Двойник

– Тяжелая жизнь, да? – Лайджетт произнес это просто, без всякого намека на сарказм.

– Все хотят совершить выгодную сделку. Мне приходится сквозь зубы улыбаться клиентам, которые просят достать им луну с неба. Но я не могу достать луну. Такая роскошная машина, как "БМВ", стоит денег. И у них есть эти деньги, вот что меня убивает. Денег полно, а они все равно хотят вытрясти из меня хотя бы цент.

"У него жена пропала. Возможно, ее уже нет в живых, – думала Риццоли. – А он бесится из-за клиентов, которые хотят выгодней купить "Бумер"".

– Вот почему я сорвался. И в этом причина нашей ссоры.

– Ссоры с вашей женой?

– Да. Это не из-за нас. Из-за работы. У меня сейчас туго с деньгами, понимаете? И поссорились мы на этой почве. Просто тяжелые времена.

– Служащие, которые были свидетелями вашей ссоры...

– Какие еще служащие? С кем вы разговаривали?

– С продавцом и механиком. Они оба сказали, что ваша жена уезжала очень расстроенная.

– Ну, она в положении. И расстраивается по всяким пустякам. Знаете, эти гормоны, они совершенно неуправляемы. Беременным женщинам вообще трудно угодить.

Риццоли почувствовала, как у нее запылали щеки. Неужели Фрост думает то же самое про нее?

– К тому же она очень устает, – продолжал Дуэйн. – Плачет по любому поводу. То у нее спина болит, то ноги. Каждые десять минут бегает в туалет. – Он пожал плечами. – Мне кажется, я еще вполне сносно с ней обхожусь.

– Сколько сочувствия в этом парне, – усмехнулся Фрост.

Сармьенто резко повесил трубку телефона и вышел в коридор. Риццоли и Фрост увидели его уже через стекло: он заглянул в комнату для допросов и сделал знак Лайджетту. Оба детектива удалились. Дуэйн, оставшись один в комнате, посмотрел на часы и заерзал на стуле. Потом поглядел в зеркало и нахмурился. Достал из кармана расческу и орудовал ею до тех пор, пока прическа вновь не стала идеальной. Безутешный супруг, готовящийся к съемкам пятичасовых новостей.

Сармьенто вернулся к Риццоли и Фросту и многозначительно подмигнул им.

– Попался, – прошептал он.

– Что там?

– Сейчас увидите.

Лайджетт вернулся в комнату для допросов. Он закрыл за собой дверь и остановился, пристально глядя на Дуэйна. Тот напрягся, и было видно, как забилась жилка на его шее.

– Итак, – начал Лайджетт. – Теперь вы хотите сказать мне правду?

– О чем?

– О тех двух ночах в отеле "Краун Плаза".

Дуэйн расхохотался – не совсем адекватная реакция в сложившейся ситуации.

– Не понимаю, о чем вы.

– Детектив Сармьенто только что связался с отелем "Краун Плаза". Нам подтвердили, что вы провели там две ночи.

– Ну вот, видите! Я же сказал вам...

– Что за женщина была с вами, Дуэйн? Блондинка, хорошенькая. Завтракала с вами в ресторане два утра подряд.

Дуэйн затих. С трудом сглотнул.

– Ваша жена знает о блондинке? Это из-за нее вы поссорились с Мэтти?

– Нет...

– Значит, не знала?

– Нет! Я имею в виду, что мы поссорились не из-за этого.

– Конечно, из-за этого.

– Вы все время пытаетесь извратить мои слова!

– Так, выходит, этой девушки не существует? – Лайджетт почти вплотную приблизился к Дуэйну. – Ее нетрудно будет разыскать. Вполне возможно, она сама позвонит нам. Увидит вас в новостях и поймет, что ей выгоднее сказать правду.

– Это не имеет никакого отношения... я хочу сказать: да, это выглядит дурно, но...

– Конечно, дурно.

– Хорошо. – Дуэйн вздохнул. – Хорошо, я ходил налево, ясно? Да, многие поступают точно так же в моей ситуации. Когда жена становится такой огромной, с ней нельзя заниматься этим. Этот необъятный живот торчит. И все это ее совсем не интересует.

Риццоли напряженно глядела в смотровое окно, гадая, смотрят ли на нее Фрост и Сармьенто. Да, вот такая я. Еще одна тетка с животом. И мужа нет рядом. Она уставилась на Дуэйна и представила, что на его месте сидит Габриэль и говорит те же слова. "Господи, хватит себя накручивать, – подумала она. – Это вовсе не Габриэль, а болван по имени Дуэйн Первис, который завел себе пассию и не подумал о последствиях. Твоя жена узнает про цыпочку на стороне, и ты думаешь: "Прощайте, часы "Брайтлинг", полдома и алименты за восемнадцать лет". Этот говнюк определенно виноват".

Она взглянула на Фроста. Тот покачал головой. Им обоим уже не раз доводилось быть свидетелями подобной драмы.

– Она угрожала вам разводом? – спросил Лайджетт.

– Нет. Мэтти ничего не знала о ней.

– Выходит, она просто так приехала к вам на работу и устроила скандал?

– Ссора была глупой. Я уже говорил Сармьенто.

– Так почему тогда вы так разозлились, Дуэйн?

– Да потому что она ездит по городу на спущенной шине и даже не замечает этого! Я хочу сказать, какой же надо быть темной, чтобы не заметить, что ты уродуешь диск! Мой менеджер первым обратил на это внимание. Новая шина – и вся порвана в клочья. Я увидел это и, наверное, вспылил. Она сразу в слезы, а я от этого еще больше завожусь, потому что начинаю чувствовать себя ничтожеством.

"Ты и есть ничтожество", – подумала Риццоли. И взглянула на Сармьенто:

– Думаю, мы уже все услышали.

– Ну, что я вам говорил?

– Вы дадите нам знать, если появится что-то новое?

– Да, конечно. – Сармьенто вновь устремил взгляд на Дуэйна. – С такими дураками легко работать.

Риццоли и Фрост направились к выходу.

– Кто знает, сколько километров она проехала на такой шине? – донесся до них голос Дуэйна. – Черт, наверняка колесо спустило еще по дороге к врачу.

Риццоли резко остановилась. Она повернулась к окну и нахмурилась, глядя на Дуэйна. Почувствовала, как в висках вдруг застучало. "Господи. Ведь я могла пропустить это!"

– О каком враче он говорит? – спросила она у Сармьенто.

– О докторе Фишман. Я говорил с ней вчера.

– А зачем Матильда Первис приходила к ней?

– Плановый осмотр, ничего особенного.

Риццоли посмотрела на Сармьенто.

– Доктор Фишман – акушер?

Он кивнул.

– У нее кабинет в женской клинике. На Бейкон-стрит.

* * *

Доктор Сьюзан Фишман встретила их после ночного дежурства, и ее лицо выдавало крайнюю степень усталости. Немытые темные волосы были стянуты в конский хвост, а карманы белого халата, надетого поверх мятого хирургического костюма, были так нагружены различными инструментами, что, казалось, тянули ее к земле.

– Ларри из охранной фирмы приготовил записи видеонаблюдения, – сказала она, ведя Риццоли и Фроста по коридору от приемного покоя. Ее теннисные туфли поскрипывали по линолеуму. – Он сейчас как раз устанавливает оборудование для просмотра. Слава Богу, мне не пришлось делать это самой. У меня дома даже видеомагнитофона нет.