Двойня для решалы
Шрифт:
– Родинка? Где родинка?
– Ну, вот же, тут?
Пинки Пай тычет пальчиком и тут же с визгом отпрыгивает, когда я в шутку пытаюсь этот пальчик откусить, а потом заливисто хохочет. А я…
Поддаюсь необъяснимому порыву, обнимаю ее и тоже смеюсь, спиной чувствуя взгляд потрясенной Алёны.
– Я тоже хочу потрогать родинку! – лисица, которую, кажется, зовут Мила.
Поджимает губки, тянет палец, осторожно, быстро отдергивает, когда ей кажется, что я готов и его прикусить, остается серьезной, снова тянет, почти прикасается. Я делаю обманное движение ртом, но
– Не успел! Не успел!
– Ладно, один ноль в твою пользу!
– Нет! – это влезает Пинки Пай – Алина, – два ноль! Мы вдовём играем против тебя!
– Не вдовём, а вдвоём, - поправляет лисица, - еще будем?
– А как же ваш праздник?
– Там скучно, там пригласили какую-то дурацкую Белоснежку, и конкурсы глупые. И торт невкусный. С мастикой. У нас мама печет вкусный.
Да, я помню какой торт она печет. «Наполеон». Фирменный. И еще делает зефирный со сливками. И вообще… Готовит котёна пальчики оближешь. Я и не ожидал когда-то. Девчонка же совсем была…
Девчонка, девчоночка…
Ох, ты ж… ешки-матрешки. Была невинная, скромница, от которой с первого взгляда повело как мальчишку.
А теперь вот… Куклы эти. И родинка.
Мои ведь, куклы! Мои! К бабке гадалке не ходи!
Почему котёна молчала? Неужели так люто возненавидела? И за что? Я ведь чист был перед ней. Не лгал никогда!
И темных дел за мной не водилось! А что под следствие пошел, так это же чистой воды подстава была, и я Александре об этом докладывал! А она…
– Милый, мы пойдем уже, а? детей довели как обещали? Время-деньги. Цигель-цигель, ай лю лю!
Понимаю, что невеста моя нервничает. Но уходить пока рано, у меня еще есть тут дельце.
Пинки пай смотрит на Алёну пристально, потом на меня. Прищуривается хитро – как же мне знаком этот взгляд! Пальчиком манит к себе, показывая, что что-то на ушко мне сказать хочет.
– Что, принцесса?
– Она у тебя заколдованная? – шепчет слишком громко.
– Кто?
– Ну, эта, девушка, - кивает на Алёну, шепчет еще громче.
– она ведьма злая. А притворяется хорошей.
– Я все слышу, кукла! Нельзя так говорить!
– Алёна иронично выгибает бровь и надувает губы. Умеет прикинуться дурочкой.
– Мне можно! Я Пинки пай! Я все могу!
– и показывает моей невесте язык. Да уж, воспитанием этого "поняшика" придется серьезно заняться!
Сестра, более серьезная на первый взгляд лисичка тянет Пинки Пай за руку.
– Ладно, Алюша, пойдем, может там уже веселые игры.
– Подожди. – смотрю на неё внимательно, потом перевожу взгляд на Пинки Пай и протягиваю руки приглашая их в «обнимашки».
Девчушки не задумываясь приникают ко мне. Держу два хрупких тельца.
Пахнет от них здорово. Чем-то необыкновенно нежным, тонким, сладким. Клубникой со сливками и чистотой. Детством.
Отстраняюсь, улыбаясь, замечаю, что длинные локоны Пинки пай застряли, запутались в клепке моей кожанки.
– Ой… зацепилась...
– Не дергайся, подожди, малыш, сейчас. – осторожно распутываю, отрывая небольшой клок тонких льняных волос.
– Больно же!
–
Ну, извини, по-другому никак было не сделать. Зато теперь свобода.– Ладно. Пока-пока, незнакомец!
– Меня Никита зовут.
– Никита. Пока-пока.
– Пока-пока!
Машу вслед, отправляя их в игровую. Вижу как какая-то женщина, наверное мать именинницы у которой они на празднике их встречает, видимо слушает рассказ о том, как они искали маму, смотрит на меня…
– Лавров, ты ничего мне не хочешь рассказать? – Алена стоит, сложив руки на груди, иронично ухмыляясь.
– Можешь меня поздравить, невеста. Кажется, я только что стал папой.
Глава 4
Я нервно отстукиваю ручкой по столу.
Смотрю в бумаги, но ничего толком не вижу! Перед глазами всё ещё стоит сцена пятиминутной давности.
Никита крепко держит девочек, а они вырываются с криками "незнакомец".
Господи! Я это только в страшных снах видела!
Мой бывший, этот бандюган, сидевший в тюрьме преступник, вернулся, что забрать у меня девочек...
Странно, но в памяти он отпечатался именно таким: недобро смотрящим на меня в комнате встреч в СИЗО.
Он, ведь считал, что я бросила его в самый сложный момент его жизни! Что я предатель.
Да, я предатель!
Я с этим... бандитом ничего общего иметь не желала и не желаю!
Есть девушки, которых заводят подобные американские горки. Опасные мужчины, их деньги и власть. Но я не из их числа! У меня от такого ноги подкашиваются, а живот от ужаса сводит!
Нет, я такое не люблю. Меня в мужчинах привлекает в первую очередь стабильность!
Вот, например, мой муж - Андрей. Да, пусть он уже год не может работу найти. Зато ездит на рыбалку и улов привозит. Его мама по выходным на рынке рыбу продает, часть денег отдает нам. Стабильно? Стабильно!
А вот с Никитой сразу было всё нестабильно...
С самой первой встречи я чувствовала исходящую от него опасность... Кожаная куртка, крутой внедорожник, байк... Хобби - бокс. Непонятно откуда много денег...
Уже этого достаточно, чтобы напрячься!
Но это я сейчас, в двадцать четыре года, понимаю. А тогда, в восемнадцать...
Взрослый, красивый, сильный...
Он задаривал меня подарками. Сперва я отказывалась, всё вернуть пыталась, но он как-то раз сурово так сказал: "Не дури. Ты моя женщина. Будешь принимать от меня всё, что я захочу."
И я начала принимать... Цветы, колечки, серёжки, платья красивые, кулончики...
Я была очарована. Нет. Не так.
Я будто под гипнозом рядом с ним находилась!
Ничего и никого вокруг не видела. Хорошо хоть подруга нашлась - открыла мне глаза!
– Документы готовы?
– властный рык Лаврова, будто вырвавшийся из моих воспоминаний, заставляет меня подпрыгнуть на месте.
– Что? А, да... сейчас...
– лепечу я, оглядываясь в поисках его невесты.
Но её нет. Он один пришёл.
И я тут одна.
Лучше бы с этой своей, Алёнушкой вернулся...
– Выкладывай!
– Никита в три шага преодолевает разделяющее нас расстояние.