Двойное звучание

– Конечно, – ответила Мирна, ее глаза сияли счастьем, когда она смотрела на мужа и сына. – Он точная копия своего отца.

– Но у него твои губы, – возразил Брайан.

– И твои волосы.

Трей хмыкнул. У отца и сына были одинаковые непослушные темные волосы, торчащие в разные стороны.

– Я надеюсь, у него будут твои мозги, – сказал Брайан.

– И талант как у тебя, – добавила Мирна.

– Он идеальный, – сказал Трей, не в силах сопротивляться желанию пригласить непослушные волосы Малкольма. Но это не помогло. Через секунду волосы вновь торчали, как раньше.

– Так ты будешь его крестным? – переспросил Брайан.

Трей посмотрел на Брайана. Разве он мог ему отказать.

– Да. Конечно буду.

Брайан расплылся в улыбке.

– Миллс, думаю тебе пора заняться делом и заделать Малкольму лучшего друга. Ты итак отстаешь от нас на 9 месяцев.

– Ха! Как будто это вообще возможно, – ответил Трей, но в глубине души он желал этого. Хотел что-то, что можно было разделить с Брайаном. Гордость за их подрастающих сыновей. Он мог представить Малкольма и Трея-младшего, играющих на детской площадке, или учащихся играть на гитарах, или попадающих в неприятности, взрослеющих. Трей-младший? Это еще, блять, откуда? Не будет никакого Трея-младшего. Он никогда не хотел детей. Даже маленького милого сорванца, названного Малкольмом Треем. Ребенок покряхтел и Трей превратился в лужу месива. Ладно, этот малыш был единственным исключением, но только одним.

– Я, пожалуй, оставлю вас втроем, чтобы вы могли побыть семьей.

– Ты можешь остаться, – сказала Мирна. – Ты же часть нашей семьи.

Он был признателен за эти слова, но Трей в этом сомневался. После появления Мирны все изменилось, и их жизнь больше никогда не будет прежней. Трей давно это понял. Сейчас пришло время отпустить Брайана. Каким бы тяжелым и болезненным не было это решение, Трей давно потерял надежду, что Брайан ответит взаимностью на его чувства. Брайан принадлежал Мирне. И Малкольму. Трей обманывал себя, полагая, что Брайан неожиданно увидит в нем нечто большее, чем просто друга, но сейчас и Трей не желал этого. Он хотел, чтобы Брайан продолжал быть чудесным мужем и замечательным папой. Мирна заслуживала этого, и Малкольм тоже. Трей не мог вмешиваться в нечто столь важное. Это было бы неправильно.

– Ты же знаешь, я ненавижу больницы, – ответил Трей. – Я поеду и навещу Дара. Потусуюсь со старшим братцем в его особняке, пока нам не нужно будет вернуться в автобус. Можете звонить мне, когда нужно будет сменить подгузник или еще что.

– Ты согласишься менять ему подгузники? – спросил Брайан.

Трей хихикнул, видя удивленное лицо Брайана. Он посмотрел на маленького Малкольма, который продолжал кряхтеть, что означало, он уже испачкал свой первый подгузник.

– Неее, но я уверен за меня это сделает какая-нибудь фанаточка, – он подмигнул Брайану.

– Миллс, ты не будешь использовать моего сына в качестве приманки для цыпочек.

Трей засмеялся, затем склонился над кроватью, обнимая Мирну. Их взгляды встретились, и она погладила его щеку.

– Ты в порядке? – прошептала она, понимая, что Трей сейчас переживал по отношению к ее мужу. Он отказывался от Брайана. Позволял ей выиграть. Мирна была на удивления терпелива с ним, доверяла ему своего мужа. Ведь она поняла все куда раньше Трея. Брайан никогда не ответит на его чувства, не полюбит его так, как Трей об этом мечтает.

Трей наклонился ближе и прошептал. – Люби его за нас обоих, ладно? Пообещай мне.

