Двойник короля 12

Саша фыркнула, но продолжала упорно смотреть в окно.

— Высасываешь энергию из того, кого усиливаешь? — спросил я, обращаясь напрямую к ней.

Девушка повернулась ко мне. В её глазах читалось удивление, смешанное с настороженностью.

— Да, — ответила она после паузы. — В основном из источника. Но иногда… из жизненной энергии тоже.

Вот оно что! Усилитель может полностью проявиться, только когда подключился к другому источнику. Забирая чуть-чуть, трансформирует и возвращает куда больше.

— Хватит болтать, — оборвал нас дядя Стёпа, с трудом концентрируясь на своих действиях. — Время поджимает.

Он указал на круг, который начертил на полу вокруг кушетки.

— Девка, встань здесь, — ткнул пальцем на точку у изголовья. — Магинский, ты напротив, у ног. Я сам лягу. Руки вот сюда, — он показал метки на кушетке, куда нужно будет положить ладони.

Мы заняли указанные позиции. Дядя Стёпа лёг, и я заметил, что его тело стало полупрозрачным, словно через него проступали очертания кушетки. Это напрягало. Душа действительно отделялась, и процесс шёл быстрее, чем мы предполагали.

— Слушай внимательно, — голос алхимика стал ещё тише. — Ты берёшь артефакт, кладёшь его мне на грудь. Потом первый кристалл — сюда, — он указал на лоб. — Активируешь свою магию, пропускаешь через камень. Саша усиливает. Я должен почувствовать, как меня вытягивает.

Он замолчал, переводя дыхание.

— Я уйду в артефакт. Ты сразу запечатываешь его и откладываешь. Потом медальон с пацаном — на грудь, и второй кристалл. Снова магия через Сашу, — продолжил он через мгновение.

Судя по сбивчивым объяснениям, старик уже с трудом удерживал мысль. Время истекало.

— А если что-то пойдёт не так? — спросил я.

— Не знаю, — честно ответил дядя Стёпа. — Я умру. Или пацан умрёт, или мы оба. Это эксперимент, Магинский.

Саша поёжилась. По её лицу было видно, что она жалеет о своём согласии помочь.

Я положил ладони на отмеченные места у ног алхимика. Проверил, все ли артефакты под рукой. Первый кристалл был на месте, пуговица для души дяди Стёпы тоже. Медальон с душой Лампы лежал рядом, ожидая своей очереди.

— Готов? — спросил я дядю Стёпу.

— Ни хрена я не готов, — честно ответил он. — Но выбора нет. Давай!

Я взял пуговицу и поместил её на грудь алхимика, прямо над сердцем. Затем взял первый кристалл — маленький — и положил ему на лоб. Краем глаза заметил, как напряглась Саша. Её источник начал меняться. Второе ядро, почти истощённое раньше, вдруг засветилось ярче, готовясь к работе.

— На счёт три, — скомандовал я. — Раз, два…

— Постой! — вдруг остановил меня алхимик, приподнявшись на локтях. Его лицо исказилось, словно от внезапной боли. — Если что-то пойдёт не так… Если я не вернусь… Скажи пацану, что не хотел красть его тело. Я просто… пытался спасти нас обоих.

Эта внезапная искренность застала меня врасплох. Дядя Стёпа, всегда язвительный, самоуверенный, внезапно показал свою человечность.

— Скажу, — кивнул я. — Обещаю.

Алхимик откинулся обратно на кушетку и закрыл глаза.

— Теперь можно, — произнёс он едва слышно.

Я посмотрел на Сашу, и девушка кивнула, что готова.

— Раз, два, три!

Мы начали. Я активировал магию. Тонкие потоки энергии потекли по моим каналам, устремляясь к рукам — сначала медленно, осторожно. Кристалл на лбу алхимика засветился мягким зеленоватым сиянием, впитывая энергию и трансформируя её.

И тут я почувствовал изменение. Мои каналы внезапно расширились, словно кто-то распахнул шлюзы плотины, позволяя реке прорваться. Магия хлынула неконтролируемым потоком.

Саша действовала. Её лицо напряглось, глаза полузакрылись, а губы беззвучно шептали какие-то слова. Пальцы, лежащие на плечах алхимика, слегка подрагивали.

— Ядро, — выдохнула она, — соединяю каналы…

Моя энергия словно удесятерилась. Я ощутил, как расширяются каналы, как открываются ворота источника, выпуская силу, о которой даже не подозревал. Каждая клетка тела вибрировала от переполняющей её энергии.

Кристалл на лбу дяди Стёпы вспыхнул ярче, но это был уже не мягкий зеленоватый свет — теперь он сиял ослепительно-белым, почти невыносимым для глаз. Пуговица на груди начала впитывать это сияние, словно крошечная чёрная дыра, поглощающая свет.

Дядя Стёпа задрожал. Его тело выгнулось дугой, будто от боли. Рот открылся в беззвучном крике. Глаза распахнулись, но взгляд был устремлён куда-то вверх.

— Держи его! — крикнула Саша, и я крепче сжал ноги алхимика.

Чувствовал, как под моими пальцами тело становится всё более прозрачным, словно истончается, теряет свою материальность. Или не тело, а душа дяди Стёпы выскальзывает из него. Я мог видеть это своим новым зрением.

Но что-то шло не так. Нить, которая прикреплена к телу, то утончалась, готовая разорваться, то снова становилась прочнее. Душа сопротивлялась, не желая покидать тело. Или тело не хотело отпускать душу.

— Он не выходит! — выкрикнул я, усиливая поток магии. — Тело не отпускает!

— Сейчас… — сквозь стиснутые зубы процедила Саша, и её глаза полыхнули странным светом.

Я почувствовал, как мои каналы расширились ещё больше. Теперь они горели от перенапряжения. Энергия текла с такой силой, что, казалось, я вот-вот взорвусь от её избытка. Кристалл на лбу дяди Стёпы начал вибрировать, готовый рассыпаться.

— Ещё! — крикнула Саша, и я открылся полностью, выпуская всю доступную мне магию.

Это было… потрясающе. Словно каждая клетка моего тела стала проводником энергии. Она текла сквозь меня, как бурная река, сметающая все преграды на своём пути. Я никогда не испытывал подобного ощущения силы и мощи.

Тело дяди Стёпы засветилось изнутри. Потоки света пробивались сквозь его кожу, очерчивая контуры костей, внутренних органов. Он больше не кричал, не дёргался, его дыхание остановилось, глаза остекленели.

На мгновение мне показалось, что мы потеряли старика. Но тут свет сконцентрировался в узкий луч, соединяющий тело с пуговицей. Через этот луч что-то перемещалось — крошечные сияющие частицы, стремительно летящие от тела к артефакту. Это душа дяди Стёпы. Она покидала тело.

Кристалл на лбу внезапно треснул, рассыпаясь мелкой пылью. Но процесс уже шёл своим ходом. Пуговица на груди алхимика почернела, впитывая в себя всё больше света. Она словно оживала, наполняясь энергией и сущностью дяди Стёпы.