Двойной расчет

Этот шаг едва не был сделан несколько лет назад, когда она ждала первого ребенка. Люси готовилась стать матерью, и ее мысли вновь устремились к той, которая подарила жизнь ей самой. Чуть позже Ив и Люси купили маленький дом в Сен-Жиль, недалеко от здания администрации коммуны, и начался переезд. Квартал понравился им с самого начала: спокойные улочки, дома, построенные в начале века; каждый понедельник — рынок на площади Ван-Менен; террасы, которые в первые же весенние дни покрывались цветами, а главное — непривычное чувство, что ты находишься в небольшой деревушке, хотя живешь в большом городе. Еще — теплые отношения с соседями и владельцами небольших магазинчиков, местные праздники, блошиный рынок, распродажи…

Это было очень напряженное время. Будущие родители были так заняты обустройством, что времени на отдых почти не оставалось, и поиски, которыми собиралась заняться Люси, вскоре отошли на второй план. Это подождет… Но настойчивое желание увидеть мать в те дни, когда Люси сама вот-вот должна была родить ребенка, не оставляло ее. Она все чаще задумывалась — как можно бросить своего ребенка? И, главное, почему? Думала об этом постоянно — с гневом, грустью, иногда с обидой.

Но вот, наконец, появилась возможность узнать ответ на столь волнующий вопрос. От одной этой мысли Люси не может сдержать улыбку, полную надежды.

Главное, не суди! Позволь ей прийти к тебе. А дальше — посмотрим!

5

Кофейный аромат наполняет кухню. Мирей с трудом поднимается, чтобы налить кофе в две чашки, стоящие на столе. Она пододвигает Люси вазочку с шоколадным печеньем — ее любимое с раннего детства. Мирей — та самая пожилая женщина, которая держит Лею на фотографии, что на каминной полке. Она ставит кофейник и поднимает на Люси заплаканные глаза:

— Это все так неожиданно… Я понимаю, тебе хочется с ней познакомиться. Это совершенно естественно! Но, с другой стороны, я…

Мирей не удается закончить фразу, она изо всех сил сдерживает слезы, которые душат ее с той минуты, как Люси рассказала необыкновенную новость.

— Не волнуйся, мамочка, — успокаивает ее Люси. — Между нами все останется по-прежнему. Папа и ты — мои настоящие родители, вы воспитали меня. Что может перечеркнуть годы, которые мы прожили вместе? Я всем обязана только вам и очень люблю вас! Ты ведь знаешь это, правда?

— Конечно, дорогая, конечно. Но все же, зачем возвращаться, когда прошло столько лет? Зачем…

— Мама! — перебивает Люси, пытаясь остановить поток вопросов, на которые нет ответа и которые переполняют сердце Мирей. — Я сама ничего не знаю! И задаю себе те же самые вопросы. Лучшее, что мы можем сделать, — это ждать. В любом случае отступать поздно.

— Да, разумеется…

Мирей задумчиво качает головой. Через некоторое время, не в силах больше сдерживаться, она снова обращается к дочери:

— А вдруг это не она? А кто-то другой?

Это не просто вопрос. Скорее крик о помощи… Но Люси делает вид, что не замечает смятения Мирей и пытается рассмеяться:

— И кто же это?

— Ну, не знаю… Может быть, подруга детства… Кстати, ты ничего не слышала об Амели? Помнишь, маленькая Амели, она жила в двух кварталах от нас. Вы тогда были просто неразлучны.

— М-м-м…

Задумавшись, Люси пьет кофе. Ей не хочется спорить с матерью.

— А что Ив думает обо всем этом? — снова спрашивает Мирей.

— Ну… Ты же его знаешь! — вздыхает Люси. — Сначала он был категорически против. Причем ему претит не то, что меня разыскивает мать, а то, что придется выступать в «Догадайся, кто здесь». Но вчера мы все обсудили, и теперь он лучше понимает меня. Даже согласился участвовать в репортаже, который завтра будут снимать у нас дома.

— Хорошо, — говорит Мирей, хотя видно, что она несколько разочарована. — Вы должны стоять плечом к плечу, сплотиться перед лицом судьбы!

— Мама! Мне кажется, что не стоит делать из этого катастрофу! Ив говорит о проблеме, ты — о тяжком испытании, и должна заметить, что…

В этот момент терпение Мирей иссякает, и она начинает рыдать. Люси замолкает на полуслове.

— Мама!

Но та не в силах взять себя в руки. Слезы душат ее так, что становится тяжело дышать. Она закрывает лицо руками и плачет навзрыд. Люси в оцепенении смотрит на нее и не знает, как смягчить боль этой родной женщины. Наконец она нежно обнимает ее:

— Зачем ты доводишь себя до такого состояния? Не стоит так переживать! Неужели ты действительно думаешь, что встреча с биологической матерью заставит меня по-другому смотреть на жизнь? Если бы я знала, что это будет так мучительно для тебя, я бы… Мама! Перестань так плакать, ты убиваешь мою радость!

— Прости, дорогая, это… Все это так неожиданно, — отвечает Мирей, пытаясь успокоиться. — Долгое время мы с твоим отцом думали, что когда-нибудь ты захочешь найти ее. Но ты не спешила, и со временем нам стало казаться, что ты раздумала. Мы решили, что ты вообще забыла об этом. Мы думали, что тебе достаточно нас…

— Но это совсем разные вещи!

— Люси, детка! — продолжает Мирей, снова крепко прижимая к себе дочь. — У меня ужасное предчувствие! Я не знаю, что ей понадобилось через тридцать пять лет, но я уверена, что ее намерения не так чисты, как ты думаешь. Поверь, сердце не может обманывать!

Люси не может сдержать улыбку:

— Что ты еще выдумала?

— Откуда я знаю! — восклицает пожилая женщина, все еще всхлипывая. — Я просто хочу, чтобы ты была начеку. Тебе известно, что по закону дети обязаны заботиться о родителях? Я имею в виду, что, если она нищая, тебе придется содержать ее и…

— Ни слова больше! — останавливает ее Люси, закатывая глаза. — Ты говоришь бог знает что! Я ничем не собираюсь делиться с ней. Все, чего я хочу, — просто встретиться и узнать, почему она так поступила! Это ни к чему меня не обязывает. Ведь не я ее бросила, а она — меня.

Мирей вытаскивает из рукава измятый бумажный платочек и шумно сморкается. Поднимает на дочь опухшие глаза, берет ее за руку и крепко сжимает.

— Не езди туда, дорогая! Ничего хорошего из этого не выйдет!

Люси осторожно пытается высвободить руку. И после минутного колебания говорит:

— Уже поздно что-то менять, мама, — лжет она, запинаясь. — Я подписала контракт. Если я теперь откажусь, придется заплатить неустойку телекомпании.

Мирей словно не слышит слов Люси. Она все так же отчаянно сжимает руку дочери и не сводит с нее глаз. Через несколько секунд ее рука медленно ослабевает, взгляд снова становится рассеянным, словно перед ней проходят какие-то далекие видения.

— Ну что ж, тем хуже, — едва слышно произносит она. — Будь что будет.

И Люси наконец понимает, почему никогда раньше не пыталась разыскать свою биологическую мать.