Ее рука переместилась на его затылок, притягивая его ближе.

– Обещаю. Так и будет.

Когда он выпрямился, он немного неловко обнял Брайана. Взглянув в его карие глаза, прошептал.

– Прощай. – Он едва мог произнести слова сквозь сдавленную грудь и горло. Но Брайан понятия не имел, что именно скрывалось за этим единственным сказанным словом.

– Увидимся, – ответил Брайан. – Если не увижу тебя раньше, не забывай, у нас завтра выступление.

– Ни за что не пропущу, – с улыбкой ответил Трей.

Брайан переключил свое внимание на сына.

– Ага, – тихо ответил он. Трей практически видел Брайана на сцене, с висящим на груди крошечным эрго-рюкзаком поверх его электрогитары, и звукопоглощающими наушниками на лохматой головке Малкольма. Эта картина совершенно не вписывается в стиль «Грешников». Но является олицетворением Брайана.

Трей поцеловал Малкольма в лоб.

– До встречи, крестник. Смотри, не разбивай много сердец.

Брайан фыркнул.

– Уж кто бы говорил.

Трей вышел из палаты, заставляя себя не оборачиваться на семейную идиллию, оставленную позади. Ему нужно было отвлечься и сделать нечто веселое. Что-то или с кем-то. Ему нужен был секс. Добровольно выбранный им наркотик.

Рядом с родильной платой стояла симпатичная, молоденькая медсестра, приведшая его в чувства после обморока. Когда он прошел мимо нее, она выпрямилась и остановила его. Она дожидалась его. Слишком просто.

– Эй, – едва слышно произнесла она. – Ты же Трей, да?

Он просиял игривой улыбкой, и она покраснела, прежде чем перевела взгляд на его грудь. Он смотрел на нее, замечая в ее поведении желание, как она слегка покачивалась, каждый раз приближаясь к его телу. Как она водила большим пальцем по его предплечью.

– Эммм, у меня сейчас перерыв, и я подумала, может, ты захочешь выпить со мной чашечку кофе.

Сердце Трея забилось чаще. Он повернулся, взял ее за запястья, и прижал спиной к стене, их тела находились всего в нескольких дюймах друг от друга. Он склонил голову, шепча своим томный голосом ей прямо на ушко.

– Ты не хочешь кофе.

Он чувствовал, как участился ее пульс.

– Нет?

– Нет. Но я знаю, чего ты хочешь.

– И что же это? – ее темно синие глаза встретились с его. Она уже была готова сдаться, а он еще даже не приступил к соблазнению.

– Жесткий, неторопливый секс у стены.

– Здесь? – шепнула она, раскрывая глаза от удивления.

Он не хотел смеяться, иначе это разрушило бы связь между ними.

– В подсобке, – он кивнул в конец коридора.

Трей, не отрываясь, смотрел в ее глаза, давая ей возможность отказаться. Она отвела взгляд, осмотрела коридор на наличие свидетелей, а после сжала его футболку и повела его в подсобки, толкая внутрь. Как только за ними закрылась дверь, она обняла его руками за шею, накрывая его губы своими. Он позволил ей себя поцеловать. Прикоснуться к серьге в брови и ухе. Он также хотел продемонстрировать и пирсинг в соске, но решил не спешить, ведь она еще была не совсем уверена, а он не хотел казаться слишком настойчивым.

– Ты такой сексуальный, – бормотала она у его губ. – Почему ты такой сексуальный? Я не должна этого делать.

Под этим она подразумевала не расстегивать его ремень, не задирать его футболку, и не тереться грудью о его грудь, и не кусать его губу.

– Не хочу, чтобы ты думал, будто я всегда себя так веду, – сказала она, запуская руку в его шелковые боксеры, играя с его твердеющим членом.

Для него это было привычным делом, но он не допустит ошибку и не признается ей в этом.