Двойной латте в дождливый день

– Ты ждешь гостей?

– Да.

Я медленно кивнула, не понимая, что чувствую в этот момент: досаду или облегчение.

– А Грег дома?

– Нет, он на смене.

Неловкость и напряжение между нами ощущались как гранитные плиты, давящие на плечи.

– Тогда я, наверное, позже зайду… Не буду мешать. – Я уже развернулась, но мама окликнула меня:

– Постой! На самом деле я ждала тебя. – В ее голосе послышались нотки паники. – Я приготовила пирог. Твой любимый.

Я медленно обернулась и встретилась с ее умоляющим взглядом.

– Тебе папа рассказал?

Она кивнула.

Я знала, что он поддерживает с ней связь. Не из-за великой любви. Это чувство, которое некогда связывало их, давно погибло под обломками лжи, недоверия и предательства. Их общение было скорее деловым. Папа вынудил ее рассказать всю правду Грегу, который, несмотря на настоящий шок, простил маму за ложь. Также папа помог ей разобраться с документами и воспользовался своими связями, чтобы она снова стала Линдой Смит и вышла сухой из воды после долгих лет жизни под фальшивой личиной. Я тоже сменила фамилию, но имя оставила – к «Айви» я успела привыкнуть и ощущала с этим именем особую связь, несмотря на то что «Вайнона» мне тоже нравилась.

– Проходи, ужин почти готов. – Мама снова вернулась к плите и начала помешивать лопаткой соус в кастрюле, и я поняла, что так она пытается скрыть собственное волнение.

– Полагаю, папа рассказал тебе о моем переезде?

Мама замерла.

– Да, – после недолгой паузы тихо выдавила она. – Я беспокоюсь за тебя, Айви. Ты ведь никогда не…

– Мам, хватит, – прервала я ее холодным тоном. – Не тебе указывать, как мне жить.

Раньше я бы не осмелилась так говорить. Раньше мама бы разразилась гневной тирадой, приправленной самыми обидными словами в мой адрес. Теперь же я не испытывала ни страха, ни даже вины, а мама не смела и рта открыть, чтобы оправдаться.

– Давай помогу, – предложила я, чтобы сгладить неловкость.

– Можешь расставить тарелки.

Мы ужинали в гробовом молчании.

Мне стало немного легче, когда на телефон пришло сообщение от Рэйдена.

Рэйден

Кнопка, как ты там?

Айви

Даже на экзамене по социологии так не нервничала.

Рэйден

Мне приехать?

Айви

Нет, я справлюсь. Люблю, хх

Рэйден

И я люблю тебя, родная.

Я попыталась сдержать улыбку, но мама, разрезавшая в этот момент пирог, заметила мои тщетные попытки.

– Переписываешься с Рэйденом?

– Угу.

– И когда вы переезжаете? – Она старалась говорить равнодушно, но я чувствовала ее недовольство.

– Через неделю. У Рэйдена остался последний экзамен, без сдачи которого его не примут в Нью-Йоркский университет.

– А ты сдала все экзамены?

– Да, по правде говоря, они мне и не нужны. В программе по кулинарному искусству другие дисциплины, и мне придется учиться с первого курса.

Рэйден все мне рассказал. И про подставу Мэл с тортом, и про то, как она очерняла меня перед его родителями, и про то, что мои старания не прошли даром и Дебра согласилась мне помочь поступить в Нью-Йоркский университет. Теперь мы с Рэйденом будем учиться вместе. И жить тоже вместе.

Родители Рэйдена извинились передо мной за грубость и с тех пор относились ко мне гораздо теплее. Хотя они по-прежнему негодовали из-за того, что их сын снова упрямится и собирается продолжать изучение литературы. Мистер Вэнс не верил, что его сын сумеет выиграть пари, и утверждал, что он поступает не по-мужски, нарушив их уговор. Рэйден же заявил, что совершил ошибку, когда поставил на кон мечту всей своей жизни и не собирается расплачиваться за нее, остаток жизни изучая то, что ему не по душе.

– Ты рада? Это ведь твоя мечта – покорить Нью-Йорк.

Услышав в мамином тоне сарказм, я не смогла удержаться от ответной колкости:

– Да, очень рада. Я буду жить с любимым человеком, который понимает меня и поддерживает, несмотря ни на что, буду заниматься любимым делом и общаться с кем пожелаю. Без страхов, тотального контроля, паранойи и дурацких запретов.

– Я делала это, чтобы защитить…

– Мам, хватит. Ты делала это не для того, чтобы защитить меня, а чтобы… – Я раздраженно вздохнула: – Серьезно, а для чего ты все это делала? Ты знала, что папа рано или поздно добьется своего и возобновит со мной общение. Знала, что твоя тайна раскроется, но продолжала вести свои странные игры и заставляла меня в этом участвовать. Ответь мне зачем?

Мама ковыряла пирог вилкой, не поднимая головы.

– Я пыталась доказать себе, что держу все под контролем. Это призрачное ощущение давало мне силы не оглядываться назад. Я постоянно пыталась сбежать от совершенных мною ошибок, от осознания того, что разрушила все, что было мне дорого, своими собственными руками. – Наконец она посмотрела на меня. В ее взгляде не было вины или печали, лишь усталость. – Знаешь, это как спускаться с крутой горы. Чем быстрее бежишь, тем сложнее остановиться, и ты уже сам не замечаешь, что кубарем катишься вниз. Я так привыкла прятаться, убегать и скрывать правду, что просто не могла иначе.

– А я? В чем моя вина, мам? Ты запрещала мне находить друзей, встречаться с парнями, упрекала в наивности и глупости, хотя сама… – Я облизнула пересохшие губы. Мне не хотелось выяснять отношения, ведь я просто пришла попрощаться, но невысказанные обиды рвались наружу.

– Я правда хотела уберечь тебя от моих же ошибок.

Я усмехнулась и покачала головой:

– И поэтому взрастила во мне кучу комплексов и страхов?

Мама убрала салфетку, лежавшую на коленях, и поднялась из-за стола.

– Мне нечего тебе сказать, Айви. Я виновата перед тобой, но не собираюсь оправдываться. Я старалась заботиться о тебе и делала это так, как умела. Прости, что не стала для тебя хорошей матерью.

В груди заныло от досады, хоть я и не надеялась на искренний диалог по душам. Мама всегда была холодной и отстраненной, и сегодняшний день не стал исключением.

– Ладно, мам, прошлое все равно уже не изменить. – Я встала следом за ней и спрятала руки в карманы джинсов, чтобы согреть заледеневшие от волнения пальцы. – Мне пора идти.

– Ты будешь приезжать в гости? – Мама поковыряла заусенец на ногте. Нервничала.

– Буду, если позовешь.

Она кивнула и сжала губы в тонкую линию.

Между нами разверзлась огромная пропасть, которую в одиночку преодолеть было просто невозможно. Мама не собиралась протягивать руку, а я не готова была делать первый шаг.

– Передавай привет Грегу, если что, звони.

Не в силах больше находиться здесь, я направилась к выходу. И уже у двери мама выкрикнула полным отчаяния голосом: