ольга Семёновна тяжело дышала и тянулась за рассыпанными в разные стороны монетами, какой-то парень подошёл и стал помогать собирать вещи.
– Вот спасибо, – протянула Ольга Семёновна, когда он подал ей ключи и кошелёк, – с этими деточками никогда ничего нормально не сделаешь. Это просто какое-то чудовищное непонимание. Ну что я такого говорю? Что пора замуж? Так это действительно так. Не убавишь, не прибавишь. То, что все вокруг жениться и выходят замуж, тоже правда. И что я не так сказала?
Женщина поднялась с корточек и тяжело вздохнула:
– Я что, не права?
Молодой человек подошёл и протянул остатки монет и сказал:
– Вы совершенно правы.
Ольга Семёновна потянулась, взяла монеты и почему-то посмотрела на его руку. Чуть выше большого пальца – татуировка.
– Спасибо, – медленно произнесла женщина, глянула сквозь круглые очки на его лицо, прижала к себе сумочку и поскорее пошла прочь.
Глава 6
Странные люди эти жильцы, им помочь стараешься, а они смотрят волком, будто ты их обворовать хочешь. Непонятно. Миша повернулся, чтобы уйти, но взгляд упал на книжицу серого цвета. Поднял, раскрыл – это паспорт.