Двойная звезда

— Ваша светлость, а вы еще что-то можете сделать?

— Да хоть паровоз... э-э-э... много чего, нужно знать, в чем люди нуждаются, что умеют делать, оружие, посуда, инструменты. По продуктам, если все будет хорошо, сможем нарастить и зерно-муку, и мясо, и сыры, и кожа, и шерсть в виде нитки.

— Я понял, ваша светлость.

— Поедешь с двумя десятками бойцов, командира дам толкового, он будет командовать на воде и по охране, ты по торговле. Липп, Банна позови. Дальше, Край, хозяину корабля скажи, что можем его в найм на весь год взять, поторгуйтесь только, вон пусть Зоон свои таланты покажет. И обрисуй ему, отставить, дай ему своего человека, у тебя там уже есть кто-то, я знаю, чтобы твою работу двигал, чтобы Зоона не отвлекать. Я дам список того, что мне интересно, надо поспрашивать по купцам, да по морякам, может где-то это есть. Все понятно?

— Да, ваша светлость.

— И еще, Зоон, ты герцога Поду будешь представлять и все наше герцогство... должен выглядеть прилично, оденься богато, чтобы все понимали, что мы тут, конечно, далекий угол, но тоже...

— Я понял, ваша светлость.

— Деньги есть?

— Найду, ваша светлость... я...

— Говори раз начал.

— Отец просит простить, ваша светлость.

— Да пока не за что. Хочет мое расположение, тогда пусть товар и деньги дает на это путешествие. Прибыль пополам с его денег. Это, если место будет после нашего. А то, чего он всем деньги предлагал, а мне нет... не хорошо. Все, пока свободны. Банн, заходи.

Вместе с Банном влетела Орха:

— Что это за флаг? Какая...

— Стоп. Ну-ка выйдем на минуточку, — схватил ее за руку и вытащил в коридор. Протащил в сторону и встал лицом к лицу:

— Я тебя очень прошу. Очень. Думай, что ты хочешь сказать или спросить, когда мы с тобой не наедине. Когда вдвоем, говори, что хочешь, но лучше, конечно, «я тебя люблю», но, когда кто-то есть рядом... там могут быть чужие, которым совсем не обязательно знать, что у нас тут происходит, или свои, которым тоже не все нужно знать. Это не к тому, что ты женщина, а я мужчина, и не к тому, что ... это не важно, а к тому, что тут еще полно народа, которые спят и видят, как я... и ты... ложимся в подвал в деревянной одежде. Надо быть осторожнее. Тебя кто-то обидит, а я... Ты поняла, моя радость?

— А что «это не важно»?

— То, что если плохие люди узнают, что я от тебя без ума, то могут попробовать надавить на меня через тебя. Знаешь, как один поэт писал: «Люблю, люблю, но меньше говорю об этом... Я не из тех, кто чувства выставляет напоказ...».

— Стихи? Про любовь? Почитаешь? Ну, что? Я поняла. Извини.

— А что, тебе мой новый флаг не понравился?

— Я на него смотрю... и мне с тобой целоваться хочется...

— И мне... и пусть это будет наша с тобой тайна. Только наша. Хорошо?

— Хорошо. А что ты сделаешь, если меня кто-то обидит?

— Он будет жалеть об этом всю свою гнусную, но очень короткую жизнь.

— Ой-ой, какой страшный, я сама могу за себя постоять...

— За это и люблю... ну и за фантастическую попу, конечно...

— Что значит «фанта....

— Фантастическую? Значит нигде в этом мире больше нет такой прекрасной и вкусной...

— Врешь ты все...

— Когда я врал?

— Обещал про Синюю бороду рассказать...

— Вот это будет как раз кстати сегодня, напомни обязательно.

— Нет, лучше тогда стихи.

— Посмотрим на твое поведение, иди, мне работать надо.

— Я посижу с тобой?

— Хорошо.

Вернулись в кабинет, воевода что-то рассказывал Лое, размахивая руками:

— А он как закричит...

— Кто закричит?

— Виноват, ваша светлость, это я рассказываю, как вы с младшим бароном Сан сражались.

— Вот я тоже хочу послушать, — это уже Орха встряла.

— Давайте как-нибудь потом, чего там интересного... Банн, два дела срочных. На корабль нужна охрана, сколько дадим?

— Два десятка, ваша светлость, это и то в край.

— Дай еще баллисту одну с расчетом, потом хорошего толкового десятника, лучше с опытом, чтобы не хулиганили там...

— Рема можно, да и вся его десятка... не молодежь, но еще ...

— Это хорошо, пусть будет старшим, только надо еще им дать графа, чтобы их не обидели. Попроси графа Визу, заодно сына проведает. И одень всех во все новое, щиты, кольчуга, плащи, чтобы народ видел, что мы тут не шелупонь всякая.

— Сделаем, ваша светлость.

— И второе, пошли быстро кого-нибудь к барону Угу. Спроси, кто сейчас в замке Саг. Пусть и туда доедут. Мне нужна прямая дорога до Торы. Есть ли она там, может и доскачут посмотрят, если есть она. В каком виде? Через чьи земли? И можно ли будет проходить? Тоже толкового пошли. И третье сразу, проскакать вдоль Поду, прямо вдоль берега, до самого моря. Надо посмотреть, можно ли пустить запряженных лошадей или людей по берегу, чтобы они могли тащить на веревке лодку вверх по реке. Понял идею?

— А там ручьи всякие и если круто?

— Вот и посмотреть. Тот берег всяко хуже, там с гор столько речек течет, что устанешь продергивать и перелезать, а с нашей я так и не вспомню ничего.

— Там от моря почти полпути косы песчаные, мы с дедушкой как-то же ездили до моря, — Лоя встала и потыкала в мою карту на стене пальчиком, — вот до сюда точно.

— А не легче прямо там разгружать на телеги и..., — Охра решила не уступать.

— Не легче, корабль самый дешевый транспорт. Кони, телега, пристань, охрана. Когда-нибудь может быть, а сейчас на все штаны треснут.

— Как это?

— Не слышала? «Широко шагаешь, штаны порвешь» ...

— Твои «джисы» не порвешь, — все заулыбались.

— Все, работаем.

— Командир, граф Барт, граф Лапай, и еще два, — это Липп всунул голову.

— Зови. Банн, нам надо еще в тюрьме с тобой разобраться. Там уже «перенаселенка», кого... на работы, а кого...

— Когда скажите, ваша светлость.

Вошли два графа, Барт по привычному в броне, Лапай в обычном камзоле, с ними «еще двое», бароны с моей стороны реки, напротив Сан. Одного я помнил, когда он забирал своего сына, плененного при конной атаке, а второго видел только на похоронах:

— Ваша светлость.

— Рад вас видеть, господа. Пойдемте, что-нибудь съедим и выпьем, время обеденное, а вы с дороги. Орха, Лоя, составьте нам компанию.

Липай удивил куриной лапшой с пирожками и рыбными котлетами в каком-то сумасшедшем соусе, я по-прежнему накидывал ему какие-нибудь идеи, а он их творчески реализовывал, добавляя свое и переделывая во что-то совсем невероятное. Барт, как старый вояка, запивал элем, Лапай присосался к кувшину с вином, а два барона восторженно вертели вилками, рассматривали серебряные блюда, стеклянные тарелки и прозрачные бокалы, вино в них выглядело шикарно.