Двуликий Янус

Потом я вприпрыжку возвращался к Янушу и Максу, которые снова нагружали тележку булавами, тростями, лентами, скрученными веревками и тросами. Мне было так весело, что я даже не обращал внимания на ворчащего и недовольного всем Макса.

Когда мелкий реквизит был убран, к нам подошел Габриэль, ведя под уздцы Верного. За ним подтянулись Милош, Тим-Том и Влад. Тим и Том быстро работали фомкой, выдергивая из манежа гвозди, Милош разбирал доски, а Влад относил их к Габриэлю, который перевязывал их веревками и прикреплял к стременам Верного. А я, стуча по черным бокам Верного пятками, отвозил доски к специальному вагону без крыши, где у меня их принимал Шафир. Когда манеж был полностью разобран, все мужчины собрались у вагона и загрузили в него доски, крепко увязав их веревками.

– На сегодня достаточно, – сказал Милош, поправляя засученные рукава рубашки. – Завтра разберем конюшню и зверинец. Будьте осторожны у фургона Габриэля. Волков привяжем у него.

– А лошади как же? – спросил я у Милоша, тоже поправляя рукава, как и он. – Где они будут спать?

– Завтра разберем конюшню, а лошадей выгоним в поле. Пусть немного разомнутся на воле перед дорогой, – ответил мне Милош. – Кто пойдет в ночное?

– Я пойду, – поднял руку Януш. – Кто со мной? – спросил он, подмигнув мне.

– Я! Я пойду! – закричал я, прыгая от нетерпения.

– Ну конечно, – хмыкнул Макс. – Принцесса Янушка и ее верный паж.

– Хватит, Макс, – нахмурился Милош и громко добавил: – Теперь все в душ и ужинать. Ганечка обещала нам налить водки за наши труды!

Народ весело загудел и дружной толпой направился к уличному душу.

– Януш! – окликнул я бога, который, видимо, не торопился идти со всеми вместе. – Ты идешь?

– Иди без меня, Анхель, – покачал головой Януш. – Я после ополоснусь.

Я пожал плечами и вприпрыжку побежал за мужчинами. От счастья, что меня приняли в дружную цирковую семью, я даже не обратил внимания на то, как смущенно выглядел Януш, говоря, что помоется позже.

На улице было уже прохладно, но большой котел весело потрескивал дровами и пыхал теплом. Из него тянулась труба, из которой и текла горячая вода. Холодную черпали из небольшой скважины и смешивали с горячей в огромной бочке на высоком постаменте. Сам душ был с одной стороны закрыт несколькими деревянными щитами, а с другой – естественным забором из густых кустов. Я принял душ вместе со всеми, незаметно разглядывая необычное строение тела многорукого бога и шоколадный цвет кожи Шафира и даже помог намылить шампунем волосатую спину Габриэля.

Ужин прошел в веселых шутках, а после нескольких стопок водки Милош затянул незнакомую мне песню, и вся компания хором подхватила ее.

– Почему не поешь? – спросил меня Януш, подсаживаясь ближе и накидывая мне на плечи теплую кофту.

– Ты чего так долго? – возмутился я. – Вот, – я пододвинул Янушу тарелку с вкусным рагу и два куска хлеба. – Все остыло давно, а он где-то шляется, – ворчал я. – Надо было идти мыться со всеми. А теперь вот сиди и ешь холодное. И водки больше тоже нету.

Януш улыбнулся мне и, взяв у меня ложку, с аппетитом навернул остывшее рагу.

Я и раньше часто бывал в вагончике Януша, но теперь я перебрался туда уже на полных правах, как жилец. Вагончик был таким же небольшим, как и мой. У одной стены стояла кровать Януша, у другой поставили мою. Еще там был большой комод, на котором возвышались две клетки с голубями, а между нашими кроватями – тумба, на которой в своей отдельной клетке сидел Карлуша.

Жилище попугайчика больше напоминало сундук Марыси. В нем тоже было много блестящих штучек, разноцветные тряпочки и какие-то непонятные женские украшения. В клетке висело зеркальце, несколько колокольчиков и ярких помпончиков. На дне стояла мисочка с водой и валялось несколько маленьких детских игрушек.

Завидев меня, Карлуша весело запрыгал на жердочке, кивая головой, потом деловито подошел к дверце и, открыв ее клювом, вспорхнул мне на плечо.

– Кар-р-рлуша кар-р-ро-о-оший, – громко крикнул Карлуша голосом Шери и потом тихо добавил уже голосом Милоша: – Что принес для Карлуши?

– Карл, – строго посмотрел на птицу Януш. – Прекрати попрошайничать!

– Печенька! – обиженно ответил ему попугай, и я неожиданно для себя услышал свой собственный голос.

– Конечно печенька! – воскликнул я и, засунув руку в карман, достал оттуда немного раскрошенное печенье, припасенное мной для Карлуши еще с обеда.

Попугайчик взял лакомство в клюв и, снова залетев в клетку, демонстративно повернулся к Янушу спиной.

Я скинул с себя уличную одежду и переоделся в пижаму, которую мне купила прекрасная София. Януш, почему-то повернувшись ко мне спиной, надел свободную домашнюю кофту и легкие льняные штаны.

Я запрыгнул с ногами на его постель, всем своим видом показывая, что не собираюсь спать, а хочу поболтать о чем-нибудь. Януш покачал головой и молча показал мне на свою кровать. Мне показалось, что он немного напрягся, поняв, что я его хочу о чем-то расспросить. Я не стал ждать, пока Януш пойдет в наступление и станет физически меня прогонять, и начал разговор.

– Януш, а почему Макс такой противный и злой? Домовые должны быть добрыми, – спросил я у него и почувствовал, как он расслабленно выдохнул.