Двойники Крестного

Пограничников Боденского контрольно-пропускного пункта не интересовал Петр Привалов, русский турист, прибывающий в Швейцарию на лечение... Документы его были в полном порядке, а остальное их не касалось. Закон он у них на глазах не нарушал, значит, может спокойно следовать до своей цели в Швейцарии – города Невшатель. Никто до него докапываться не будет.

Иван даже удивился, насколько швейцарский пейзаж похож на австрийский, а городок Санкт-Галлен на Зальцбург. До Лозанны оставалось километров триста и, как и предполагал Иван, его водитель без особого сопротивления согласился довести Ивана лишние семьдесят-сто километров. За дополнительную плату, естественно...

Через четыре часа Иван прощался с Францем-Иосифом на окраине Лозанны. Расстались они чрезвычайно довольные друг другом...

Франц Иосиф, заработавший для своей Линды и нажитых вместе с нею детишек кругленькую сумму, мчался по той же дороге обратно, в Зальцбург, а Иван отправился на поиски центра города, где, наверняка, можно обнаружить гостиницу с бешенными ценами, и в силу того, – свободными номерами... Такие гостиницы существуют для богатых сумасбродов, швыряющих деньги на ветер или для людей, которым просто некогда ждать и тратить время на поиски чего-нибудь подешевле. Таких, как Иван.

Иван был в Лозанне. И где-то здесь же, в этом городе, должен быть Крестный...

Глава шестая.

Разыскать в Лозанне Василя не составило большого труда, как могло бы показаться на первый взгляд... Для этого нужно было найти хотя бы одного русского... Осталось решить только один вопрос – где искать русского в небольшом, по сравнению с Российскими мегаполисами, швейцарском городе, где населения было даже меньше, чем в любом занюханом российском райцентре?

Иван медленно шел по полого спускающейся к озеру улочке между прилепленными друг к другу трех-четырехэтажными домами со странными крышами, один скат у которых был примерно в полтора раза больше другого...

Дома в Лозанне располагались как-то кучками, житель Москвы сказал бы – микрорайонами. В группе домов было очень мало деревьев и вообще, зелени, зато друг от друга такие кучки отделялись настоящими парками, лужайками, полянками или еще чем-то в этом роде...

В центре города, около гостиницы, в которой Иван остановился, улицы выглядели по общеевропейскому стандарту, напоминая, например, многие районы Москвы. Но ближе к озеру все больше чувствовался национальный франко-швейцарский колорит... Озеро было старым центром этого законсервированного, почти наглухо загородившегося от времени города в центре Европы почти на границе с Францией...

Ивана интересовали открытые кафе и маленькие ресторанчик на берегу Женевского озера...

Где, как не в ресторане или кафе искать русского, не привыкшего к тишине и спокойствию швейцарских городов... Он обязательно будет обитать там, где бывает больше всего народа, где можно если не поговорить по душам, то хоть словечком перекинуться со случайным собеседником, а то и в беседу того втянуть...

Если, конечно, человек, не испытывает тяги к молчанию и одиночеству. Наверное и такие гости из России бывали в Лозанне нам берегу видавшего виды Женевского озера... Но такие русские и не интересовали Ивана. Ему нужен был соотечественник, любящий поболтать, вроде австрийца Франца-Иосифа...

Улочка со сверхоригинальным названием «Зеештрассе» вывела его к окруженному горами озеру, и в первом же небольшом кафе на пять столиков, которое называлось «Вильгельм Телль», Иван наткнулся на тот объект, который искал. Приличной наружности господин лет пятидесяти в хорошем светлом костюме, сидел за столиком, подперев голову рукой и мрачно смотрел на Женевское озеро... Иван готов был поспорить, что если бы он сидел у самой воды, он неприменно стал бы плеваться в озеро – настолько раздраженный вид был у этого сильно выпившего человека...

Он был явно чем-то недоволен, потому что между частыми прихлебываниями коньяка из большой рюмки он возмущенно бормотал:

– Что за дикий народ! Не швейцарцы, а эфиопы какие-то! Им, видите ли, все равно, озеро это или море... У них, видите ли, это называется одним словом – «зее»... Женевское море! Тьфу! Прости господи, дожил Саня Козырев – какую-то лужу ему пытаются выдать за море!.. Мне – капитану второго ранга дальнего плавания Сане Козыреву... Идиоты швейцарские! Сыроеды!.. Макароны по флотски! Вот еда настоящего морячка!..

Иван сел за столик рядом и некоторое время слушал возмущенную болтовню бывшего моряка, невесть каким ветром занесенного на Женевское озеро... Потом он тихо кашлянул и сказал тихо, чтобы понемногу привлечь к себе его внимание и затем расспросить его подробно обо всем, что он здесь знает...

– Вы напрасно обижаетесь на швейцарцев, господин Козырев... Они не собирались вас обманывать. Виновато, скорее всего, ваше неважное знание местного диалекта немецкого языка...

– Я знаю этот собачий язык! – возмутился бывший капитан... – Зее – это значит море! А море я знаю как свои пять...

Он растопырил правую ладонь, долго ее рассматривал, словно считая пальцы, но их на его руке оказалось только четыре и он поправился:

– ... как свои четыре пальца!

Тут только до него дошло, что говорят они оба по-русски! Он повернулся к Ивану всем корпусом, схватил его за рукав и дернул к себе... Иван чуть не упал со своего стула. Он пересел к Козыреву.

– Швартуйся ко мне, земляк... Теперь я буду с тобой разговаривать. А то этот швейцарский скот, который совершенно необоснованно считает себя представителем великой морской державы...

Он кивнул головой в сторону стоящего на улице у входа в дом хозяина кафе, который поглядывал на пьяного с явным неодобрением.

– ...знает по-русски только две фразы: «Коньяк кончился» и «Иди спать, Козырев, ты пьян, как свинья!». Вторую фразу это я научил его говорить... Иной раз кажется, что дома в кабаке сидишь, а старший механик тебя домой гонит... Вот, видишь, смотрит на меня! Видишь! Я плачу за его проклятое пойло, которое он называет коньяком, а я помоями, а он еще смотрит на меня – пьян мол! А сам живет на берегу какой-то лужи, да еще морем ее называет... Сухопутная крыса, вот он кто! И пусть не обижается на прямые, но честные слова капитана дальнего плавания Козырева. Я говорю прямо в глаза чистую правду и людям часто не нравится то, что они от меня слышат...

– Вы не правы, господин Козырев, – сказал Иван. – Озеро и море – по-немецки это совершенно разные слова, хотя и произносятся, и пишутся они почти одинаково... За исключением одной маленькой разницы...

– Так в чем же состоит эта маленькая, как вы говорите, разница? В размерах? – пьяно уставился на Ивана капитан второго ранга.

– В артикле, – пояснил Иван, – с помощью которого устанавливается род каждого существительного. Море по-немецки будет «die See», а озеро – «der See». Море у них женского рода, а вот озеро – мужского... Вас никто не обманывал, господин Козырев...