Двойная страховка

– Мне лестно это слышать, Дональд, но вы преувеличиваете.

– Нет, он просто констатирует факт, дорогая, – поддержал меня Гелдерфилд. – Ну, так я вас оставлю. Кстати, Лэм, как вы сюда добрались? На трамвае?

Он снова сощурил глаз, многозначительно глядя на меня.

– Да.

– Если нам по пути, я вас подвезу.

– Охотно.

– Дональд! Но вы же пришли специально, чтобы повидаться со мной! – обиженно воскликнула вдова.

Я кивнул.

– Тогда рассказывайте. У меня нет секретов от моего врача.

Гелдерфилд засмеялся:

– Пациенты обычно воображают, что у них есть секреты от врача.

– По всей вероятности, вечером будет ураган, – сообщил я.

– Возможно. Ну и что? – Миссис Деварест не хотела покидать тропу, на которую мы все вышли в начале разговора.

– Вы помните ночь, когда погиб доктор Деварест? Тогда тоже дул сантанас.

– Дул, грохотал, завывал, – подхватил Гелдерфилд. – И… что из этого следует?

– Дверь гаража, та, что на въезде, поднимается и опускается, ходит вверх и вниз и снабжена противовесом, который позволяет проделывать с нею такие операции, – хладнокровно продолжал я. – Дверь, через которую въехал доктор Деварест, можно плотно закрыть изнутри, если потянуть за веревку, она прикреплена к специальному рычагу. Так вот, веревка тогда была поднята и запутана, до нее нельзя было дотянуться. Это хорошо видно на фотографиях, снятых полицейскими.

– Вы уже как-то упоминали об этом. И какие выводы?

– Подумаем… Доктор Деварест открыл дверь извне, с улицы, въехал в гараж. Закрыть же дверь с помощью веревки он не смог. Он закрыл ее с улицы, а сам вошел в гараж вторично, уже без машины, через вторую, маленькую дверь, которая составляет часть большой, первой. Войдя в гараж, он начал возиться с мотором, оставив первую, большую, неплотно опущенной. Допускается и второй вариант: доктор вообще не поднял большую дверь до отказа.

– Но он должен был поднять ее до отказа, – вырвалось у Колетты. – Она поднимается, опускается и… как же прошла тогда машина?

– Есть положение, в котором противовес удерживает большую дверь, не поднятую до конца, и не позволяет ей опуститься. В то же время машина может въехать в гараж.

– Вы проделали эксперимент? – поинтересовался Гелдерфилд.

– Да.

– И что получается?

– Сильный порыв ветра захлопнул большую дверь, когда она находилась в положении неустойчивого равновесия, то есть не была полностью поднята.

– Но зачем нам знать, как и насколько закрылась дверь? – спросила миссис Деварест.

– Если доктор сам закрыл большую дверь – причина смерти не была неожиданной. Но если ветер захлопнул ее…

– Так это ветер стал… – протянула миссис Деварест.

– …случайным орудием смерти, – подтвердил я.

– Я все-таки не совсем улавливаю суть дела, – сказал Гелдерфилд.

– В первом случае, – объяснил я, – сам доктор Деварест привел в движение силы, которые погубили его. Во втором случае неожиданно вмешался ветер. Удар ветра привел к катастрофе.

– Полагаете, что вы сумеете убедить страховую компанию? – вскричала Колетта.

– И как вы этого добьетесь? – почти одновременно с ней взволнованно спросил Гелдерфилд.

– Есть признаки, что на подходе сантанас. Я звонил в бюро погоды. Там тоже так считают.

– И вы повторите эксперимент, – догадался Гелдерфилд.

– Да.

– Это было бы замечательно, – сказала миссис Деварест.

Доктор сейчас же вернулся к своим профессиональным обязанностям.

– Вам совсем не обязательно присутствовать при этом, Колетта, – строго сказал он. – Допустим, дверь не захлопнется… Вы будете разочарованы. Лишние волнения, переживания…

– Ах, Уоррен, мне так хочется посмотреть!

Доктор Гелдерфилд посоветовался с собственными часами.

– Гм! А в какое время вы намерены устроить свой эксперимент, Лэм?

– Когда задует ветер. Бюро погоды предупреждает обычно за полчаса.

Доктор покусывал губы. Наконец он принял решение:

– Хорошо, я постараюсь приехать. В моем присутствии, Колетта, вы сможете наблюдать за экспериментом. Сидя в каталке. Но если меня не будет… лучше узнать от других, что произойдет. И помните – никаких лестниц! Подниматься по лестнице вам запрещено!

Колетта капризно выпятила губки:

– Мне нужно это видеть, Уоррен.

– Как вы полагаете, когда начнется ураган, Лэм? – осведомился Гелдерфилд.

– Около девяти часов. Так считают в бюро погоды.

– Постараюсь успеть. – Гелдерфилд обернулся к пациентке, улыбнулся ей, хотя улыбка не согнала с его лица профессиональной озабоченности. – Вы готовы поехать со мной, Лэм?

Я последовал за ним к выходу.

– Где ваша колымага? – спросил я.

– Примерно в квартале отсюда.

– Я не заметил вашей машины.

– Я редко останавливаюсь возле самого дома. Я хотел, чтобы вы прошли со мной немножко пешком, Лэм. Знайте же: Колетта думает, что у нее нервный срыв, но все гораздо серьезней…

– Чем она больна?

– Доктор Деварест не хотел, чтобы ей говорили…

– Но что с ней?

– Вас это не должно интересовать, – остановил меня Гелдерфилд. – Я просто хотел вас проинформировать. Если в ходе эксперимента обнаружится нечто способное взволновать или рассердить Колетту… вам следует сначала предупредить о такой возможности меня. Я найду момент и способ, чтобы подготовить ее.

– Какого рода новости могут ее так сильно взволновать?

Он встретил мой взгляд.

– Ну, например, сведения о том, что доктор Деварест вел двойную жизнь.

– А это так?

– Подозреваю – да.

– И давно вы… его заподозрили?

– Этот вопрос тоже вне вашей компетенции, – усмехнулся Гелдерфилд. – Так я свяжусь с синоптиками. Если сумею – приеду. Но ни при каких обстоятельствах нельзя допустить присутствия Колетты на эксперименте, если меня не будет. Не исключены самые неожиданные реакции.

– По поводу реакций, – сказал я. – Ваша пациентка болезненно реагирует на любую информацию или только на факты, подтверждающие измену мужа?

– Ей нельзя раздражаться, сердиться, огорчаться. Необходимо избегать всего, что способно вызвать у нее подобные душевные состояния.

– А радость, торжество, ликование, позитивные эмоции?..

– Прежде всего опасны гнев и раздражение, – перебил меня Гелдерфилд. – Я пекусь о ее здоровье и надеюсь на вашу поддержку.

– А постоянное лечение неэффективно? – не отставал я.