Двойня для решалы
Шрифт:
– Я говорила, что он в неё влюбился!
– Это я говорила! – таким же шепотом отвечает Лисичка Мила.
– А кто знает, что подглядывать не хорошо?
– А мы не подглядываем. А вы обнимались!
– Нет, вам показалось! Просто… у дяди Никиты была ресничка в глазу, я ее вытащила.
– Не вытащила, - ухмыляюсь, зная, что прилетит мне за это! – посмотри, она еще там.
Сашка ноздри раздувает.
– Вытащила!
– Ма, ну посмотри!
– Вы, кажется, в туалет хотели? Ну, поторопитесь, а то может случится неприятная неожиданность!
–
Ей ничего не остается, как подойти ко мне снова.
– Не боишься, - шепчет гневно, - что я тебе глаз выколю?
– Ну, тебе потом жить с одноглазым. – тихо парирую, смотрю внимательно. Снова краснеет моя котёна.
Потом аккуратно подносит пальчики к моим щекам, глазам, гладит, делая вид, что ресничку ищет.
– Все, теперь чисто.
– Спасибо тебе, котёна. – ловлю пальчики, подношу к губам, наши хитрюги одинаковые хихикают и скрываются в кабинках. А я ловлю момент, хватаю Сашку, прижимаю и целую быстро.
– Никита, хватит!
– Хватит. Ты знаешь цену хватит. Одна ночь. И ты свободна.
– Я тебе не верю.
– Что? – выгибаю бровь.
– Ты меня не отпустишь. Унизишь, будешь попрекать потом. Но спокойно жить мне не дашь.
– Ты мне не веришь? Могу расписку написать. Я отстану. Только…
– Что?
– Боюсь, ты сама ко мне прибежишь, захочешь продолжения банкета.
– Ха! Ты так в себе уверен, Лавр?
– Я? Да! Ты ведь меня за пять лет не забыла. И с хреном твоим у тебя никогда не было так как со мной!
– Мам, а хрен это разве хорошее слово? Так нельзя говорить, а он говорит! – упс… вот это мы приплыли!
Чё-ёрт…теперь уже я краснею. Облажался, так облажался…
Сашка смотрит на меня, бровь выгибает, мол, давай, Лавр! Умеешь ляпать, умей и отвечать!
– Да, малышки, словно не хорошее и повторять его нельзя
– А кого ты назвал «хрен»?
Ешки-матрёшки…
– Алина! – тут уже котёне не выдерживает, - слово плохое и повторять его нельзя.
– Я не повторяю, просто спросила, кто такой «хрен».
Да уж, вижу, что малая уже просто издевается надо мной, воспитывает! Знает, что говорить нельзя, но…
– Вообще-то это растение, но иногда так называют не очень хороших людей. Но вам это повторять нельзя. Если не будете повторять, то я… я подарю вам во-о-от таких поняшиков! – показываю размер больше их роста, не знаю, бывают ли такие, но чувствую, придется найти!
– Такие к нам в комнату не влезут. – расстраивается Мила, морщит нос смешно, я тоже в детстве так делал.
– Значит они будут жить у меня, а вы будете приезжать в гости, договорились?
– Да, да, да! – обе прыгают радостно, а котёна опять мрачнеет.
– Ну, вы уже все? Ручки мыть и на выход, раз у вас сегодня еще и танцы…
– Да, у нас танцы, а у мамы с папой конпоратив!
– Конпоратив не сегодня. А завтра!
Смотрю на Сашку, которая явно сама не своя.
– Нам и правда уже пора, Никита.
– Я отвезу.
Кивает, не в силах спорить.
Во дворе снова встаю подальше от подъезда, хотя знаю, что муж котёны сейчас сильно занят – возит мою невестушку
по бутикам, тоже наряды на «конпоратив» выбирают. Ей платье, ему… костюм. Пусть хоть завтра лохом не выглядит. За мой счет. Чего уж там…– Ма, мы на площадку сбегаем?
– Сбегайте, конечно, - отвечаю за Сашку, которая молчит. Смотрит в одну точку.
Ураганчики бегут к качелям, провожаю их взглядом и поворачиваюсь к котёне, которая на меня уже смотрит.
– Что, малыш?
– Ничего. Думаю.
– О чём.
– Если… если как ты говоришь, ты не был ни в чем виноват, если ты не сидел, если тебя тогда же выпустили… почему ты тогда меня бросил?
Глава 32
Разглаживаю блестящее белое платье, изящное, нежное.
Смотрю на себя в зеркало и не узнаю. Такая красивая… лёгкая… Вот только выражение лица у этой красотки в отражении очень встревоженное.
Я не нахожу себе места после того разговора с Никитой.
Вспоминаю его хмурое лицо, когда я задала ему тот вопрос: «почему ты тогда меня бросил?»
«Я был для тебя лишним»
Вот и всё его объяснение. Потом он ещё добавил, что знал, про мою беременность и брак… Не хотел мешать…
Так получается, он за мной следил? Следил все эти годы?
В голове не укладывается… Я думала, что он забыл обо мне. Думала, что вычеркнул из жизни! А он… оказывается, он тоже обо мне думал! После того, как его отпустили из следственного изолятора, он приезжал… искал…
И что же он увидел? Меня с Андреем. Уже беременную…
Живот был небольшой, несмотря на то что я ждала двойню.
Наверное, он подумал, что беременность наступила позже.
Помню, как я уже была на шестом месяце, а мне в автобусе место не уступали, потому что живота почти не было видно, зато потом резко вырос и на восьмом месяце я была круглая как матрешка.
Вспоминаю любимую присказку Никиты – ёшки-матрешки, все время тогда так о себе думала - стала как та ёшка-матрешка…
Почему-то глаза на мокром месте…
– Ну что, Сань, готова? – Андрей барабанит в дверь спальни.
– Да-да, - нервно отвечаю я. – Ещё пару минут!
Быстро забираю волосы в аккуратный хвост. Лёгкие волны спадают на плечи.
Я крашу губы бледно-розовой помадой. Купила тот самый оттенок, что последний раз использовала пять лет назад… Никите он очень нравился. Сама не знаю, зачем это делаю! Ведь я иду на праздник не с Лавровым, а с мужем. Никита меня даже не увидит!
Странное разочарование от этих мыслей остро колет сердце.
Ну что за ерунда! Зажмуриваюсь и мотаю головой, чтобы прогнать ненужные мысли. Полный бред… я словно для него наряжаюсь!
– Саш, времени в обрез! Выходи давай! – в голосе Андрея слышится нетерпение.
Бросаю взгляд на настенные часы. И правда. Уже пора.
Открываю дверь и выхожу.
Сперва Андрей даже не смотрит на меня. Потом оглядывает мельком и… Застывает на месте.
Он кажется ошарашенным. Я смущённо опускаю взгляд. Щёки так и пылают! Очень не люблю врать. И надеюсь, что он не спросит меня, откуда у меня это платье!