Двуликий. Том 1

— Про Омена ты что-нибудь знаешь?

— Меньше, чем ты. Вроде бы он служил в корпусе, какое-то особое подразделение. Остальные преподы его не любят, правда, Кохорн уважает. Допускаю, что фамилия у него не настоящая. Вот и все.

— Негусто. Ладно, у меня еще одни вопрос… — начал я и осекся.

Очевидно, Влад знает очень много. Но стоит ли его спрашивать о реальном положении дел в метрополии? Он ведь сам начнет задавать вопросы, и я могу рассказать что-нибудь лишнее.

Наш очкарик не так прост, как хочет казаться. Теперь у меня не осталось никаких сомнений.

Алькасар молча смотрел на меня.

— Как у тебя с историей?

— Посредственно. Могу рассказать тебе только с момента исхода с Мертвых Земель. До этого плохо помню.

Я фыркнул.

— Я бы испугался, если бы ты знал весь период до Падения первой империи. Единственный в трех мирах!

— Увы, пока мои знания об этом периоде ограничены. Только пока. Так что тебя интересует?

— Колониальная пропаганда.

— Обычно об этом наставники говорят на втором-третьем курсе. Тебе Соддерн рассказал раньше?

— Да, — солгал я. — Это не секретная информация?

— Не совсем. Обычным людям это знать не обязательно, но это и не сильно скрывают. Большинству просто неинтересно изучать этот вопрос. Это влияет на жизнь не всех магов, что уж говорить про крестьян и горожан?

— Итак, власть короля не так сильна, как об этом пишут?

— На Иллирии она безгранична. На Вильгельмине есть свои сложности. В нашем родном мире… Помимо метрополии существует пять провинций, которыми управляют генерал-губернаторы. Но основная власть в них сосредоточена в руках старших и младших родов. Когда-то они признали власть короля и с тех пор платят ему дань, поставляют солдат и магов. Благодаря этим ресурсам удалось захватить весь Ард, колонизировать сразу два мира.

— То есть это полноценные государства с собственной армией и магами?

— Все не так плохо. Просто существуют семьи магов со своими дружинами, городами, заводами и огромными земельными угодьями. И в некоторых родах магов больше, чем на всей Иллирии.

— Чуж… к-хм, чудесно…

— Да, поэтому об их взаимоотношениях с королем не пишут. Чтобы никто не думал о сепаратизме и прочих неприятных для короны вещах.

— Как такое вообще можно скрыть?

— На Иллирии живет пять миллионов человек. В столице Мехелена — немногим больше. Сравни масштабы, добавь полный контроль над всеми путями в колонию, образованием, сделай поправку на частичную изоляцию от родного мира.

— Понятно. Значит аристократы гораздо сильнее, чем об этом пишут. И каковы отношения между ними? Есть свои фракции, союзы, непримиримые враги?

Вот тут Владислав неожиданно смутился.

— У меня нет актуальной информации. В этом гадюшнике все постоянно меняется. Могу лишь сказать, что существует два блока — лоялисты и автономы. Отношения напряженные, после Катронской компании они устроили крупный конфликт, но сейчас все относительно тихо.

— Катронская компания? — уточнил я.

Про нее упоминала та рыжая колдунья. Еще говорила, что там отличился один мой знакомый некромант с его мертвым легионом.

— Я могу тебе детально объяснить весь расклад, но это займет пару часов. На мой взгляд, предыстория гораздо интереснее самого конфликта. Думаю, если бы не падение церкви к ногам короля, ничего бы не произошло, — последнее предложение Владислав произнес, не скрывая злости.

— Думаю, мой мозг пока к этому не готов, — замахав руками, сказал я. — Так что давай быстро. Наши хорошие победили чужих плохих?

— Верно. Катрон небольшое горное государство на юге контента. Бедное, поэтому жило за счет продажи своих солдат. Желтокожие много раз отказывались присягать королю. Их терпели, пока не разобрались с другими государствами. Пятнадцать лет назад принялись за них. Горы, наемники и новые технологии — компания затянулась, но мы победили. А кровавые поняли, что у них появился реальный противовес, и стали давить на короля и его «молодую кровь», которая ослабла из-за войны. Итог мы можем лицезреть в кабинете директора. Есть еще вопросы?

— В чем разница между старшей и младшей кровью? Дело ведь не в древности рода?

— Не только в ней. Маги старшей крови сильно отличаются от нормальных людей. И внешне, и внутренне. Они от рождения они одарены колоссальной силой, но лишь в определенных областях. Например, они могут быть гениальными стихийными магами, но другие ветви закрыты для них.

— Это ведь связано с их внешним видом?

— Да, что причина, а что следствия судить не берусь. Младшая кровь не страдает от таких ограничений, но не обладает такими талантами. В плане магии они очень похожи на нас. Есть еще вопросы?

— Он скорее философский, чем практический. Как ты думаешь, ради чего все это происходит? Ради абстрактной власти?

Владислав удивленно посмотрел на меня, поправил очки, а потом медленно произнес:

— Ради очень конкретной и определенной власти, Маркус. Думаю, ты лучше меня это понимаешь.

— Магов убивают пачками, чтобы показать кто главная гиена в клетке? Прости, но по моим данным размен не всегда выгоден.

Уверен, Адриан многих убийц забрал на тот свет, одного алмазного и нескольких рубиновых, так точно, если не больше. Стоило ли его убийство таких потерь?

Это не сапфировые и не изумрудные, такие маги — штучный товар.

— Естественно, я не знаю всех деталей, а также конкретных целей заговорщиков. Подозреваю, у тебя более полная информация, — недовольно сказал Влад. Он сделал паузу, не дождался от меня реакции и продолжил гораздо спокойнее: — Маркус, пауки в банке дерутся не ради абстрактной цели. На самом деле у них предостаточно места, но им кажется, что это не так. Как говорил кардинал Холден, это клаустрофобия вселенских масштабов.

— Проще говоря, кто-то просто не мог жить, зная что есть могущественные маги, которые не на их стороне? И ради этого угробили кучу народа?

— Как вариант. Либо борьба идет за конкретные ресурсы. Земли, должности, золото… Но я бы поставил на эфир.

— Что? Его же тут… — начал я и осёкся.

— В магической академии, выстроенной на источнике силы, на планете, волшебный фон который превышает в двадцать раз нормальный? Ты это хотел сказать? — ехидно заметил Владислав. — Маркус, маги зависят от эфира сильнее, чем морфинисты от своего отвратительного зелья. Нет его — нет силы, нет власти, нет шансов выжить.