Двойная игра

– Знаешь, часто люди, которые находятся рядом и кажутся нам друзьями, на самом деле оказываются мерзавцами.

– Димка не мерзавец.

Неожиданно Вера остановилась, сняла куртку и, закатав рукав кофты, показала Алисе внушительных размеров синяк на предплечье.

– Сейчас на него хотя бы смотреть можно, а несколько дней назад одна чернота была.

– Ничего себе, – Алиса сглотнула.

– Убедилась? – Вера надела куртку и девчонки пошли по широкой аллее в сторону неработающих фонтанов. – На лице тоже синяки есть. Не видно, потому что тонну пудры истратила.

– Поэтому и в школу не ходишь?

– Я туда больше не приду. Мать документы забирает, в другую школу перевожусь. Продолжать учиться в одном классе с этим неадекватом… Нет уж, спасибо.

– Вер, ты знала, что Димка встречается с Люськой?

Вера не смогла изобразить удивление, на этот раз актёрское мастерство подвело.

– Допустим, знала.

– Почему тебя это не остановило?

– Димка мне нравился. Понравился поначалу.

– И Люське он нравится.

– Он сделал свой выбор. На аркане я его не тащила.

– Можешь рассказать, что произошло между вами в тот день?

– Зачем тебе?

– Я хочу знать правду.

– Правда одна – Димка меня избил и украл деньги матери.

– Но у него этих денег нет.

– Врёт! Или спрятал, или потерял. Он же был невменяем, нажрался, как свинья, потерял человеческий облик.

– Вер, – Алиса решила изменить тактику, прикинувшись дурочкой: – А что хоть он пил?

– Да я особо не присматривалась. Принёс с собой бурду какую-то.

– Пьяному трудно себя контролировать.

– А я про что! И главное, запьянел он довольно быстро, в лице изменился, борзеть начал.

– Сколько он выпил?

– Наверное, одну треть.

– А бутылка?

– Что бутылка?

– Где она?

– Я её выбросила после Димкиного ухода.

– Сразу?

– Э… да.

– Зачем, Вер?

– А что с ней надо было делать?

– Бутылка – улика.

– В тот момент я ни о чём не могла думать. У меня было состояние шока, металась по квартире, ревела в голос, маме позвонила. Представляешь, даже порядок в комнате начала наводить. Только потом спохватилась, думаю, не надо ничего трогать, ведь если мама вызовет полицию, они должны увидеть кавардак. Помню, как взяла бутылку, вылила содержимое в раковину, потом к мусоропроводу спустилась.

– Мать быстро приехала?

– Часа через полтора. Она за городом была.

– И большой беспорядок Димка в комнате навёл?

– Спрашиваешь! Рылся в каждом ящике, деньги искал. А у мамы в верхнем как назло пачка евро лежала.

– Негодяй! – через силу выдавила Алиса. – Ты пробовала ему помешать?

– Шутишь? Он когда начал требовать дать ему денег, я попыталась выпроводить Димку из квартиры. А он озверел. Схватил меня за руку и давай по лицу бить, – Вера всплакнула. – Потом отшвырнул, я упала, а он к шкафам ломанулся.

– То есть ты ему не мешала, я правильно поняла?

– Жизнь дороже. Сидела на полу, руку растирала и слёзы размазывала. Димка нашёл деньги, потряс у меня перед глазами пачкой и вышел из комнаты. Через минуту хлопнула входная дверь.

– Представляю твоё состояние, – сочувственно закивала Алиса. – Мне Димка совершенно другую историю рассказал.

– Естественно. Себя выгородить хотел.

– Вер, а как ты думаешь, зачем ему понадобились деньги?

– Странный вопрос, зачем человеку нужны деньги. Тем более семья у него небогатая. Ладно, мне идти надо, пока.

– Ага, пока, – Алиса расщедрилась на натужную улыбку.

***

Мы с Димоном подходили к круглой башне, когда я увидел Кузоватову.

– Стоп машина! Вера к подъезду подходит.

Димон ускорил шаг, я схватил его за руку.

– Пусти, Глебыч. Это мой шанс ещё раз с ней поговорить.

– О чём ты собираешься с ней разговаривать?

– Я должен кое-что уточнить, пусти.

– Она не будет с тобой разговаривать, не усугубляй своё положение. Димон, этим ты только навредишь себе и помешаешь нашему расследованию.

Димон молчал.

– Остынь. Наша цель – поговорить с консьержкой. Веру не трогаем.

Дождавшись пока Вера скроется в подъезде и, выждав несколько минут, мы перешли дорогу.

В подъезде царила идеальная чистота: всюду цветочки, коврики, на большом окне – жалюзи, в углу маленький диванчик, рядом тумба с телевизором, чуть левее стол со стулом. Консьержка – высокая пожилая женщина в очках с толстыми линзами – при виде Димона вскочила из-за стола.

– Явился! – крикнула она, поправляя на носу очки. – Совесть замучила, виниться пришёл?

Подобной встречи мы не ожидали, растерялись, а консьержка продолжала негодовать:

– Ведь с виду хороший парень, а такие безобразия творишь. Ну как не совестно-то, сынок?

Решив, что консьержке стало известно о краже и избиении Веры, Димон спросил:

– Вам Екатерина Станиславовна рассказала?

– Какая Екатерина Станиславовна? Это Кузоватова которая?

– Да.

– Ничего она мне рассказывала.

– Тогда в чём вы Димона вините?

– А то он сам не знает, где набезобразил, – консьержка подошла ближе, положила правую руку Димону на плечо, а левую поднесла к его лицу. – Видишь руки какие? Суставы больные, косточки как шарики раздулись, иной раз карандаш взять не получается. А ты безобразишь.

Перехватив мой взгляд, Димон едва заметно вскинул брови. Я мотнул головой.

– Всё он осознал, – сказал я, обращаясь к консьержке. – Мы, собственно, поэтому и пришли.

– Прощенья, стало быть, просить?

– И возместить моральный ущерб, – я достал из кармана бумажник. – Сколько мы вам должны?

Консьержка отошла к столику.

– Будет вам, сынки, скажете тоже. Ничего вы мне не должны.

– Ну как, – я знаком показал Димону, чтобы он вышел на улицу. – Всё-таки Димка набезобразил, сами говорите.

– Брат он, что ли, твой? – спросила консьержка, когда мы остались наедине.

– Брат. Младший.

– Вы похожи, я сразу поняла – братья.

Ха, подумалось мне. Мы с Димоном похожи! Это даже не смешно.

– Что же ты, на правах старшего брата повлиять на него не можешь?! Я понимаю, молодые ребята, любите повеселиться, но зачем с таких лет алкоголем увлекаться, сынок? Не дело это. Ты пойми, всё начинается с малого. Сперва по баночке пива, потом по две, а дальше – больше.

– Вы правы, – ответил я, порадовавшись, что, похоже, удалось ухватить кончик ниточки. – С Димкой такого раньше не случалось.