Дьявол для отличницы

– Ну чего ты уставилась? – начал тихо раздражаться Захар. – Не тот ряд? Не то место? Хочешь возьму диванчик на последнем ряду? Будем целоваться.

Парни загоготали, девчонки тоже захихикали, пока я, поперхнувшись, наливалась пунцовым цветом. Отсмеявшись, ребята двинули к нужному залу, и мне пришлось смириться.

– Придурок, - тихо прошептала я и взяла билет, при этом неизбежно коснувшись его ладони. Руку как ошпарило, и я резко дернула ее на себя.

– Так противен? – съязвил парень, вызвав во мне только новую волну негодования.

– Самую малость. Но я работаю над собой, - отчеканила я и полезла в сумку, доставая кошелек. – Сколько я тебе должна?

Он посмотрел на меня со злобой, и, отвернувшись, зашагал размашистым шагом к контролеру, ничего не ответив.

Ну, конечно! Давай еще представим, что мы на тройном свидании! Только вот я знаю, что это мне еще вылезет боком. Не хочу быть ему должна.

Раздумывая, как всучить ему деньги, топаю за ним, стараясь не упустить его серую куртку из виду. Все уже прошли и вопросительно на меня оглядывались, и мне пришлось прибавить шагу. Рассмотрев на своем билете ряд и место, нахожу нужное и плюхаюсь в красное кресло. Этот дьявол сидит рядом, кто бы сомневался. Уже скинул куртку и расслабленно раскинул ноги, развалившись в кресле. Остальные расположились по правую руку от него, и обсуждать фильм с Кристиной, переговариваясь в темноте, мне не светит.

Пашка с Мишей о чем-то договаривались с девчонками, потом встали и пошли со своей стороны к проходу.

– За попкорном, - объяснили мальчишки, исчезая из виду.

Не успеваю я скинуть пальто, как Захар поворачивается ко мне и выводит очередной выходкой.

– Тоже хочу попкорн, - с наглым видом заявил парень так, чтобы кроме меня никто его не услышал.

Все это он делает, не отрывая от меня глаз. Оценивающе ждет реакции.

Медленно закипая, поскольку его рюкзак и домашка у меня уже в печенках сидят, а это явно продолжение моей казни быть у него на побегушках, встаю, решив, что в конце концов таким образом я верну ему деньги за билет и не буду ничего должна.

Сжав зубы, быстрым шагом пошла к выходу.

– Полин, ты куда? – с недоумением спросила Кристина, но я не обернулась, потому что мое лицо в эту минуту было страшным от обуревающей меня лютой ярости.

Дождавшись, пока Паша с Мишей купят необходимое и исчезнут с поля зрения, подхожу на кассу и беру бадью попкорна.

Но мое бешенство не передать словами, когда в ответ на протянутый коробок, этот сатана заглянул туда и демонстративно сморщил нос.

– Я люблю с карамелью.

– Ты не сказал какой хочешь, - возмущенно зашипела я.

– А ты не спросила, - невозмутимо парировал он.

Почесав с свой нос, давлю в себе желание высыпать кукурузу ему на голову, бросаю бадью на свое кресло и иду обратно.

Снова беру на кассе теперь уже попкорн с карамелью и, на всякий случай, литровый стакан колы.

Обреченно понимаю, что выходной безнадежно испорчен, и фильм уже неохота смотреть. Да и как смотреть, когда в такой близости находится мой заклятый враг? С ума сойти можно.

Бесцеремонно сую ему заказ, а сатана проверяет попкорн, и удовлетворенно кивая, как ни в чем не бывало выдает новый заказ.

– Про колу забыл сказать.

Искусственно улыбаясь ему во все тридцать два, пихаю в его руку предупредительно приобретенный стакан с напитком, искренне наслаждаясь его небольшим замешательством. Недовольно посмотрев на меня, исчадие ада все же замолкает, и я с облегчением сажусь в кресло, не забывая коситься на невыносимого соседа. Он тут же это подмечает.

– Расслабься, секретарь. На сегодня отбой, - и закидывает в рот горсть попкорна.

Придурок.

Я действительно пытаюсь расслабиться, и, когда это мне почти удалось, на экран лезут сцены, в ходе которых понимаю, что меня притащили на ужастик. И если бы это была кровавая резня, было бы не так страшно. Но нет, это был ужастик с привидениями, проклятым домом и прочей прилагаемой атрибутикой.

Незаметно оглядываюсь: слева никого, справа – мой личный дьявол. Попала, как говорится. Половину фильма сижу ни жива, ни мертва, закрываю глаза, где нужно, вздрагивая и чуть ли не подпрыгивая. Побелевшие пальцы сжали подлокотники так сильно, что отдирать их придется вместе с обивкой. Попкорн, естественно, не лезет.

Фильм назывался «Кладбище домашних животных». Жуть полнейшая. Стивена Кинга уважаю заочно, но никогда не читала, потому что до хрипоты боюсь ужастиков. И тот, кто снимал, знал как поиграть на моих обезумевших нервах. На середине фильма я украдкой вытираю пот со лба, но жест не остался незамеченным.

Увидев мои метания, Захар вдруг делает жест доброй воли и откидывается на общий подлокотник, согнув руку в локте, и сев ко мне еще ближе.

– Держись за мою руку, - отрывисто бросил он, не отрываясь от экрана.

Смотрю на его крепкую фигуру под темной толстовкой, и рвусь на части от дилеммы послать его куда подальше или вцепиться мертвой хваткой в пусть не очень дружеское, но все-таки знакомое плечо. Сижу и размышляю еще две минуты, пока главный герой не поперся в лес. Композитор нагнетал обстановку своей музыкой, и, не выдержав, я аккуратно обхватила его руку выше локтя, мысленно занимаясь самобичеванием на тему своей гордости. Мышцы под моей ладонью напряглись, но он никак не отреагировал на мою капитуляцию, продолжая пялиться в экран. И это хорошо, потому что мое покрасневшее лицо вызовет у него только осточертевшую до боли ухмылку.

На некоторых сценах я сама не замечала, как впивалась ногтями в руку Захара, вспоминая об этом только после того, как пальцы затекали.

– Извини, - еле слышно бормотала я, убирая руку, он косился на меня, но ничего не отвечал. А через минуту на экране творилась жесть, и я снова кидалась на его спасительное плечо.

Глава 8

POV Полина. Настоящее

Когда фильм закончился, закончилась и магическая сила плеча Громова. Я осторожно убрала свои руки, встала за всеми и двинула к выходу. Голова раскалывалась на части от беснующихся мыслей.

Девчонки поспешили отлучиться в туалет, и я последовала их примеру.

Умывая руки в раковине, прикладывала их к горящим щекам, пытаясь прийти в себя. Расслабилась, как безмозглая амеба. Это же Громов, дьявол во плоти, сатана и исчадие ада! Это он сделал мое пребывание в лагере невыносимым, и сейчас повторяет то же самое в школе. Это он издевался надо мной, унижал и всячески оскорблял. Это он заставил меня танцевать для него сквозь слезы необъятного стыда. Это он угрожал заставить меня есть землю, когда мы практически подрались в кустах малины. Это он, в конце концов, сделал чертовы снимки, которыми теперь шантажирует меня. Это все он! А я дотронулась до его руки, пытаясь обрести поддержку. И черт возьми, находила. Но ведь это все неправда! Хрупкая, прозрачная иллюзия, и сейчас он обязательно будет шутить, унижать перед всеми. Лишит меня последнего друга, как лишил в лагере Лады, моего единственного близкого человека в такое темное и горькое время.