Двойник
Шрифт:
– Да. Пожалуй.
Женщина, которая сидела в первом ряду, обернувшись, наблюдала за ними. "Интересно, как это выглядит со стороны? – подумала Маура. – Молодой священник. Привлекательная женщина. Шепчутся под взглядами святых".
Отец Брофи, казалось, разделял неловкость Мауры. Он бросил взгляд на прихожанку и произнес:
– Лучше не здесь.
Они вышли в парк Ямайка-Ривервей и побрели по тенистой аллее вдоль реки. В этот теплый день компанию им составляли бегуны, велосипедисты и мамаши с колясками. В таком многолюдном месте священник и встревоженная прихожанка вряд ли
Все равно мы вместе.
– Я все думал, когда же ты зайдешь, – сказал он.
– Я собиралась. Но неделя была очень тяжелая. – Она остановилась и устремила взгляд на реку. Гул городского транспорта заглушал плеск бегущей воды. – Сейчас я все время думаю о смерти.
– А раньше не думала?
– Думала, но не так. Когда на прошлой неделе я присутствовала на вскрытии...
– Ты присутствовала на них много раз.
– Да, но я не просто присутствовала, Даниэл. Я сама проводила их. Держала в руках скальпель, резала. Я делаю это почти каждый день и никогда еще не тревожилась по этому поводу. Может, я и огрубела на этой работе и уже не задумываюсь о том, что на самом деле режу человеческую плоть. Но в тот день вскрытие коснулось меня лично. Я смотрела на труп и видела себя на секционном столе. И теперь я не могу взять в руки скальпель, не вспомнив о ней. О том, какой была ее жизнь, что она чувствовала, о чем думала в тот момент, когда... – Маура запнулась и вздохнула. – В общем, тяжело возвращаться к работе. Вот и все.
– А это обязательно?
Вопрос святого отца, казалось, озадачил ее.
– А разве у меня есть выбор?
– Ты так говоришь, будто это рабская повинность.
– Это моя работа. Это я умею.
– Но это не значит, что ты должна так работать. Зачем тебе это?
– А зачем ты стал священником?
Настала его очередь растеряться. Отец Брофи на мгновение задумался, и блеск его голубых глаз приглушила тень от ивовых ветвей.
– Я принял это решение так давно, – произнес он, – что уже перестал задумываться и задавать себе вопросы.
– Ты, должно быть, очень верил.
– Я до сих пор верую.
– Разве этого не достаточно?
– Неужели ты в самом деле считаешь, что достаточно одной лишь веры?
– Нет, конечно, нет. – Она развернулась и пошла дальше по тропинке, испещренной солнечными бликами. Избегая встречаться с ним взглядом, опасаясь, что он прочтет слишком много в ее глазах.
– Иногда полезно оказаться лицом к лицу со смертью, – сказал он. – Это заставляет нас заново взглянуть на собственную жизнь.
– Я бы предпочла не делать этого.
– Почему?
– Я не сильна в самоанализе. Уроки философии меня всегда раздражали. На эти вопросы нет ответов. Вот физика и химия – другое дело. Это я могу понять. Естественные науки действуют на меня успокаивающе, потому что их законы воспроизводимы и упорядочены. – Она остановилась и проводила взглядом женщину на роликах, толкавшую перед собой коляску с младенцем. – Я не люблю того, что не поддается объяснению.
– Понимаю. Ты всегда стремишься решить уравнение. Вот почему убийство этой женщины выбило тебя из колеи.
– Это убийство – вопрос
без ответа. Именно то, что меня бесит.Она присела на скамейку лицом к реке. День угасал, и в сгущающихся тенях вода казалась черной. Даниэл опустился рядом, и, хотя они не касались друг друга, она так остро ощущала его присутствие, что, казалось, его тепло обжигало ее обнаженную руку.
– Ты узнала что-нибудь новое от детектива Риццоли?
– Похоже, она не очень-то хочет держать меня в курсе.
– А ты ожидала, что она поступит иначе?
– Как полицейский она, конечно, не имеет права посвящать меня в подробности.
– А как друг?
– Вот-вот, и я думала, что мы друзья... Но она сказала так мало.
– Нельзя осуждать ее. Жертва была найдена убитой возле твоего дома. Вполне резонно предположить...
– Что? Что я подозреваемая?
– Или что хотели убить тебя. Именно так мы все и подумали той ночью. Что в машине ты. – Он устремил взгляд на воду. – Ты сказала, что не можешь забыть вскрытие. А я не могу забыть ту ночь, когда стоял возле твоего дома в окружении полицейских патрулей. Я не мог поверить, что все это происходит наяву. Я отказывался верить.
Оба замолчали. Перед ними текла полноводная темная река, а за их спинами – река автомашин.
– Ты поужинаешь со мной сегодня? – внезапно спросила Маура.
Он ответил не сразу, и она вспыхнула от смущения. Какой глупый вопрос! Ей захотелось забрать слова назад, прожить заново последние шестьдесят секунд. Насколько проще было бы попрощаться и уйти. Но вместо этого она выпалила безумное приглашение, которое, как они оба знали, ему не следовало принимать.
– Извини, – пробормотала она. – Я понимаю, это не самая удачная идея...
– Отчего же, – сказал он. – С удовольствием.
Она резала помидоры для салата, и нож дрожал в ее руке. На плите дымилась кастрюля с цыпленком в винном соусе, и кухня постепенно наполнялась ароматами красного вина и курицы. Простое и знакомое блюдо, которое она могла приготовить быстро и легко, не заглядывая в кулинарную книгу. Да она и не смогла бы приготовить ничего более изысканного. Ее мысли были заняты мужчиной, который сейчас разливал по бокалам пино нуар.
– Что еще я могу сделать? – спросил он, поставив один бокал на столик перед ней.
– Ничего.
– Приготовить соус для салата? Помыть зелень?
– Я пригласила тебя сюда не для того, чтобы ты готовил. Просто подумала, что здесь уютнее, чем в ресторане, где так многолюдно.
– Ты, должно быть, устала все время быть на виду, – сказал он.
– В данном случае я больше думала о тебе.
– Даже священники ужинают в ресторанах, Маура.
– Нет, я имела в виду... – Она почувствовала, что краснеет, и снова занялась помидорами.
– Думаю, люди удивились бы, увидев нас вместе, – сказал он и устремил взгляд на Мауру. На какое-то время на кухне воцарилась тишина, нарушаемая лишь стуком ножа по разделочной доске.
"Что делать со священником на кухне? – гадала она. – Попросить его благословить пищу? " Ни один мужчина так не смущал ее, ни с кем она не чувствовала себя такой уязвимой и порочной. "А есть ли у тебя пороки, Даниэл? – подумала она, высыпая нарезанные помидоры в салатницу и поливая их оливковым маслом и бальзамическим уксусом. – Защищает ли белый воротник от искушения?"