Двойное чудо для генерального

Я практически силком заталкиваю его в лифт.

Когда двери закрываются, и нас освещает яркий свет, я замечаю на его лице несколько красных волдырей.

— Артур, а ты болел в детстве ветрянкой? — спрашиваю, нахмурившись.

Он пожимает плечами, глядя на своё отражение в зеркале лифта.

— Что за вопрос? — его голос звучит устало, он прислоняется к стенке лифта, чтобы устоять на ногах.

— Просто у тебя на лице красные волдыри, — говорю я, начиная беспокоиться. — А у детей вчера вечером проявилась ветрянка. Ты с ними контактировал всю неделю. Возможно, тебе нужно к врачу. Ветрянка в твоем возрасте переносится гораздо тяжелее, чем у детей.

Он только вздыхает и закрывает глаза, опираясь на стенку лифта. Когда лифт доходит до десятого этажа, я снова помогаю ему выйти. Мы медленно идём по коридору к его квартире, и я чувствую, как он становится тяжелее с каждым шагом.

— Держись, Артур, мы почти на месте, — шепчу я, пытаясь подбодрить его.

Он с трудом находит ключи, но никак не может открыть дверь. Я отбираю у него ключи. Проворачиваю в замке несколько раз.

Черт, я не могу его оставить вот так. Но у меня самой двое детей с температурой в квартире. Думаю, стоит вызвать для него скорую. Ключи заберу от его квартиры, чтобы впустить их, на случай если он не сможет до двери дойти. Мне кажется у него началась горячка, потому что он не всегда может связно говорить.

Я открываю дверь, поднимаю взгляд и замираю вместе с Артуром, которого придерживаю, чтобы тот не свалился.

На меня с широко распахнутыми глазами смотрит молоденькая хорошенькая девушка в милой пижамке с котиками.

Я смотрю на нее, она — на меня.

Мое сердце болезненно сжимается.

Так он не один живет.

Переехал сюда с девушкой. Или невестой… А мне ничего не сказал...

Глава 28

— Артур? — она отмирает первой. — Ты пьян что ли?

— У него жар. Я нашла его на лавочке под домом, -- сдавленно произношу. — Я думаю, он ветрянкой заболел, вам стоит вызвать врача.

— Ветрянкой?

Она тут же бросается к нам. Я ожидаю, что она заберет у меня Артура, поможет ему пройти в кварту, настолько взволнованной, перепуганной и шокированной она сейчас выглядит, но вместо этого она просто-напросто закрывает перед нами дверь.

— Что за черт? — поражено пялюсь на дверь перед собой.

— Заберите его куда-нибудь! Я ветрянкой не болела в детстве! Я не хочу заразиться, это испортит мое лицо! — истерично кричит девушка.

— Света, ты с ума сошла? Сейчас же открой дверь! Это вообще-то мой дом! — приходит в себя Артур. Он, похоже, шокирован не меньше моего ее поступком.

— Что ж, с уверенностью могу сказать, что женщин выбирать ты не умеешь, Золотарев, — вздыхаю и отхожу от него. Он прислоняется к стенке и сползает на пол.

Это не мое дело. Не мое. Иди к себе, Маша, у тебя там дети ждут таблетки.

— Артур, ты конечно мой самый любимый брат, но не мог бы ты поехать в отель? Прости, но моя красота мне дороже, — доносится глухое по ту сторону двери.

Я делаю шаг к лифту и замираю.

Брат?

Не жених?

Не парень?

Не любовник?

А брат?

Не знаю почему меня вдруг так резко отпускает от этой новости.

Но мне плевать должно быть на состояние Артура.

Поэтому я жму на кнопку вызова лифта. Он уже успел спустится вниз. Пока стою, стараюсь не пялится на промокшего до ниточке Артура, сидящего на полу под дверью собственной квартиры.

Ты кремень, Маша. Кремень. У тебя дети. Артур тебе никто. Он взрослый мужчина, пусть сам разбирается.

Захожу в лифт. Створки начинают медленно закрываться.

— Черт бы тебя побрал! — бурчу под нос и зажимаю кнопку. Створки разъезжаются обратно. — Артур, давай, вставай, я помогу тебе, — говорю, подходя к нему и подхватывая под руку.

Зачем я делаю это? Мне должно быть плевать на него!

Он с трудом поднимается, и я помогаю ему дойти до лифта. Нажимаю на кнопку своего этажа, а он, покачиваясь, стоит рядом, опираясь на стенку лифта. Вид у него изможденный, и, кажется, ему становится все хуже.

Он дышит тяжело.

— Ненавижу лифты, — трет глаза, пытается прийти в себя, но бесполезно. — Мне было шесть, когда я застрял в лифте и меня четыре часа никто не искал… ненавижу лифты…

Мои глаза расширяются мимо воли.

Теперь я начинаю понимать, почему каждый раз сталкиваюсь с ним на лестничной площадке. А еще…. Я вдруг вспоминаю как мы застряли в лифте шесть лет назад. В его компании. Поздно вечером. Он тогда показался мне неуравновешенным и грубым. Обидел меня, сказав, что от меня воняет.

А на самом деле он из последних сил делала вид, что ни капли не боится того, что мы в лифте посреди ночи застряли.

Когда двери лифта открываются на моем этаже, я снова помогаю ему выйти и веду его к своей квартире.

Я с ума сошла, не иначе.

Открываю дверь и веду его прямо в спальню.

— Ложись на кровать, я скоро вернусь, — говорю я, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё кипит.

Забежав в детскую комнату, я проверяю, как себя чувствуют Олег и Алина. Они лежат в своих кроватках, усталые и измученные, но, кажется, температура замерла на отметке тридцать девять и выше не идет. Я даю им лекарства и уверяю, что скоро вернусь.

Возвращаюсь к Артуру, который лежит на моей кровати, его лицо всё еще бледное, а волдыри заметно ярче.

— Тебе нужно переодеться, — говорю я, понимая, что у меня нет ничего из мужской одежды. И что раздеть его придется мне. Он слишком слаб для этого.

Когда я возвращаюсь к Артуру с полотенцем и начинаю его раздевать, ощущаю, как мои руки дрожат. Его тело горячее, раскаленная печка. Но, несмотря на его болезненное состояние, я не могу не заметить, насколько он привлекателен. Мускулы на его груди и руках выделяются, каждая линия его тела напоминает мне, почему я когда-то была так безумно влюблена в этого мужчину.

Стараясь не думать об этом, аккуратно снимаю с него рубашку, затем брюки. Каждое движение дается с трудом — не физически, а эмоционально.

Внутри всё переворачивается, и я не могу сдержать мурашки, пробегающие по моей коже. Его близость действует на меня слишком сильно, и я едва справляюсь с собой, чтобы не показать, как сильно взбудоражена.

— Мне не во что тебя переодеть, — мой голос звучит тихо и хрипло.

Он только кивает, его глаза закрыты, он явно измотан. Я аккуратно вытираю его волосы и тело полотенцем, стараясь быть как можно невесомей. Когда я заканчиваю, его глаза снова открываются, и я встречаюсь с его взглядом. Тону в темноте его глаз. Это заставляет моё сердце биться быстрее.