Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Двойники идут на дело
Шрифт:

— Из-под дивана, говоришь? — уточнил второй молодец у Стаса.

— Нет, из той комнаты! — закричал Кальвинскас, показывая в направлении маленькой, когда его уже стаскивали с постели. — Одна из-под дивана, она в коридор побежала, вторая…

— Конечно, побежала, — сказал один из молодцев, доставая шприц.

Стасу сделали укол.

— Но я точно их видел! — уверял Стас санитаров.

— Конечно, видел, — соглашались с ним.

— Потом еще я слышал шорох…

— Это был Барабашка, он хороший, — ему не дали закончить фразу.

Стас быстро перестал кричать и возмущаться и совсем не

сопротивлялся, пока его одевали, только все время повторял, что мыши были, он их сам видел. Санитары обратились к Аньке, она заявила, что знает только имя мужчины, больше ничего о нем сказать не может. В кармане рубашки нашлось водительское удостоверение. Его забрали санитары. Соседка все внимательно слушала, то и дело встревая. Ей будет о чем рассказать во дворе, прополощут мне косточки наши бабки.

Вскоре Стаса увезли. Анька закрыла дверь за соседкой и вернулась в комнату.

— Пошли мне голову смывать, я надеюсь, вода в чайнике еще не остыла? как ни в чем не бывало обратилась она ко мне, потом посмотрела на мышек в банке и воскликнула: — Какая прелесть! Даже я бы до такого не додумалась! Откуда такие красавицы?

Я пояснила и поинтересовалась, не жалко ли ей бедного Стаса.

— Жалеть эту гниду? — прошипела Анька. — Ты что, не поняла? Это сын Инессы. Одним врагом меньше. Пусть теперь доказывает в психушке, что у него не белая горячка. А мамочка-то как порадуется!

— Но Аня… — сделала я еще одну попытку.

— Не у тебя наследство отнимают и не твоего отца отправили неизвестно куда, — рявкнула моя дублерша. — Так что опустись на задницу и не вякай, ясно? Я за своего батю кому угодно горло перегрызу.

В этом я уже как-то не сомневалась, думая лишь о том, чтобы это было не мое горло.

ГЛАВА 7

Когда волосы у Аньки высохли, оказалось, что она теперь чуть светлее меня. Переборщили. Но у меня не было никакого желания краситься. А если я опять окажусь светлее, чем надо? Это же бесконечный процесс. Мы решили оставить все, как есть. Если у кого-то сделаны видеозаписи не только ее, но и меня (а следовало ожидать, что Инесса постаралась и в этом плане), то нас, в любом случае, теперь перепутают, если поставят рядом.

Мы отправились на кухню пить кофе. Анька водрузила банку с цветными мышками на стол между нами и все никак не могла успокоиться. Вскоре мне это надоело (и кому, кроме Аньки, приятно пить кофе с мышами на столе?), я взяла банку и отнесла обратно в шкаф. Когда вернулась на кухню, Анька сидела в задумчивости и смотрела вдаль. Выражение лица у нее было озабоченным.

Я опустилась на свое место, одним глотком опрокинула в себя подостывший кофе. Анька молчала.

— Обиделась, что ли? — обратилась я к ней. — Аня, эти мыши…

— Да забудь ты про них! Все, закрыли тему. Других проблем немерено.

Я поинтересовалась, каких именно. Ведь если я правильно оценивала ситуацию, одним соперником стало меньше: Стасюс в психушке, причем наверняка не на один день. Даже если родственники и вытащат его оттуда, то скорее всего отправят в какое-нибудь элитное и чрезвычайно дорогое заведение для "новых русских", успевших сбрендить. Не сомневаюсь, что у нас появились и такие. Мышек-то он долго не забудет.

То есть, по моему мнению, мы должны были бы сейчас отмечать устранение с пути одного из Анькиных конкурентов на наследство, а она тут сидит в грусти и тоске.

Все это я высказала своей копии и получила краткий ответ, в суть которого сразу не врубилась.

— Двух, — сказала Анька.

— Чего? — не поняла я.

— Устранены два конкурента, — пояснила Поликарпова.

Я выпучилась на нее большими круглыми глазами. Второй-то откуда?

Анька напомнила мне, что прошлую ночь уезжала по делам.

— Ты что, кокнула кого-то, что ли? — спросила я, подумав, что еще месяц назад мне бы и в голову не пришло задавать кому-то такой вопрос. А сейчас спрашиваю совершенно спокойным тоном. Уточняю один из возможных вариантов. Но месяц назад я не знала Аньку…

— Успели до меня, — заявила она.

Я поинтересовалась, о ком речь. Оказалось, что о Степане, ее среднем брате.

Я что-то промямлила, вроде: это же твой брат или что-то в том же духе, но Анька только махнула рукой. Родственные чувства к своим сводным братьям, как я успела догадаться, были ей чужды. Или страсть к обогащению пересиливала все остальное? С другой стороны, она с таким жаром говорила о матери и отце…

— И кто его? — снова подала голос я.

— Это второй вопрос, — ответила Анька. — Первый: где?

Я ждала продолжения.

Анька сообщила, что Степана прикончили в одной из ее "берлог". Кто мог про нее прознать? Степан навряд ли сам стал бы кому-то рассказывать о тайной квартире — это было совсем не в его интересах. Он клялся Аньке, что ни словом о ней не обмолвится никому из их общих знакомых. И дело даже не в клятвах.

Степан был "голубым". Если бы про это узнал отец, старший брат или сыновья Инессы — ему бы не поздоровилось. И Степан, и Анька очень хорошо знали отношение к подобной нестандартной ориентации в той среде, где вращались родственнички и их знакомые.

— Может, каким-то образом прослышали? — высказала я предположение.

— Степан был очень осторожен, — покачала она головой. — Очень. Он столько лет умудрялся это скрывать. Даже время от времени тусовался с какими-то женщинами. Я уверена, что никто из наших его не подозревал. И у него был один постоянный любовник. Уже три года.

Я уточнила, связывалась ли Анька с этим любовником.

Она была у него прошлой ночью. Страшная новость шокировала мужчину. И зачем ему было бы убивать Степана? Кто же убивает курицу, несущую золотые яйца? А Степан полностью содержал своего приятеля, причем на очень неплохом уровне.

Анька не сомневалась, что убийство ее брата совершено с одной целью: подставить ее. Выследили не Степана, а Аньку. Потом, по счастливой случайности для убийц, увидели Степана. Решили кокнуть — чтобы свалить преступление на нее.

Степана сделали разменной монетой. В распределении сил в семье он не играл особой роли. Ни рыба ни мясо. Мог примкнуть к одним, потом к другим. Жил как живется. Плыл по течению. Его ничто особо не волновало. Отец давал задания — он их выполнял. Получал достаточно денег на жизнь, удовольствия и развлечения. Его все устраивало. По большому счету ему на все было наплевать.

Поделиться с друзьями: