Дядя из иного мира

Мазда замедлилась и встала у берега заросшей камышом речушки. Макс тут же полез целоваться, но девушка отвернулась. На ее глазах заблестели слезы.

— Эй, ты чего?

— Козел, — прошептала Алина.

— Что, мало прокатились? Ну ничего, сейчас еще погоняем.

Спутница попыталась открыть дверь, но ничего не вышло.

— Пусти!

— Мы так не договаривались.

— Открой, кому сказала!

— Слышь, слово держать надо. Поняла?

— Отвали!

— Ну уж нет. Не хочешь по — хорошему — будет по — моему!

Макс навалился на нее и попытался стащить майку. Но тут в стекло со стороны водителя постучали. Типчик вздрогнул и уставился на парня в костюме и пальто.

— Че надо?

— Позвольте на пару слов.

— А ты че за конь?

— Я не конь, а дядя этой юной леди, — Трофим особенно выделил слово «юной».

Макс рывком открыл дверь и встал напротив, сунув ладонь в правый карман кожанки.

— Ну, базарь.

— Уважаемый, если ты еще раз подойдешь к Алине или будешь ей докучать, то окажешься в таком месте, где тебя никто никогда не найдет. Понял?

— Блатной, да? — упырь ощерился и щелкнул выкидухой. — Не понял. Повторишь?

— Макс, перестань! — крикнула Алина.

Трофим молниеносно выбросил руку, схватил гада за кисть и сжал так, что хрустнули пальцы. Типчик взвыл, заскрипел зубами, закатил глаза. Боль была такая, что он не удержался на ногах и рухнул на колени.

— Вот, молодец. Настоящий джентльмен. Теперь проси прощения.

— У — у–у…

Дядя ослабил хватку, вытащил ножик из скрюченных пальцев и швырнул в воду.

— Прости, — процедил Макс.

— Умница. А теперь катись отсюда. Еще раз увижу, и ты исчезнешь. Усек?

Урка прыгнул за руль и умчал, выбросив из — под колес фонтанчики пыли. Алина взглянула ему вслед и опустила глаза, обняв себя за дрожащие плечи.

— Я захватил толстовку, — Трофим как ни в чем не бывало протянул черный сверток. — Хоть и лето, а вечером холодно.

Племянница молча надела, застегнув молнию под самый подбородок. Спутник подставил локоть и спокойно произнес:

— Прогуляемся?

Девушка ничего не ответила, но послушно зашагала рядом, не пытаясь убежать. Трофим завел предложенную руку за спину и застучал зонтиком как тростью.

— Пушкин, блин, — фыркнула племяшка.

— Скажи, на кой ты связалась с этим ушлепком?

— Ого, какие словечки знаешь. А я думала, ты общаешься только как английский лорд.

— Я стараюсь общаться с каждым на равных. По долгу службы пришлось выучить много языков и наречий. Очень много, так что о словечках не волнуйся. И ответь на вопрос.

— Какая разница? — Она шмыгнула.

— Эту неделю я за вас отвечаю. Поэтому будь добра проявлять уважение. Говоря твоим языком — не выпендривайся.

— А потом? — Алина искоса взглянула на спутника и невесело усмехнулась. — Неделя пройдет и… все? Ты опять пропадешь на несколько лет? Или вообще не появишься?

— Не знаю. Всякое может быть, работа такая. Поэтому если хочешь решить проблемы за неделю — проявляй уважение.

— А как ты их решишь? Ты великий волшебник? Пришьешь мне новое лицо и тело?!

— А с лицом что не так?

— А то не видишь.

— Не вижу. Милое личико.

— Угу. Как же. Посмотри на меня — я же скамейка на коротких ножках! Все одноклассницы как кобылы, а я…

— И поэтому надо встречаться с гопотой, западающей на малолеток?

— А что делать?! Реветь в подушку, пока нормальные люди ходят на свидания?

— Ну что ты, нет конечно. Ошиваться с первым встречным — вполне достойный и логичный выход.

— Пошел ты…

— Алина!

Девушка всхлипнула и побежала прочь.

+

В Доме снова воцарилась гнетущая тишина. Алина заперлась в комнате, Вася из своей и не выходил. Судя по пальбе и жутким воплям, он играл в приставку — как и велели. Трофим решил не донимать племянников и уселся в кухне у окна, думая, как же добиться расположения детей. Ведь без доверия он не мог преподнести им самый главный подарок, ради которого пришлось пахать как проклятому и буквально потом и кровью выбивать разрешение у начальства.

От раздумий отвлек рев моторов и визг шин. На асфальтовом пятаке остановились две машины — уже знакомая красная мазда и наглухо затонированная девятка. Захлопали дверцы, перед крыльцом выстроились шестеро молодчиков. Все как на подбор кряжистые, бритые, в кожанках и спортивных штанах. Не иначе местная банда.

Верховодил шайкой Макс. Он оглушительно свистнул и швырнул в окно на втором этаже тяжелую гайку. Звякнуло стекло, послышался сдавленный вскрик Алины. Девушка сбежала в гостиную и бросилась к выходу, натягивая на ходу кофту, но Трофим заступил ей путь.

— Не лезь, дурак! — прошипела племянница. — Макс убьет тебя!

— Иди к брату, — строго шепнул дядя. — Сидите как мышки и не выглядывайте. Что бы ни услышали, что бы ни увидели — не подходите к окнам. Поняла?

Девушка всхлипнула и по привычке спрятала ладони под мышками.

— Давай. Все будет хорошо. — Трофим подмигнул.

— Может полицию вызвать?..

— Ни в коем случае. Послушай меня хоть раз — ради своего же блага.

Племянница неохотно кивнула и умчалась наверх.

— Эй, борода! — рявкнули с улицы. — Или ты к нам, или мы к тебе! Выйдешь сам — мелюзгу не тронем, зуб даю!

Скрипнула дверь, Трофим шагнул на крыльцо, держа зонт в чуть отведенной вправо руке.

— Ого! А чего мухобойку не прихватил? — крикнул Макс под дружное хрюканье братвы.

Если бы бог даровал им побольше ума и наблюдательности, они без труда заметили бы одну странность и веселились бы поменьше. Ручка японского зонтика очень напоминала рукоять катаны — та же форма, длина и косая обмотка с ромбиками, даже некое подобие гарды-цубы имелось, хотя казалось бы — на кой зонтику гарда?

Подозрительная решимость врага слегка смутила стаю шакалов. Он не побоялся выйти один против шестерых, а значит либо больной на голову, либо держит некий козырь в рукаве. Например, волыну. И то, и другое — весьма опасно, так что ухмылки и смешки быстро сошли на нет, а ладони сами собой нырнули в карманы. Глупо ждать, что банда приедет на разборки с пустыми руками.