Дядя Митя — Айболит

— Плохо дело, — объявила приятелям. — Тропа, да и местность вокруг муравейника, заражена крошечными болезненосными личинками.

— Чьи личинки? — удивился Саша.

— Их разносят коровы, которые пасутся поблизости. Не колхозные коровы, а из личных хозяйств.

— Надо немедленно предупредить дядю Митю, он знает, как помочь муравьям! — загорячился деятельный пес. — Местность объявим карантинной.

— Что ты имеешь в виду? — с подозрением к чужому слову осведомился мальчик.

— Сорок дней — так переводится «карантин» с латинского языка, если верить словарям. Запрещали сорок дней передвигать скот, покупать его и продавать, — объяснила за гончака начитанная Фаина. — Дядя Митя устанавливает такой запрет по хозяйству. Это для того, чтобы разные вирусы и микробы не попадали с одной фермы на другую, ну и чтобы человек тоже не стал переносчиком инфекции.

— Пока мы будем искать доктора, коровы заразят все поляны, муравейники и маленькие трудолюбивые насекомые погибнут! — басил Милорд.

Пес очень уважал лесных санитаров. Своим неутомимым равномерным бегом они напоминали ему движение охотничьей собаки за добычей.

— Нет дела, с которым бы не справились ветеринары! — успокоила гончака камышовая муха. — А мы с вами, друзья, — юные ветеринары! И мы спасем муравейник! Оградим его и часть тропы жердями! Ведь еще ни одна корова не перелезла, за всю жизнь через высокую ограду.

Предложение Фаины было простым и легким — как все талантливое.

Камышовая Фаина распоряжалась на весь лес, как дежурный на военном полигоне. Она носилась над поляной на бреющем полете.

— Вот еще большой муравейник! — навела муха на новую цель юных друзей ветеринарии.

Около высокого городка суетились бойкие лесные граждане. Они тащили в дом сочные мучнистые травы, медовые цветы, вяленые тушки насекомых, грибные крошки и все, что годилось для укрепления и строительства жилища.

Муравьев недаром называют санитарами леса. Они защищают деревья и кустарники от вредных жучков, тли, ржавчины, гусениц. Муравьи-трудяги уничтожают вредителей и уносят в подземные амбары остатки всего живого и разный сор.

Верно, это и есть самые маленькие на земле ветеринарные помощники. Ведь вольно или невольно всю жизнь они спасают землю от гнили, а значит, уничтожают болезни.

Саша прочесывал лес во всех направлениях. Сухие березовые и осиновые лесины он волок к муравейнику. Милорд тоже не отставал от мальчика — сказывалась охотничья тренировка.

Скоро близ колонии насекомых выросла большая куча жердей, пригодных для частокола.

— Шабаш! — зычно крикнула камышовая муха, прикинув на самый точный из своих ста глаз объем собранной древесины. — Приступим к сооружению изгороди!

— Мне никогда еще не приходилось строить или сооружать, — вслух пожалел Саша. — Ломать ломал, а гвоздя не вбил.

— Отсчитай, Саша, от центра муравейника двенадцать шагов, — попросила Фаина. — И в том месте воткни первый кол.

Муха отдавала распоряжения неторопливо, буднично, будто всю жизнь трудилась в укрепрайонах и на сооружениях оград и заслонов в таежной местности.

Саша исполнял приказания бегом. Первый кол он вогнал с помощью Милорда по пояс в землю. Потом отсчитал двенадцать шагов в другую сторону, и там оставили кол…

Через час друзья дышали уже тяжело, а Саша вспотел. Конечно, и Милорд бы вспотел, будь у него потовые железы, но пес охлаждался при помощи высунутого языка. Зато вокруг муравьиного района вырос высокий надежный частокол. Грубая схема его такова. Колья стояли кругом метрах в пяти-шести от центра колонии насекомых. Между ними можно было протиснуться только собаке.

В общем, муравейник походил на старинное пограничное село, обнесенное от набегов лихих людишек высокими крепостными стенами.

— Шабаш! — повторила шипящее слово Фая, нацеливаясь отдохнуть на высоком тыне. — Эх, видел бы дядя Митя, как мы работали! Честное мушиное слово, похвалил бы на радостях! Хотя, по правде сказать, не за похвалу же затеяли дело!

По дороге домой добровольцы обнаружили и обнесли изгородью еще три муравьиных жилища, а значит, спасли насекомых от вредных для них личинок, которых растаскивали по пастбищам отдельные коровы.

А муравьи в долгу ни у кого еще не оставались. Они сохранят в чистоте десятки гектаров леса.

НУЖЕН РУБИДИЕВЫЙ КОРЕНЬ

Поначалу дядя Митя хотел поругать помощников за поздний приход. Ведь на дворе было темно, хоть глаз выколи. Однако когда приятели рассказали доктору о муравейниках, тот изменил решение. Конечно, прежде всего он порадовался за Сашу. Никакой он, оказывается, не непробужденный к природе — обычный мальчишка. Просто взрослые не смогли понять его и оттого сами оказались непробужденными. А у взрослых эта болезнь труднее поддается лечению. Но — не о взрослых речь.

Доктор выставил на стол ведро топленых сливок, метровую сковороду жаренной с мясом и грибами картошки и теплые душистые хлебы, которые испекли на старой кордоновской пекарне.

— Молодцы, что спасли муравейники! — похвалил дядя Митя, с удовольствием наблюдая за дружным ужином и согласным аппетитом проголодавшихся друзей. — А особенно рад, что заметили опасность, приняли решение, сделали дело и никого не спросили, никого не ожидали в помощь! Со временем из вас выйдет большой толк. Саша житель города, а какой добрый пример для крестьян подал. После сенокоса наши деревенские все до единого лесные и полевые муравейники оградят — это уж точно.

— Мне бы самому сроду не догадаться, — отвечал красный от похвалы мальчик. — Это Фая воодушевила! Она у вас, дядя Митя, такая предприимчивая и добробашковитая!

— Такая уж родилась, — отступила перед скромностью камышовая добродетельница. — Коли возьмусь за какое дело серьезное — берегись! Завтра, как обещала, разведаю в тайге самую большую плантацию тысячелистника. А с такими ловкими помощниками, как Саша и Милорд, соберем, высушим и доставим на фермы столько травы, что на зимовку хватит. Сами не справимся — пионеров позовем, юннатов мобилизуем!

После ужина доктор Донников подсел к приятелям. Он поскреб пальцем подбородок, точно раздумывая, но потом все же решился сказать:

— Слышали ли вы, товарищи мои, когда-нибудь о рубидиевом корне?

— Травник большой листала сто тысяч раз — нет такого растения! — немедленно ввязалась в диспут камышовая муха, охочая до чтения научно-популярной литературы, и в сильном замешательстве забегала по столу. — Читала про золотой корень, слышала про черный корень. Калгановый корень сама подкапываю… А вот о рубидиевом наука молчит.