Двойник Короля 5

Пришлось дать себе небольшую передышку и отправить выживших паучков к лесу — туда, где расположились их родители, скоро они все мне потребуются. Наша связь то и дело постоянно рвалась. Всех монстров я убрал с территории.

Громыхнуло. Перевёл взгляд на Жору. Судя по всему, он не просто так постоянно защищается, а изматывает своего противника. И понял это не только я, но и Батбаяр. Его следующий удар превратил половину двора в огненное озеро. Пламя взметнулось к небу, пожирая всё на своём пути.

В источнике появилось немного магии. Значит, можно действовать. Начал с гостей из столицы. Не зря я с собой прихватил свиток, который мне подарила Жаннет. Теперь проверю его в деле. Рванул к Каперскому.

— Господин! — голос Витаса прорезал шум боя.

— Уводи людей! — крикнул я, оценивая потери. — Все в лес, если что — к Зубаровым!

— А вы? — его пальцы побелели от напряжения на прикладе ружья.

— Выполнять!

Окинул взглядом территорию: не меньше десятка раненых. Мужики подхватили пострадавших и начали отходить, прикрывая друг друга. Те, кто были на крышах, спрыгивали. Боров схватил пулемёт и потащил за собой, другой несла его Люська. Судя по тому, что они не стреляли, патронов больше не осталось.

Каперский проявился из камня, словно древнее изваяние обрело плоть. Его губы растянулись в хищном оскале:

— Магинский, — произнёс он, и в тот же миг мои ноги сковал камень. — А я вас ищу, молодой человек. Где же вы так трусливо прятались?

Валерия материализовалась рядом. Её кулак впечатался мне в живот, выбивая воздух из лёгких. Следом получил удар в лицо, и во рту появился привкус крови. Где, демон побери, перевёртыши?!

— Щенок, — она с презрением плюнула мне в лицо. — Ты будешь долго умирать. Я с тебя по кускам кожу сдеру, а потом заставлю сожрать собственные яйца!

— Тише, — растянул губы в улыбке. — Ты так вкусно рассказываешь, что я возбуждаюсь.

Валерия замерла, её глаза расширились от удивления. И в этот момент заларак сорвался с места. Алая нить прочертила в воздухе дугу, и маленькая иголка вошла ей между лопаток, пробивая грудную клетку насквозь.

Сердце вывалилось из раны, ещё пульсируя и разбрызгивая кровь. Я направил поток льда в сковывающий камень, заморозил его и рванул вперёд, разбивая оковы.

Шаг. Хруст под ногой — раздавленный орган превратился в кровавое месиво.

— Ой, прости, — улыбнулся, глядя, как её глаза стекленеют.

Тело рухнуло лицом вниз. Белоснежные волосы разметались по земле, впитывая растекающуюся лужу крови. Безжизненные пальцы царапали камни в последней судороге.

— Ам, кушать подано, — бросил я.

Водяной медведь метнулся к телу, его чешуя встала дыбом от предвкушения.

— Минус один, — пожал плечами, поворачиваясь к Каперскому.

Лицо мужика исказилось от ярости. Жила на шее пульсировала, словно вот-вот порвёт кожу. Кулаки сжались так, что побелели пальцы.

— Так себе у тебя вкус на женщин, — кивнул на пирующего Ама. — Дурой была подружка, ей же и померла.

Каперский взорвался. Его глаза полыхнули бешенством, а вокруг заклубилась энергия. Земля под ногами задрожала, воздух загустел от концентрации силы. Видимо, эта Валерия была ему дорога. Ну что ж, отлично! Надеюсь, мой план сработает.

Он поднял руки, и пространство вокруг начало искажаться. Камни поднимались из земли, обретая острые грани. Почва трескалась, выпуская наружу кристаллические шипы.

От его фигуры во все стороны расходились волны силы, превращая всё, чего они касались, в камень. Трава, деревья, даже воздух — всё застывало, становясь частью его чудовищной магии. Я почувствовал, как мои ноги начали твердеть. Проклятье! Окаменение поднималось выше, превращая плоть в гранит.

А потом он ударил. Тысячи каменных осколков сорвались с места одновременно, точно копья древних титанов. Воздух наполнился свистом летящих снарядов.

Земля вокруг Каперского вздыбилась, формируя гигантские руки из камня и кристаллов. Они тянулись ко мне, готовые раздавить, как букашку. А окаменение всё ползло вверх по телу, превращая в живую статую.

Выхватил свиток Жаннет трясущимися пальцами. Сейчас узнаем, на что способна эта штука. Она должна отразить атаку мага седьмого ранга, а Каперский сильнее.

Влил в свиток остатки энергии, и пергамент вспыхнул ослепительным светом, растворяясь в воздухе серебристой пылью.

Время словно застыло. Каменные снаряды замерли в воздухе, подобно стае птиц, пойманных в янтарь. Кристаллические копья зависли, не долетев до меня какие-то жалкие пару метров. Даже гигантские руки из камня застыли, будто кто-то нажал на паузу.

А потом… Пространство вздрогнуло. Вся мощь атаки Каперского, словно отражённая невидимым зеркалом, развернулась в обратную сторону.

Тысячи каменных осколков ударили в своего создателя, впиваясь в плоть и кости. Кристаллические копья пронзили его тело, превращая в подобие жуткой игольницы. Каменные руки сомкнулись вокруг хозяина, погребая его в гранитной могиле.

Окаменение схлынуло с моего тела, будто его и не было. Я покачнулся, чувствуя, как немеют ноги от прилива крови. А перед глазами разворачивалась картина уничтожения одного из сильнейших магов столицы его же собственной силой.

Вопль Каперского эхом разнёсся по территории. Заларак сорвался с места, оставляя за собой алую нить, и проскользнул между пальцами каменных рук. Крик оборвался, словно кто-то перерезал струну.

— Минус два, — улыбнулся я, поворачиваясь к главному представлению.

Жора теснил монгола. Ледяные копья вырастали из земли, пронзая пространство вокруг Батбаяра. Хоть тот и уклонялся, слуга загонял противника в угол в прямом смысле. За спиной твари «заморской» Жора сделал что-то похожее на стену, и тот отступал к ней.

Мой слуга улыбнулся. Его руки взметнулись вверх, и небо над особняком потемнело. Первые снежинки закружились в воздухе, падая на землю хрустальным ковром. Иней расползался по территории, превращая всё в зимнюю сказку.

Батбаяр взревел, его тело окутал огненный кокон. Но снег падал всё гуще, а мороз становился крепче. Лёд полз по ногам монгола, сковывая движения. Он пытался сопротивляться. Пламя охватило его целиком, одежда сгорела.

Вот только снежная буря поглотила последние отблески огня. Батбаяр замер, превращаясь в причудливую ледяную статую. Лицо мужика застыло в маске ярости и недоверия. Похоже, монгол до последнего не верил, что его может победить «простой слуга».